Всё не просто - Лорри

Братья о чём-то спорили, до меня доносились только обрывки слов, из которых ничего нельзя было понять. Ясно одно, на ближайшем привале мы будем тщательно перетряхивать всё наше барахло. Одно хорошо — остановимся засветло и поедим горячего. Ко мне подъехали братья, и Рорин озвучил их общее решение.

— Через два часа мы доберёмся до придорожного трактира "Косой эльф", там переночуем и решим вопросы с маячками. Если найдём что-либо подозрительное, то здесь недалеко живёт верный нам человек, у него и отдохнём день-другой.

Судя по их напряжённым лицам, возможность нахождения сюрпризов в наших вещах, весьма велика. Печально. Моё знакомство с храмовыми подвалами или палачами Тайной стражи стремительно приближалось, похоже, придётся доставать заветный кинжальчик и опять смазывать ядом, только теперь уже для себя.

Оррин держался в седле только на одном упрямстве. Очень не ко времени оказалось это ранение. И ведь сам виноват — всё хотел выгадать от родственных связей баронессы, вот и перехитрил сам себя. Так вляпаться из-за этой идиотки! Только в последний момент удалось прикрыть Малыша. Гибели ещё одного своего ребёнка Оррин пережить бы не смог. Если бы его старшему сыну дали возможность родиться, то сейчас семья готовилась бы ко второму совершеннолетию — пятьдесят лет, вполне взрослый орк.

Его жена Лоан, была из соседнего клана. В её роду все мужчины были шаманами, и Оррин в своё время очень надеялся, что его дети унаследуют сильнейший Дар.

Клан Небесной Змеи славился не только погодными шаманами, а прежде всего сильнейшими астрологами и прорицателями. Старейшины при его инициации предсказали, что один из сыновей Оррина получит мощнейший Дар, они же и выбрали для него жену из подходящего рода. Но никто и представить не мог, что для исполнения пророчества вождю необходима отнюдь не орчанка. На момент свадьбы Оррину было хорошо за четыреста, Лоан же не достигла и сотни (по орочьим меркам — совсем юная девушка). Старейшины настаивали на скорейшем рождении ребёнка, но забеременеть Лоан никак не удавалось. Она очень серьёзно относилась к своему долгу родить сильнейшего мага современности, время шло — детей всё не было. Шаманы подсчитали, что времени осталось очень мало, если у Оррина не родится сын в ближайшие тридцать лет, то потом можно уже не беспокоиться — мальчишка будет просто орком, с обычным Даром.

Можно представить радость Оррина, когда буквально через несколько месяцев после этого разговора, он с гордостью сообщил Совету старейшин о беременности жены. И можно понять беспокойство будущей матери — на неё возлагали надежду все орочьи кланы. Лоан настояла на своей поездке в свой клан, чтобы её отец и дед благословили их с будущим ребёнком. С людьми был давно мир, поэтому Оррин спокойно отпустил жену к её родителям, жившим совсем рядом с границей Саррана. Даже сопровождение из десяти орков не смогло спасти её от рейда принца Гонора по пограничным клановым землям. Люди вырезали всё их селение до последнего орчонка.

Когда Оррин узнал о смерти жены, его пришлось связать и отпаивать настоем трав, вызывающих сон. Старейшинам с трудом удалось удержать кланы от мести, только сообщение шаманов, что ребенок был не из пророчества, позволил удержать воинов на месте. Одно дело, когда убивают надежду всей расы, и совсем другое — когда просто чей-то ребёнок. Нет, всем было искренне жаль его семью, но обязанностей вождя перед кланами никто не отменял.

Сначала орку было всё равно, что происходит вокруг, он потерял желание жить. Но потом, немного придя в себя, вождь с удивлением обнаружил, что вокруг него вьётся целый рой прекрасных орчанок из самых лучших семей. Их не отпугивало то, что он вдовец и не сможет жениться ещё раз. Их отцов, наоборот, устраивало, что ребёнок с сильнейшим магическим Даром будет принадлежать клану матери. Начались шумные ссоры претенденток между собой, интриги их отцов и дедов. В конце концов, Оррин не выдержал и тихонько покинул земли кланов. Почти десять лет он прожил в человеческих государствах (врага надо знать в лицо и держать руку на его пульсе), из них последние пять — при дворе короля Либерии, своего давнего друга. Именно вождь выдал в своё время принцессу Гелену Либерийскую за Геренда Пятого, короля Сарана.

Как временами смеются над нами боги — отряд карателей, убивший его жену, возглавлял старший сын Гелены, принц Гонор.

Сложившаяся ситуация беспокоила Шаса всё больше. До клановых земель осталось около десяти дней, если скорость передвижения останется прежней. Но из-за Оррина им, скорее всего, придётся где-то остановиться. Храмовнику тяжело было сохранять внешнее спокойствие, но дети должны быть уверены в силе своего отца, кроме него у сына и дочери никого нет. Когда они с вождём шли по подземному ходу в дом, орк поклялся ему, что в случае гибели родителей не оставит его детей одних. А теперь сам гарант их будущего в кланах был на грани смерти и сделать что-либо в походных условиях было уже не возможно. Не смотря на могучее здоровье вождя, рана была слишком опасна, а бесконечная езда в седле не давала ей закрыться.

Храмовник, посмотрев на орка в деле, поблагодарил богов, что он понадобился вождю и тот оставил его в живых. Даже пройдя обучение в храмовой школе, и отслужив бойцом Эль не одну сотню лет, он не имел чёткого представления о настоящих возможностях сильного орочьего шамана. Орки не любили афишировать свои возможности и старались, если дошло до драки, свидетелей не оставлять.

Отряд приближался к придорожному трактиру и, судя по тому, как оживились орки, ночевать придётся здесь. Заодно храмовник хотел пробежаться по окрестностям, чтобы обновить запас трав. Почти все запасы ушли на лечебные отвары для вождя и успокаивающие для детей.

Если сын смирился с постигшим их горем, то дочь до сих пор не могла успокоиться. Её постоянно грызла мысль, что если бы она успела помешать той сумасшедшей, то мать осталась бы жива. Шасана буквально изводила себя сомнениями в своих действиях. Из-за подросткового максимализма, свойственного всем юным особам, ей даже в голову не приходило, что своим поведением она огорчает отца. Ведь если кто и должен винить себя в сложившихся обстоятельствах, то это именно Шас. Храмовник чувствовал себя виноватым, что не испытывал такого накала чувств, как его дети.

Да, ситуация была печальна, но Шас испытывал облегчение, что боги предпочли забрать жену, а не детей. Повидав немало в своей жизни, он давно понял, что Судьба считается с нашим мнением далеко не всегда. Но это знание далось ему не сразу, только после гибели соратников и предательства лучший друзей, он начал понимать, что человек — малая часть мироздания. Возмущаясь на судьбу и богов, ты лишь привлекаешь их внимание, а это далеко не всегда тебе на пользу.