Беглый - Азк

— разберемся. А мы продолжаем. Я так понимаю, ты теперь не просто медик, а еще и мой технический инспектор?

— Пока не лезешь с отверткой к себе под ребра — я рядом, — она улыбнулась и отпила кофе.

«Нива» уже становилась частью нашего общего большого плана. Мы с Инной стояли рядом, впереди было много работы. И она, очень похоже, будет интересной.

* * *

Следующее утро встретило меня запахом свежего металла, моторного масла и прочей автоатрибутики. Даже во сне я крутил гайки. На часах было чуть за шесть, а я уже был на ногах, бодрый, как гончий пес перед охотой. На улице царила полная тишина, даже воробьи еще не разлепили глаза. Я спустился вниз, минуя дежурного, который вежливо кивнул мне и промолчал — его уже не удивляли мои ранние вылазки к «Ниве».

Она стояла у стены, как танк перед парадом. Кузов переливался в мягком утреннем свете, матовая краска смотрелась шикарно. Рядом, аккуратно разложил на куске брезента, расширители арок, новенькие диски и широкопрофильная резина — те самые «Пирелли», которые «Друг» скоммуниздил где-то в Европе и ночным бортом доставил сюда.

— Так, красавица, — пробормотал я, подойдя ближе. — Сейчас мы тебе придадим финальный штрих. Будешь как прима в кино.

— Напоминаю, установка расширителей требует подгонки и герметизации швов. Я подготовил последовательность действий. Вывести на проекцию? — Влез в мое хорошее настроение «Друг».

— Выводи, «Друг». Но ты же знаешь, я все равно начну с кофе, — ухмыльнулся я, разложил инструменты и начал работу.

Через полтора часа я уже вкручивал последние саморезы, когда рядом послышались шаги. Повернув голову, ожидаемо увидел Инну. Она подошла в спортивных штанах и футболке, волосы собраны в небрежный хвост, в руке — термос и пара бутербродов.

— Ты же не ел, я права? — сказала она, протягивая термос. — Так и знала, что застукаю тебя среди шин и болтов.

— Грешен, — признался я, вытирая руки тряпкой. — Я уже сросся с этой «Нивой». Смотри, какие колесики! Как у багги. Почти максимальный размер для заводских арок. Приедем назад, срежу немного, для больших колес.

— Это… «Пирелли»? — Инна присела рядом и провела пальцами по протектору. — Мягкая резина. Будет отлично держать на грунте.

— Ты становишься похожа на механика. Осторожно, затянет, — усмехнулся я и отхлебнул кофе. — Осталось только диски поставить. Кстати, смотри — я их заранее покрасил в цвет кузова. Все должно быть гармонично.

— Центровку проверь перед установкой. Один диск имеет микроотклонение в 0.3 мм по внутреннему бурту. Я отметил его маркером, — раздался голос «Друга».

— Да ты эстет, — отозвался я, наклоняясь к отмеченному диску. — Окей, этот пойдет назад. Не будем нагружать его на передке.

С установкой ушло еще около часа. Когда все было готово, я отступил на пару шагов, осмотрел результат. «Нива» смотрелась внушительно. Расширенные арки, широкие шины, красные легкосплавные диски — все говорило: «Я готова к любой заднице.»

— Потрясающе, — сказала Инна, стоя рядом. — Она теперь как маленький дракончик. Или нет… скорее как барсук.

— Барсук, который не сдается, даже если его пытаются закопать, — согласился я. — Поедем, проверим? Тут недалеко за госпиталем есть старая грунтовая дорога. После дождей — самое то.

Инна только кивнула:

— Я с тобой. Хочу посмотреть, как ты справишься.

Сели. «Нива» мягко загудела, прогрелась быстро, будто чувствовала, что сейчас ей придется доказывать, что она не просто красивая.

Мы выехали за ворота, свернули направо, пересекли небольшой мостик, а потом — съехали с асфальта. Глина, грязь, промоины от дождя — и все это встречает нас радостно, как родных.

— Пристегивайся, док, — сказал я. — Сейчас начнется сафари.

Первую же лужу мы прошли без замедления — колеса вспенили грязь, но не потеряли сцепления. Дальше пошел подъем, где раньше даже УАЗ буксовал. Я включил пониженную, чуть поддал газу — «Нива» зарычала, но полезла уверенно, будто знала, что я на нее надеюсь.

— Температура двигателя в пределах нормы. Уровень вибраций — ниже штатных. Датчики инжектора фиксируют устойчивый рабочий режим. Подвеска адаптировалась. Крутой подъем — рекомендую замедлиться на 8%.

— Принято, командир, — сказал я, придерживая руль. — Ты, Инна, держись. Сейчас будет немного весело.

Она рассмеялась:

— У тебя каждый день весело, Костя. Я начинаю привыкать.

Дальше мы прошли через овраг, пару крупных камней, и только один раз я услышал легкий скрежет под защитой двигателя. «Нива» справилась. Мягко, как будто всю жизнь ездила по болотам.

На вершине холма я заглушил двигатель. Внизу расстилалась зелень, все было в утренней дымке. Мы вышли, осмотрели машину.

— Ну что, — сказал я, вытирая лоб. — Теперь можно ехать хоть в Абхазию, хоть в Антарктиду.

Инна улыбнулась:

— Я бы начала с Пицунды.

Я обнял ее за плечи:

— Знаешь, что? А давай и правда. Только ты, я и эта железная лошадка.

— С меня кофе и бутерброды, — кивнула она. — А с тебя — маршрут и безопасная дорога.

Я посмотрел на «Ниву», потом на нее, потом в сторону горизонта.

— По рукам.

* * *

Проснулся я как-то особенно легко — без привычного ворчания и перекатываний по койке. В голове уже крутились списки: аптечка, зарядки, документы, запасной ремень генератора. Где-то в углу сознания билась мысль, что я что-то точно забуду, но настроение было такое, что даже это не пугало. Сегодня мы выезжали — небольшой отпуск, дорога, Пицунда, солнце, Инна рядом, и «Нива», гудящая своим мотором уверенно, как большой пес, которому наконец-то дали команду «Фас!».

Зайдя к ней домой увидел, что Инна сидит на краю кровати, завязывая шнурки на кроссовках. Волосы собраны в хвост, спортивные штаны, футболка с эмблемой. Она выглядела спокойно, но я знал — внутри у нее буря. У нее всегда так перед чем-то значимым: внешне холодна, но внутри кипит.

Попрощались с ее мамой. Хорошо что теперь она не требует столько внимания как раньше.

— Успеем все? — спросила она, садясь в машину.

— Успеем, если не тормозить, — ответил я, подтягивая ремень. — Начну с хозблока, заберу нашу заначку. Ты пока аптечку еще раз проверь может быть забыли чего. И еще возьму компрессор — вдруг давление в шинах подсядет.

— Уже проверила, — кивнула она. — И даже твою дурацкую зубную щетку, которую ты вечно забываешь.