Стеклянные тайны Симки Зуйка - Владислав Крапивин

– Я в ней похож на адмирала Нахимова.

– На беспризорника ты похож… Посмотри, какой аккуратный мальчик с тобой рядом.

Мик стоял не рядом, а шагах в пяти, деликатно так. Постукивал мячом о тротуар и был как бы сам по себе, чтобы не мешать разговору. Симка взял его за руку, подвел ближе под окно.

– Мама, это Мик. То есть Митя. Мы познакомились вчера.

– Здрасте… – неловко сказал Мик и стал гладить мяч.

– Здравствуй, Митя, – улыбнулась мама аккуратному мальчику, а наблюдательный Андрюшка выговорил:

– Квасный мяць.

– Мы будем строить телескоп, – сообщил Симка.

– Очень хорошо, что не пушку. Надеюсь, это не вызовет погром в квартире?

– Мы будем его делать у нас на дворе, – стеснительно объяснил Мик.

– Мама, когда вас наконец выпишут? – с легким стоном спросил Симка.

– Я же говорила: врач обещал, что в понедельник. Если все будет нормально.

Симка торопливо поправил фуражку – чтобы «все было нормально»…

Когда шли обратно, Мик озабоченно спросил:

– А почему твоя мама сказала про погром в квартире? Может, ей показалось, что я… пират какой-то?

– Ты?! Да она же наоборот! «Смотри, какой аккуратный мальчик»…

Наверно, Мику почудилось, что Симка усмехнулся в душе.

– Я только сегодня с утра такой! Мама утром пришла к нам с дедом, принесла выстиранное белье и меня заставила надеть все чистое. Говорит: «Побудь хоть полдня приличным ребенком». – Мик хихикнул. – Я согласился… на полдня. Видишь, пригодилось…

Недалеко от дома повстречался Фатяня. В белой рубашке и поглаженных брюках.

– Зуёк, наше вам! Ты как по заказу! Только подумал о тебе, а ты навстречу… Дело есть…

– Небось опять палец макать? – независимо, как равному, сказал Симка. Он хотел пошутить, но оказалось – угадал.

– Понимаешь, сегодня опять такой день… ответственный…

– Ты же говорил, что всё решилось уже!

– Решилось, да не все. Нынче новичков распределяют по отделениям. Одних на слесарно-токарное, а других на монтаж двигателей. С монтажного, если дальше учиться, можно попасть в судовые механики, в плавсостав…

– Макну. Ты, Фатяня не сомневайся… Мы вдвоем макнем. – Симка подтянул Мика ближе за лямку. – Фатяня, это Мик.

– Мик, физкультпривет, – Фатяня кривовато, но без насмешки, даже просительно улыбнулся незнакомому аккуратному мальчику.

Когда они с Фатяней разошлись, Мик осторожно спросил:

– А чего макать и куда?

Симка объяснил.

– Конечно, это, наверно, предрассудок, но, может, иногда все-таки помогает. В прошлый раз помогло… Но ты не макай, если не хочешь.

Мик хотел. Он сказал, что два обмакнутых в чернила пальца дают в два раза больше шансов на успех. И, когда пришли к Симке домой, он вслед за Симкой добросовестно запихал мизинец в чернильницу. А когда вытащил, уронил темно-лиловую каплю на край белых штанов.

– Влетит? – озабоченно спросил Симка.

– Хы! Если бы мне каждый раз влетало за измазанные штаны…

Когда в сарае вытаскивали из-за дровяного штабеля дров квадрат фанеры, Мик посадил на штаны несколько смолистых пятен, а у рубашки оторвал пуговицу. Зато с делом справились быстро.

Фанерина была тонкая, но прочная, с ничуть не разлохмаченными краями. Ее зимой подарил Симке дядя Миша, и Симка на ней с братьями Авдеевыми и Стасиком Юхановым катался с обледенелого спуска в логу. Катались лихо, но фанера осталась почти как новая…

Потащили фанеру через двор к логу. Кроме того, Мик не расставался с мячом, а Симка нес линзу, из которой предварительно вылил воду. На краю откоса фанеру раскачали и пустили вниз. Она, желтея на солнце, полетела, как громадный осенний лист, и спланировала на берег Туреньки.

Симка и Мик «спланировали» следом. Не разуваясь, поволокли фанеру по руслу – держали ее за углы, а другой край при этом окунался в воду. Ну и пусть! Все равно размачивать…

Мик вдруг вспомнил:

– Я у тебя на столе книжку видел, «Тони и волшебная дверь». Она про что?

Симка смешался на секунду. Но ничего скрывать от Мика не хотелось. Наоборот, хотелось поделиться тайной. Как с Соней…

И Симка поделился. И добавил:

– Ты, если хочешь, почитай, но никому про нее не говори…

– Я никому… Я понимаю, могут быть неприятности… У деда были ого какие! Он, когда преподавал сопромат в институте, поехал со студентами на картошку и там прочитал у костра запрещенное стихотворение. Его чуть из партии не выгнали и с кафедры уволили. Он потом до пенсии работал уже не доцентом, а в конторе «Вторсырье»… Сим, но ты про это тоже никому!

– Ни одной живой душе!

Теперь они оказались связаны тайнами. Это был уже своего рода союз …

Размочить фанеру решили прямо в ручье – так было проще всего. Уложили ее на песчаное дно (во всю ширину русла). Симка стоял на фанере, чтобы не всплывала, а Мик натаскал с мусорной кучи кирпичные обломки. Завалили ими пытавшийся приподняться лист. Выбрались на поросший одуванчиками бережок.

Симка вылил из раскисших башмаков воду.

– Интересно, долго ли этой штуке надо размокать…

– Я думаю, хватит времени, пока мы всё будем готовить, – рассудил Мик.

Поднялись по откосу на двор к Мику.

У сарая лежал штабель непиленых бревен. Выбрали самое большое – длиной метра полтора, толщиной сантиметров двадцать. Поднатужились, спихнули с верха в траву. Теперь предстояло очень трудное дело: взвалить эту махину на к о злы для пилки дров (они стояли здесь же, неподалеку).

Симка и Мик ухватились за один конец бревна, приподняли. Но тут же Мик шепнул:

– Бросай…

Бревно плюхнулось (чуть не на ноги!). Мик быстро сел и потянул Симку:

– Садись! Мама идет…

Появилась его мама. Молодая, красивая, с разноцветным зонтиком.

– Мама, это Симка, – быстро сказал Мик.

Симка, вспомнив уроки Норы Аркадьевны, встал.

– Здравствуйте.

– Здравствуй… наверно, Сима, а не Симка, да?

– Можно как угодно, – покладисто сказал Симка.

– А чем это вы занимаетесь, молодые люди?

– Мы будем строить телескоп, – поспешно разъяснил Мик.

– Боже правый! Из этого бревна?!

– Из фанерной трубы, мама! На бревне мы просто отдыхаем.

– Видимо, от многотрудных дел… Дмитрий, почему ты опять такой встрепанный и пятнистый? Я недавно пыталась превратить тебя в нормального сына. Посмотри на Симу, он не в пример аккуратнее тебя.

Помятый и перемазанный не меньше Мика, Симка не удержался, фыркнул. Мамы были в чем-то похожи…

– Митя, я спешу на репетицию… Желаю успеха, друзья мои. И постарайтесь не превращаться окончательно в неандертальцев.

– Неан… нендертальцы ведь не строили телескопов, – осторожно напомнил Симка.

– Тем более!

Когда она ушла, Симка спросил:

– Твоя мама артистка?

– Да. Она выступает с рассказами в филармонии и на радио. Недавно была передача, мама читала рассказ «Корзина с еловыми шишками». Это про дочку лесника и про композитора Грига. Он жил в Норвегии…

– Я знаю…

Грига любила мама. Она всегда звала Симку, когда по радио играли его музыку.

– У него есть «Песня Сольвейг». Хорошая такая…

Мик кивнул. Он тоже знал…

Снова подступились к бревну. Приподняли. Опустили. На этот раз на сандалию Мика. Он затанцевал и сумрачно пообещал:

– Грыжу заработаем…

– Кто тут говорит про грыжу?

Это не Симка спросил. Голос донесся со спины – взрослый, глуховатый. Над мальчишками стоял худой старый мужчина.

– Дед! – радостно подскочил Мик.

Если бы это был не дед Мика, а случайно увиденный старик, он бы не понравился Симке. Узкое помятое лицо с жесткими усами, седые волосы со старомодным пробором и непонятный, с каким-то нарушением взгляд. Словно с бельмом. Нет, бельма не было, но неуловимая «бельмастость» во взгляде чудилась.

Уже после Симка сообразил, что дед напомнил ему коварного старика Якова из фильма «Судьба барабанщика». Только был он не в полувоенном костюме, а в широком потертом пиджаке и мешковатых брюках. Да, совсем не добренький дедушка…

Но «дедушка» улыбнулся, и улыбка была как у Мика.

– Чем заняты, молодые люди?

Мик незаметно коснулся чернильным мизинцем губ: Симка, молчи.

– Дедушка, это Симка… Полное имя Серафим.

– Рад приветствовать вас, Серафим, в своем родовом гнезде… Насколько я понимаю, перед вами стоит техническая задача: водрузить эту древесину на к о злы. Ну-ка…

– Дед, тебе же нельзя!

– Цыц, новобранцы, стать во фрунт и слушать команду! Я берусь за торец, вы с боков…

Бревно вмиг было уложено в развилки – сперва одним концом, потом другим. Однако Мик вытер о штаны ладони с прилипшими сосновыми чешуйками и сердито проговорил: