Неофит - Гай Смит

Когда он вошел в нее, им овладел новый страх; она может забеременеть, родить от него ребенка. Джоби охватило возбуждение, которое подействовало на его ощущение. Она, казалось, прочла его мысли и открыла глаза. Она обняла его за шею обеими руками и притянула его губы к своим. Ребенок, Джоби, часть меня, часть тебя, вечный наш союз, тот, который она пытались разрушить сегодня. Им это не удалось. Он сожалел только о том, что не в силах был больше сдержать себя, его охватил экстаз, он почувствовал себя невесомым, кружащим в пространстве, все быстрее и быстрее. Салли Энн прижалась к нему, поворачиваясь за ним туда, куда поворачивался он, ее ноги оплели его, чтобы они не разъединились. Они замедлили полет, опускаясь на землю, и мягко приземлились на постель, где все это началось, изнеможенные, но охваченные восторгом.

Они не разъединились, просто отдохнули немного, пока Джоби не понял, что готов начать снова. И только потом он потушил лампу, накрыл ее и себя простыней, и они заснули.

Джоби проснулся, вздрогнул, в отчаянии вцепился в Салли Энн и громко вздохнул с облегчением, когда обнаружил, что она все еще здесь. Пальцы его заскользили по ее теплому телу, он вдыхал его душистый аромат. Слава Богу, о, слава Богу, что она еще здесь, что это был не сон, что она не покинула его, не ускользнула тайком, как Харриэт, которую потом нашли мертвой в ее доме.

Она заворочалась, открыла глаза.

— Джоби, я… Который час?

— Не знаю. — Он поцеловал ее в губы. — Только начало светать. Наверно, около семи.

— Мне скоро надо будет идти, — в голосе Салли Энн послышалось искреннее сожаление. — Родители начнут меня искать. Может быть, уже ищут.

— Тебе на самом деле пора?

— Боюсь, что да. Да и тебе тоже. Не забывай, что ты теперь работаешь в Спарчмуре, и тебя ждут там до восьми утра. Лучше нам пойти не вместе. Я пойду первой, постараюсь незаметно проскользнуть, а ты появишься на работе минут через двадцать.

— Твои родители ужасно рассердятся, если узнают?

— Отцу все равно. Мама пыталась уговорить отца не брать тебя на работу, но он поступил по-своему. — Потому что я его обработала. — Мама тебя не любит. Лучше мне тебе сразу об этом сказать.

— Из-за разговоров в деревне, из-за тех сплетен?

— Наверно. — Врешь, моей матери плевать на жителей Хоупа. Она ненавидит тебя потому, что ты мой… Сводный брат! От этой мысли стало больно, Салли Энн внутренне содрогнулась. Мы не можем пожениться, Джоби, и то, чем мы занимались прошлой ночью, было кровосмешением. Но об этом знает лишь моя мать, и она не посмеет никому рассказать. Когда она умрет, я стану свободной. Может быть, я смогу сделать с ней то же, что я сделала с Харриэт Блейк. Матереубийство! Она была ошеломлена этой мыслью, ей захотелось забыть о ней. В этом-то и заключались все беды; мысли вели к действиям, часто ненамеренно. Они, казалось, получались сами собой, выходили из-под контроля и заставляли ее ужасно страдать.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке, Салли Энн?

— Абсолютно. — Она улыбнулась ему. — Я просто думала о нас и о том, как все будет.

— А как все будет? — Вопрос, от которого захватывает дух, как будто спрашиваешь о своем будущем у провидца. Кто будет моей супругой? Когда я умру? Я не хочу знать — пожалуйста, скажите мне.

— Все будет прекрасно. — Слова ее показались ему шуршанием мягкого шелка, такими сладкими и чистыми; ничего плохого никогда не случится с ними. — Ты и я, мы будем вместе, Джоби.

От волнения он не в состоянии был сразу что-то сказать.

— А мы не можем быть вместе уже сегодня, Салли Энн? Ты бы могла жить здесь. Мы могли бы пожениться. Если хочешь, уедем из Хоупа, поселимся в другом месте. Я все равно хотел бы уйти отсюда, но я не могу жить без тебя. Может быть, у нас бы появились дети…

— Попридержи, парень, — она засмеялась, глаза ее задумчиво сощурились, он видел только их зелень. — Мы должны выждать некоторое время. Давай составим кое-какие планы, решим, ехать или остаться. А тем временем будем продолжать видеться.

— Хорошо, — он сник. — Но когда тебя здесь нет, я чувствую себя ужасно.

— Мы что-нибудь придумаем. — Она села на постели, нагнулась и собрала с пола одежду. — Но ты должен проявить терпение. И я тоже. А ты уверен, что я не просто чья-то… замена?

— Боже, нет! — Он задохнулся и добавил: — Кого? Харриэт? Клянусь, что она не…

— Я не о ней подумала или о твоей любимой проститутке. — Внезапно в голосе Салли Энн раздались жесткие нотки. — Я имела в виду этого мальчишку, Гуда.

— Я же сказал тебе, что прогнал его.

— Я верю тебе, но ты теперь действительно ненавидишь его?

— Ненавижу? — Джоби открыл рот. — Нет, я никогда не ненавидел его. Он просто начал мне надоедать. Но он никогда не давал мне повода ненавидеть его.

— Неужели? — Салли Энн застегивала замок на джинсах, не глядя на него. — Я уже тебе говорила, и ты об этом подумай хорошенько. Кто-то виновен в том, что ты убил Тимми Купера, кто-то отвлек твои мысли. Я знаю, что это была не я, так что единственный, кто мог это сделать — Гуд.

— Но зачем?

— Чтобы тебе понадобился приятель, когда все будут против тебя. Или, может быть, он просто хотел убедиться, что способен на это. Я тебе и раньше говорила, что он противный и опасный, что я не хочу даже слышать о нем от тебя.

Сердце у Джоби колотилось; он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Глубоко в душе он надеялся, что его дружбе с Элли Гудом не пришел конец. Хотя после того последнего случая это должно было произойти, так что нет смысла спорить с Салли Энн. Но он не ненавидел Элли, никогда не станет ненавидеть, несмотря на то сомнение, которое зародила в нем Салли Энн. Она может оказаться права, она слишком часто бывает права.

— Сомневаюсь, чтобы он пришел сюда, — сказал Джоби и спустился вслед за ней по лестнице, посмотрел, как она протиснулась в узкую дверную щель, стройная тень, исчезающая так же, как она часто исчезала прежде в конце его фантазий.

И только после ухода Салли Энн Джоби внезапно спохватился: где же его амулет? Он ощупал цепочку, пропустил ее сквозь пальцы, пока не дошел до пустого кольца. Он повернулся, взбежал наверх, бросился в спальню, почувствовал душистый аромат тела Салли Энн, все еще витающий в воздухе, смешанный со слабым запахом мускуса.

Он откинул простыни, громко вскрикнул от облегчения. Амулет был там; квадратик меди, с нанесенным на нем узором, лежал на пятне, оставленном его спермой. Он поблескивал в раннем утреннем свете, словно единственный глаз, глядящий на него, предупреждающий его. Проклятье, он ни разу не принес ему удачи.

И все же он взял его, прицепил к колечку на цепочке. Как-нибудь надо заняться этой застежкой.