Защитник - Александр Лидин

— Дяденька, что это с вами?

— Да палец обо что-то уколол, наверное, о булавку, — соврал я, засунув в рот указательный палец. Болело страшно. — Тогот — гнида!

— Сам такой, — тут же отозвался ангел-хранитель. — Это же надо, ему поручили такое важное дело, а он нажрался до зеленых соплей.

— Во-первых, я не нажрался, а во-вторых… — тут я не договорил, потому что одновременно ощутил две вещи: я совершенно протрезвел и абсолютно не хотел общаться с матерью девочки. То есть час, проведенный у ларька, был потрачен зря. Вот и общайся после этого с демонами!

— Вот! — я поднес удостоверение к самому глазку.

Какое-то время за дверью молчали.

— Хорошо, сейчас позову маму.

Через несколько минут дверь приоткрывалась на цепочке. Я взглянул в усталое лицо молодой женщины. Не просто усталое, а вымотавшееся: тусклый взгляд, огромные синяки под глазами…

— Здравствуйте, я — капитан ФСБ Артур Николаевич Томсинский, — вновь повторил я. — Могу я увидеть Светлану Круглову?

— Это я, — устало ответила женщина. — Что вам еще надо? Кажется, ваши коллеги из прокуратуры мне уже все ясно объяснили.

— Да? — тут уже настала моя очередь удивляться. — Но боюсь, я совершенно по иному поводу. Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно вашего мужа.

Дверь закрылась и открылась. Женщина отступила в сторону, приглашая меня зайти.

Я шагнул в квартиру, начал было вытирать ноги, но поняв, что это бессмысленно, стал стягивать обувь. Женщина остановила меня.

— Не надо, проходите так. Верочка потом подотрет.

Девочка, которая открыла мне дверь, стояла тут же, внимательно наблюдая за мной. Мне же ничего не оставалось, как проследовать в комнату вслед за Светланой, оставляя на полу грязные мокрые следы.

В комнате было чисто и пусто. Две кровати, поцарапанный и разбитый комод, который, судя по внешнему виду, собирали краснодеревщики Наполеона. Да, кажется, Иваныч «воскрес» как раз вовремя.

Светлана пересекла комнату, встала напротив окна и, внимательно изучая, оглядела меня.

— Итак, что вы хотели узнать о моем муже? — И, не дожидаясь моего ответа, продолжала: — Он отправился в Чечню три года назад. Знаете, времена были тяжелые, маленький ребенок, я оказалась без работы, денег не хватало. Попал в плен и был расстрелян…

— А вы в этом уверены?

Женщина вздрогнула.

— Что вы хотите сказать? Мне был представлен приказ, подписанный одним из этих хотаббов о расстреле, да и другие пленные подтвердили. Когда наши захватили их лагерь, Виктора уже увезли на перевал… — И она замолчала, отвернулась и, закусив губу, замерла. Только через минуту, справившись с собой, она продолжала: — На месте расстрела прошла лавина, и, даже если бы каким-то чудом мой муж спасся, то из той долины он бы живым не выбрался…

Мне ничего не оставалось, как многозначительно покивать головой.

— А вот вы только что упомянули о прокуратуре?..

— Меня подозревают в хищении денег на особо крупную сумму, — и тут она вновь с сомнением посмотрела на меня. — Так что я теперь к тому же и воровка. Видите, как озолотилась на чужих-то деньгах! Так что теперь суд. Веру в детдом… — и она, вновь отвернувшись, всхлипнула. — Да вы и сами должны все знать… Зачем я вам все это рассказываю?..

— Ну, положим, ничего этого я не знал, — стараясь говорить совершенно спокойно, продолжал я. — Я, в общем… — тут я осекся. — А когда у вас суд?

— Завтра утром.

— Мамку посадят, меня в детдом. На нормального защитника у нас денег нет.

Так. Кажется, события начали развиваться слишком быстро.

— Может, просто забрать их отсюда?

Какое-то время Тогот молчал. Может, думал?

Хотя каким местом может думать зеленокожая пупырчатая, саблезубая морковка? А может, советовался с Викторианом. Тоже не факт. Я же все это время вынужден был молчать, затягивая паузу, в ожидании наставлений Старшего Брата. Наконец, покемон отозвался:

— Все не так просто. Вытаскивать ее оттуда нужно в любом случае, но действуй пока по прежнему сценарию. Единственное изменение — при любом повороте событий девочка и мама отправляются в Лагерь. А потом мы решим, что делать… Я бы, конечно, на власти плюнул, но у Бибиулу другое мнение. А так как все происходящее имеет к нам лишь косвенное отношение… — дальше можно было не слушать. Что ж, теперь мне придется произнести ранее заготовленные слова, и на какое-то время стать главным героем мелодрамы.

— А что, если мы предположим, что ваш муж жив?

Женщина встрепенулась. Она уставилась на меня, не понимая, то ли я веду какую-то странную игру, то ли неуместно пошутил.

— Он жив? — переспросила она, и я видел, как задрожала ее нижняя губа. Казалось, еще мгновение, и она разрыдается. Да, Иваныч, судя по всему, перемудрил. Он-то больше всего боялся, что у его «вдовы» новая семья, он боялся нарушить их спокойную, размеренную жизнь… Хотя наши посланники Богов наверняка все знали. Во всяком случае, Зеленый Лик должен был знать. Ведь на то они и Боги! — Жив? — она метнулась ко мне, вцепилась в отвороты моего пальто. — Скажите правду, он — жив? — Ее лицо было перекошено, слезы стояли в глазах.

И тогда я начал медленно, по одному, отлеплять от себя ее пальчики. Удалось мне это не сразу — женщина вцепилась в меня мертвой хваткой. Наконец операция завершилась, и я вытащил сотовый.

— Поднимайся, — только и смог выдавить я.

Неожиданно Светлана отстранилась. Какое-то время она с недоумением смотрела на меня, словно не могла поверить в происходящее, а потом со всех ног бросилась в прихожую. Дочка непонимающим взглядом уставилась ей вслед. Щелкнул замок. Потом раздался то ли надрывный женский крик, то ли всхлип, и через секунду на пороге комнаты показался Иваныч. Он держал на руках жену, которая, судя по всему, потеряла сознание. Он осторожно уложил женщину на одну из кроватей. Склонился над ней.

Тут я почувствовал, как кто-то теребит меня за полу пальто. Это была Верочка. Я опустил голову и встретился с ней взглядом.

— Этой мой папа? Он не умер? — спросила она, едва шевеля губами.

Иваныч, не распрямляясь, повернулся к дочери:

— Верунчик!

И девочка, не дожидаясь моего ответа, бросилась в объятие отца.

— Папка!

Какое-то время они так и стояли, обнявшись. Может быть, они так бы и обнимались до конца жизни, но лично у меня после фокуса Тогота сильно пересохло в горле, а потому я прервал их телячьи нежности:

— Иваныч. Тут у твоих, судя но всему, не все в порядке…

— Вижу, — согласился капитан, взглядом обведя комнату. Потом, повернувшись к дочери, он уже хотел было задать какой-то вопрос, но та заговорила сама, точнее затараторила, перескакивая с одного на другое и глотая слова.

— Маму об… об… обманули, — наконец подобрала девочка нужное слово. — Она хотела денег взять в долг… А они заставили подписать бумагу… А там что-то такое… Деньги в банк ушли, а она кругом виновата… Они хотят ее в тюрьму посадить, а меня отправить в детдом…

Виктор вопросительно посмотрел на меня, словно ожидая, чтобы я опроверг или подтвердил слова ребенка. Но я только пожал плечами. А я-то откуда знаю? Пожал плечами и пожалел, потому что Тогот уже был тут как тут. И теперь я тоже знал всю историю:

— Ее подставили на очень крупную сумму. За небольшое вознаграждение заставили подписать бумаги, по которым было совершено хищение в особо крупных размерах. Детали узнаем, когда она придет в себя… Только, кажется, ждать не стоит… Я бы на твоем месте Иваныча, и жену, и дочь отсюда прямо сейчас забрал. Сначала в безопасное место, в Лагерь, а потом разберемся.

— Ты уверен?

Я не успел ответить, как в дверь позвонили. Иваныч хотел было рвануться к двери, но я остановил его движением руки.

— Пятеро. Злые и при оружии. Неофициалы. Следили за квартирой, увидели вас и…

Я даже не успел напрячься, как на пороге появился высокий молодой человек в дорогом пальто и круглых очочках. За спиной его маячили два мордоворота.

— Еще двое остались у входа.

— Светлана Павловна, вижу, у вас гости.

Но Светлана по-прежнему лежала на постели. Она еще не пришла в себя после встречи с «мертвым» мужем.

— Что с ней? — казалось, гость обеспокоен.

Он шагнул было к постели Светланы, но Иваныч преградил ему дорогу.

— Ей нехорошо, — угрожающим тоном сказал капитан. — А вы собственно кто?

— Мы от Дмитрия Сергеевича, ее благодетеля и работодателя, которого она обманула и обокрала. И мы…

Тут я шагнул вперед, в очередной раз махнув корочками и представившись, как положено.

Очкарик смерил меня оценивающим взглядом, словно только что заметил.

— Понятно, — протянул он сквозь крепко сжатые зубы. — И что эта девка успела вам рассказать?