Демонолог. Две души - Михаил Владимирович Баковец

сюда зашёл совсем недавно. И пятнадцати минут не прошло. Вообще непонятно, зачем тебе это было нужно.

— Вот когда твой родич сюда загремит, тогда поймёшь меня, — с раздражением посмотрел на него мужчина. После чего взял меня за рукав и потянул обратно на улицу. — Ты тут пока своего человечка позови, а мы с Олегом погутарим кой о чём.

— Гутарьте только не под камерами, — тихо сказал он. — Тут их полно. Укройтесь в машине, там водитель ждёт. Или за ёлками. И побыстрее, чтобы мне здесь людей не задерживать и не привлекать внимание.

— Да-да, понял, — быстро сказал Макарыч.

На стоянку мы не пошли. Вместо этого встали вплотную к большим голубым елям, которые росли по две-три вдоль здания.

— Держи, это твой паспорт. Запомни данные: имя там, фамил ь ю, когда родился, — собеседник протянул мне тонкую книжечку с бордовой обложкой с вытесненным золотом двуглавым орлом. — Тебе сейчас всё это называть придётся, чтобы внутрь пустили.

Открыв документ, я посмотрел на крупное лицо с уже порядочной бородкой и волосами. Чёлка спускалась почти до бровей.

«Олег Евдокимович Софронов. Как повезло с именем, удача настоящая…а возраст у нас… ага, сейчас было бы тридцать пять годков. Ну, в целом может и сойти. Лицо молодое совсем, лет двадцать с небольшим. Причёска простая, чуть ли не моя один-в-один, и борода ещё эта. За пятнадцать лет тяжелой жизни ещё не так можно измениться. Главное, фото черно-белое и цвет глаз не виден», — подумал я.

— Ему тут двадцать лет. Пришёл из армии, но сразу паспорт не справил, пока ему штраф не пришёл за просроченный документ. Худо-бедно ты за него сойдёшь, если не приглядываться. Главное, запомни данные свои, чтоб прям отлетали от зубов. А я поддержу с басовским волкодавом, — произнёс Платон Макарович.

— Ясно, — кивнул я в ответ. Запомнить несколько несложных слов и восемь цифр для меня с тренированной памятью мага не составило большого труда. Минута и хоть скороговоркой в разбивке могу сто раз произнести. — Запомнил. Идём?

— Точно? — пытливо взглянул он мне в глаза и после кивка продолжил. — Пошли тогда.

Рядом с Пурпурным уже стоял худощавый и невысокий мужчина с густыми усами и внимательными серыми глазами, которые прошлись по мне и Макарычу, как рентгеном. На плечах его кителя покоились погоны с одной крупной звёздочкой. Майор.

— Познакомьтесь. Майор Веше́нко Владимир Владимирович, — представил своего знакомца Пурпурный. — Он проводит к подозреваемому и будет присутствовать при беседе.

— У караульного зарегистрируйтесь, скажите, что ко мне. Если есть амулеты, то придётся сдать. Или оставьте у своих товарищей на улице, если пришли не одни.

— Нет у нас ничего, — уверенно ответил Платон Макарович. И быстро глянул на меня.

— У меня тоже. Сегодня не брал, — тем же тоном произнёс я. Правда, такой уверенности у меня не было. С другой стороны, прямо после двери перед турникетом стоит очень широкая рамка, будто двойная или тройная. Возможно, она наряду со сканированием вещей на предмет оружия и взрывчатки фиксирует и амулеты. И раз я уже успел через неё пройти аж четыре раза и ничего не прогудело, то и дальше мои кольца местная система безопасности не увидит.

Первым прошёл через бюрократию Пурпурный, за ним Макарыч и последним я. Получив в руки мой паспорт, он мазанул по фото взглядом, затем по мне, взялся за авторучку и замер. Ещё раз сверил мою физиономию с фотокарточкой в документе.

— Что-то вы не очень похожи, Олег…

— … Евдокимович. Так прошло пятнадцать лет после получения паспорта. Годы своё взяли.

— Ты бы пожил в лесу, как предки жили и нам велели, сам бы выглядел ещё хуже, — громко сказал Платон Макарович.

— Вы мне не тыкайте.

— Э-э нет, милок, тыкать как раз тебе буду. Это моё право, так нашими устоями и нашей верой положено. Никогда пращуры ни к кому не обращались во множестве лиц. Хоть к простому пахарю, хоть к князю. Вся эта сумасшедшая зараза к нам пришла вместе с никонской ересью, — стал заводиться мой спутник.

— Сержант, — майор одёрнул караульного за стеклом будки, где тот сидел с автоматом и двумя толстенными журналами, в один из которых он вписывал наши данные. — Ты аккуратнее в таких вопросах. И не тяни резину. Этих людей я знаю, готов подтвердить, что тут всё в порядке с документами.

— Понял, товарищ майор, — ответил тот, мазнул раздражённым взглядом по Платону и взялся вписывать мои ФИО и номер паспорта в свой гроссбух.

Что ж, как и в мире Стоцкого и Вишневецкого в вопросы вероисповедания даже власть не рискует влезать без особого повода. Может, сержант по незнанию и молодой горячности и решил бы поспорить да побыковать, но после сто раз пожалел бы, когда мой спутник натравил бы на него всех собак. А тот может. Мне хватило по одной его фразе понять, что верит он истово и без компромиссов. Интересно, староверы — а Платон Макарович из них — все такие?

Вешенко привёл нас в большую комнату с пятью простыми письменными столами и такими же стульями. Они были развёрнуты в сторону большой клетки из арматуры, выкрашенной в серый цвет.

— А где мой племянник? — заволновался Платон, не увидев никого в комнате.

— Сейчас приведут. Раньше времени по протоколу не положено, — пояснил майор.

Того, кто был мне нужен конвоир привёл через две минуты, которые наш немолодой спутник провёл будто на иголках.

Им оказался крепкий молодой мужчина лет двадцати пяти-семи. Но вполне мог оказаться и моложе. Просто невзгоды повлияли на его вид не в лучшую сторону. Внешне я не увидел в нём никаких признаков одержимости.

«Ещё бы знать, как вообще местные контрактники выглядят и чувствуются», — с лёгкой досадой подумал я, пристально следя за каждым движением того, кого мне предстоит спасти.

Конвоир приказал парню войти в клетку, после чего сначала её запер на ключ, а затем снял один браслет наручников справой руки и закрепил тот на решётке. Сделав это, он вопросительно посмотрел на майора.

— Пока свободен, я позову, — произнёс тот.

Как только сотрудник покинул комнату, я спросил Веше́нко:

— Владимир Владимирович, могу я к нему подойти? Нужно задать несколько вопросов, а я не хочу кричать издалека. Горло что-то першит, кхе-кхе.

— Да. Только