Любовь в наследство - Элизабет Эштон

— Но месье Кордэ очень хочет вас видеть.

— Хочет? — Джулия не могла понять почему. Она искренне надеялась, что никогда больше не увидит его. — Скажите ему, что это совершенно невозможно, — твердо ответила она.

Кто-то постучал в дверь, Джулия крикнула:

— Войдите!

Дверь медленно открылась. На пороге стоял Ги Кордэ, готовый к отъезду, в своем вельветовом пиджаке. Джулия резко выпрямилась. Ее глаза расширились.

— Ты?! — выдохнула она. — Как ты осмелился прийти ко мне?! Разве Марта не сказала, что я не хочу тебя видеть?

— Сказала, но я не мог уехать, не повидав тебя, — робко промолвил он, его карие глаза смотрели на нее умоляюще. — Было бы слишком надеяться, что ты простишь меня, но я хотел сказать, как я рад, что тебя нашли. — Он сделал несколько шагов в ее сторону, Джулия отпрянула. — Я… я сделал это неумышленно… Я и сам заблудился…

— Ты ждешь, что я поверю в это? — насмешливо спросила она. — Ты вернулся назад и спокойно начал упаковывать свои картины, в то время как я… — Джулия содрогнулась. — Ты мог, на худой конец, сказать Арману, где я была.

— Я хотел, — вздохнул Ги, — но Дениза мне не позволила. Она пригрозила, что убьет меня, и заявила, что слишком поздно спасать тебя, так что я сдался. Я… я подумал, что Арман сможет сделать то же самое со мной.

— Да, — с удовлетворением согласилась Джулия. — Не думаю, что он обошелся бы с тобой мягче.

— Дениза всегда ревновала тебя, — продолжил Ги. — Это она предложила «грехопадение в Ле-Бо» — думала, что, если ты выйдешь за меня, это возведет барьер между тобой и Арманом. Ах, она сущий дьявол, эта Дениза! Я знал, что это не сработает, ты слишком независима, чтобы опасаться за свою репутацию. Но ты меня обидела своим презрением, Джулия. — Ги смотрел на нее глазами побитой собаки. — Дениза хорошо поработала над моим тщеславием, но я никогда больше не разрешу ей командовать мной, Джулия. Я знаю, что ты была права, назвав меня презренной маленькой шавкой.

Казалось, Ги получает удовольствие от самоуничижения. Помимо воли Джулия начала смягчаться. Этот жалкий, несчастный, несуразный человечек был всего лишь орудием в руках своей сестры.

— Если бы я действительно провалилась в болото, это была бы ужасная смерть, — сказала девушка, укоризненно глядя на него.

— Я знаю, Джулия, и никогда не избавлюсь от ночных кошмаров. Я… я не должен был оставлять тебя там… Я не мог… Если бы не эта гроза и лошади не понесли… Ты ведь знаешь, я плохой наездник. Только на полпути к дому я смог вновь обрести контроль над лошадью, а потом… Я подумал… что уже слишком поздно…

— О, не будем больше об этом говорить! — воскликнула Джулия с дрожью. — Видишь, со мной все хорошо. Ты едешь в Париж, так что забудем это. — Она криво улыбнулась.

Он опустился перед ней на колени и театральным жестом поднес ее пальцы к своим губам.

— Спасибо, Джулия, спасибо, ты ангел! — Эмоции захлестывали его, и она увидела, что в его глазах действительно стояли слезы. Он был истинным французом.

— Вот ты где! Ты не слышал, как мы звали тебя? Мы тебя ждем. — Арман стоял на пороге, наблюдая за ними с сардонической улыбкой. — Если вы уже закончили, тебе лучше поторопиться, Ги, иначе опоздаешь на поезд. Простите, мадемуазель, за то, что прерываю столь очаровательное прощание, но мы спешим.

Ги вскочил на ноги.

— Прежде чем уеду, я должен возместить ущерб! — воскликнул он. — Арману нужно узнать правду!

— Нет, пожалуйста, Ги, — Джулия выпрямилась на подушках, испуганная тем, что он может раскрыть тайну, — все равно это не поможет.

— Нисколько, — с раздражением заметил Арман, — поспеши, mon vieux[37].

— Я не уйду, пока все не расскажу, — твердо заявил он. — Ты, Арман, слабоумный болван, дурак, тупоголовый урод! Ты не достоин любви Джулии! Ты всегда плохо о ней думал, но она… она, как говорят англичане, верная до гроба. В Ле-Бо она с презрением отвергла меня, она дала мне отставку, когда я пытался скомпрометировать ее. Она любит только тебя, Арман, ты просто слеп!

Арман посмотрел на Джулию, но она отвернулась. Ги же продолжал, энергично жестикулируя:

— Когда пришел Гастон и сообщил, что человек ранен, Дениза обманула ее, сказав, что это был ты. Джулия не стала ждать, пока тебе окажут первую помощь. Она бросилась надевать сапоги, а мне велела седлать лошадь. Гастон уехал вперед, а Бьянка не подходила ко мне… Джулия оседлала ее сама. В это время Дениза уговаривала меня, чтобы я утопил Джулию в болоте.

Арман вскрикнул от ужаса.

— Но я не мог сделать этого… Я просто сбился с пути. Заметь, мы были в гиблом месте… Началась гроза… Моя лошадь понесла… — Он внезапно втянул голову в плечи, заметив выражение глаз Армана, и бросился к кузине с воплем: — Джулия, не дай ему убить меня!

Арман одним прыжком пересек комнату и схватил Ги за ворот пиджака.

— Вон! — заорал он гневно, вытолкнул художника в коридор и, обернувшись на пороге, посмотрел на Джулию.

— Это правда? Вы спешили мне на помощь, когда это сатанинское отродье сбило вас с пути?

— Да, Арман, — просто ответила она. — Я была уверена, что это вы ранены и вам нужна моя помощь.

Он отступил от двери, подошел к девушке и остановился, засунув руки в карманы брюк. Его черные глаза казались бездонными, когда он взглянул на нее:

— Тем не менее вы ничего не сказали, вы защищали Ги. И это его имя вы выкрикивали, когда я вас нашел. — В его голосе звучала горечь.

— Я… — Джулия содрогнулась. — Я подумала, что он утонул в болоте.

Арман отвернулся.

— Когда я с ним закончу, вернусь и поговорю с вами, — мрачно пообещал он.

В мгновение ока Джулия пролетела через комнату и вцепилась в его руку.

— Нет, пожалуйста, Арман, не трогайте его!

— Все еще дрожите за его отвратительную шкуру? — Его голос резал слух. — Боже, видимо, он слишком много значит для вас! Но вы его не узнаете после того, как я с ним побеседую.

— Арман, нет! — Джулия вцепилась в него изо всех сил. — Вы не должны этого делать. Меня совершенно не заботит, что с ним случится, но я думаю о дедушке. Ги — его племянник. Кроме того, это Дениза науськала его… Нет… Пожалуйста! — взмолилась она, когда Арман попытался вырваться. — Если вы изобьете Ги, это станет известно дедушке, вот почему я защищала его. Если дедушка узнает правду, шок может убить его.

Арман прекратил попытки освободиться. Хотя его глаза все еще зло сверкали, он, казалось, обдумывал ее слова.

— Но позволить Ги уехать после всего этого, когда он мог вас утопить… — пробормотал он.

— Знаю, это несправедливо, — согласилась Джулия, — но только так можно оградить дедушку от переживаний. — Она продолжала умолять его, и пожар в черных глазах стал медленно затухать.