Дистанция между нами - Кейси Уэст

магазине темно, но ступеньки освещены светом со второго этажа. Я делаю глубокий вздох и медленно поднимаюсь по лестнице, совсем неготовая встретиться с гневом, увиденным в маминых глазах. Я слишком счастлива. Мне не хочется, чтобы мама разрушала мою эйфорию от поцелуев. Возможно, она уже спит. Может быть, она уже успокоилась. Я смеюсь сама над собой — этого никогда не будет.

Дверь скрипит, когда я ее открываю. Я ощущаю напряжение, висящее в воздухе и готовое взорваться. Мама неподвижно сидит за барной стойкой. В комнате тускло, только подсветка освещает столешницу. Я включаю свет.

— Как долго? — Это первое, что она произносит.

— Несколько месяцев.

— Это тот парень, с которым ты проводила время?

— Да.

— А как насчет Мэйсона? Я думала, вы с ним…

В знак опровержения я отрицательно киваю головой.

— Мы только друзья.

Она встает лицом ко мне.

— Где ты с ним познакомилась?

Я понимаю, она имеет в виду не Мэйсона, а Ксандера.

— Здесь.

— Вы познакомились здесь. — Она указывает на пол.

— Нет, на самом деле это было там, — говорю я, указывая на дверь. Вероятно, сейчас не самое лучшее время для шуток — ее лицо напрягается.

— Ты знаешь, что Далтоны… — Она будто не может произнести это вслух.

— Неприлично богатые? Да, знаю.

— Кайман… — Она тяжко выдыхает.

— В чем проблема? Мы нравимся друг другу.

— Люди вроде него не встречаются долго с такими, как мы.

Я вздыхаю.

— Мам, сейчас не восемнадцатый век.

Она посмеивается с иронией.

— Чем ты богаче, тем медленнее течет время.

Я изображаю удивление.

— То есть ему всегда будет семнадцать?

— Кайман, это не шутка. — Она проводит рукой по лицу. — Что подумает миссис Далтон?

Я смотрю на ее руку, теперь уже сжатую в кулак, и моя эйфория сходит на нет.

— Причем тут миссис Далтон?

— Ты познакомилась с ее внуком в магазине. Она подумает, что мы крайне непрофессиональны.

— Мне кажется, я нравлюсь миссис Далтон.

— Ты нравишься ей как девушка-продавец, а не как девушка ее внука.

Я моргаю, мне нечего сказать. С таким же успехом мама могла сказать: «Семья Ксандера считает, что ты для них слишком плоха, и знаешь что? Это правда».

— Ты прекрасно знала, что я не приму его, и поэтому врала о том, кто он для тебя.

Поверить не могу, моя мама, хранящая столько секретов, имеет наглость так говорить.

— Мам, это просто смешно. Нам хорошо вместе. Почему бы тебе просто за нас не порадоваться?

— Ты и нужна ему только для этого. Для забавы. Разве ты не видишь? Ты для него всего лишь игрушка, Кайман. Легкая интрижка, пока он не готов строить действительно серьезные отношения.

— Подожди, то есть я произвожу впечатление девушки, ожидающей предложения пойти с ним под венец? Я собиралась подождать еще как минимум недели три, прежде чем спросить его об этом.

Она игнорирует мой сарказм.

— Он просто развлекается. Это захватывающе — встречаться с девушкой, живущей над магазином кукол. Приключение. Но он не относится к этому серьезно. Он разобьет тебе сердце.

— Вау, неудивительно, что мой отец никогда не приезжал со мной повидаться.

— Твой отец знать тебя никогда не хотел! Вот причина, Кайман. Разве ты не знаешь? Он бросил нас.

Я тяжело дышу, моя грудь вздымается и опадает, однако такое ощущение, будто кислород совсем не попадает в легкие.

— Превосходно. Думаешь, мне стоит ему написать? Или показаться в его офисе с криком: «Папочка»? Как Уилл Феррелл в фильме «Эльф»?

— Кайман, шутки ничего не исправят.

Такое ощущение, будто кто-то сжимает мое сердце в кулаке.

— «Эльф» — это не шутка. Этот классика.

Мама тяжело вздыхает.

— Если захочешь поговорить о своих чувствах, я рядом. Я не могу запретить тебе встречаться с Ксандером, но если ты доверяешь моим суждениям и мнению, то прекратишь с ним общаться.

Ей плевать на мои чувства. Она просто хочет, чтобы я перестала встречаться с Ксандером.

— Я услышала твое мнение. — Я покидаю комнату в надежде, что снова смогу дышать.

Глава 35

В субботу я жду Ксандера на выходе из магазина. Всю неделю мы с мамой игнорировали друг друга. Я пресекаю любую возможность нашего общения, потому что мне не хочется, чтобы она воспользовалась этим как предлогом для обливания грязью Ксандера. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу в туфлях на высоких каблуках (которые принадлежат Скай). Я практически не ношу такую обувь, но существует парочка жертв, которые я готова принести ради Ксандера. И, видимо, высокие каблуки… как и взаимоотношения с мамой, можно внести в этот растущий список.

Он подъезжает на блестящей черной спортивной машине, и я прикусываю губу. Я же шутила насчет того, что в его распоряжении больше одной машины. Почему он так хорошо подтверждает одни стереотипы и разрушает другие? Складывается впечатление, будто Ксандер норовит доказать правоту мамы, так что ей действительно придется постараться, чтобы понять, что она неправа. Вот только она не собирается прилагать усилий.

Ксандер выходит из машины, и мое сердце доказывает, что он по-прежнему очень сильно мне нравится. В костюме он просто великолепен. Сегодня его волосы зачесаны назад, и таким образом он выглядит взрослее своих лет. А Флорида оставила легкий загар на его коже.

— Я скучал, — говорит он.

— Я тоже.

— Прекрасно выглядишь.

Платье идеально подчеркивает изгибы моей фигуры, но, несмотря на это, я все равно чувствую себя неловко. И тот факт, что я прикупила его в секонд-хенде, совсем не помогает. Все платья на этой вечеринке будут в тысячу раз изысканнее и дороже.

— Чувствую себя мошенницей.

— Почему? Разве ты не была на вечеринках вычурнее этой?

— Конечно, тысячу раз, — отвечаю я, игриво шлепая его по руке.

— Что ж, ты счастливица. Моя мама заставляет меня приходить.

— И правильно делает. Было бы преступлением лишить возможности окружающий мир лицезреть тебя в смокинге.

Он одергивает пиджак.

— Тебе нравится?

— Да, очень.

Он обнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе. Меня накрывает волной из множества запахов, начиная с аромата зубной пасты и заканчивая лосьоном после бритья. Я спотыкаюсь на своих каблуках, но хватаюсь за него и восстанавливаю равновесие. Прижимаюсь к нему и всего лишь на мгновение обеспокоиваюсь о том, что мама наблюдает за нами через витрину, но его запах и руки напоминают, за что я борюсь. За это. За него. Мне хорошо, когда он меня обнимает. Все, что говорила о нас мама, исчезает в его объятьях.

Он целует меня в щеку.

— Ты хорошо пахнешь.

— Ты тоже.

Он бросает взгляд