У любви есть время - Екатерина Шерив

Когда они оказались в постели, а их одежда была разбросана по всей комнате, Аэлита вдруг услышала его шёпот:

– Я сделаю так, что ты забудешь своё прошлое… Я сотру все твои воспоминания. Со мной у тебя начнётся новая жизнь. Ты забудешь, забудешь всё…

«Грань» оказалась ещё тоньше, чем она думала. И после этих слов Аэлита до мозга костей прочувствовала всю отвратительность сложившейся ситуации. Её прошлым ведь был Максим, а Павел хотел стереть её воспоминания о нём. Но она не хотела ничего забывать! И ему она не позволит это сделать.

Вдруг Аэлита услышала свой собственный голос, который показался ей чужим:

– Я так хочу, чтобы Максим сейчас был рядом со мной… Я так сильно его люблю, и буду любить всегда… Он самый лучший, лучше всех, и, уж конечно, лучше тебя. Я бы так хотела, чтобы он был на твоём месте… Как бы я хотела, чтобы Максим сейчас оказался вместо тебя…

Это были не все слова, которые она хотела сказать. Но произнести их ей не позволила резкая потеря сознания.

***

Первое, о чём подумала Аэлита, когда очнулась – происшедшее с ней было дурным сном. Но это оказалось жестокой реальностью. Она лежала в постели, накрытая лёгким одеялом. Павел лежал рядом, отвернувшись в другую сторону и было непонятно, спит он или нет. Аэлита приподнялась с кровати и зажмурилась. Казалось, её тело и душа были разбиты на тысячи осколков. Она решила пойти в душ, но не успела сделать и шага как услышала тихие и придавленные слова мужа:

– Прости меня…

Аэлита почувствовала себя ещё более несчастной и униженной. Быстрыми движениями она обернулась одеялом и убежала в ванную. Оказавшись там, она заперла дверь. Вот бы больше никогда не выходить отсюда и не видеть лица этого отвратительного человека.

Она вымылась, стараясь водой смыть хотя бы часть грязи, в которой оказалась благодаря мужу. Теперь ей придётся терпеть эти мерзости неизвестно сколько времени.

Аэлита не знала, который был час, но было ещё темно, когда она наконец решилась выйти из ванной. Павла в спальне не было и она, будучи уверенной в том, что всё равно не сможет уснуть, решила провести ночь в саду. Ей оставалось надеяться, что Павлу не пришла в голову такая же мысль. Она бы не вынесла, если бы столкнулась с ним сейчас.

Оказавшись в саду, она испытала огромное облегчение, не обнаружив там мужа. До того, где он сейчас находился, ей не было никакого дела.

Аэлита присела на качели, которые находились между двух больших яблонь, и стала, медленно раскачиваясь, вдыхать прохладный воздух.

Она старалась отодвинуть подальше события прошедшей ночи. Павел когда-нибудь поднимет эту тему и вот тогда она подумает об этом. А сейчас не было смысла придаваться истерике в полном одиночестве, когда некому выплеснуть горечь своей обиды.

Медленно, чуть отталкиваясь, Аэлита тихо покачивалась на качелях и наедине с тишиной и летней ночью пыталась представить своё будущее. Может быть Павел теперь отпустит её и их развод наконец-то состоится? Ведь их первая брачная ночь, мягко говоря, не удалась. Вдруг его не устроит семейная жизнь с такими сложностями?

«Максим…» – произнесла Аэлита вслух, крепче ухватившись за поручни качелей.

В случае, если Павел отпустит её, она отправится искать его. Она должна хотя бы поговорить с ним и объяснить причины своего замужества. А дальше будет видно… Но ведь его поиски могут закончиться тем, что она его или не найдёт, или потеряет навсегда. Что ей тогда делать?..

А если ей остаться в Москве, снять квартиру и найти работу? Но у неё не было ни денег, ни высшего образования… Как она сможет выжить в таком жёстком городе? Боже, что же она сотворила со своей жизнью?..

***

Аэлита прокачалась на качелях, пока не наступил рассвет. Как только солнце начало освещать уже знакомые ей очертания сада, она спрыгнула с качелей и направилась в дом. В спальне Павла не оказалось. Аэлита расспросила прислугу, но никто не знал, куда делся хозяин дома. К тому же в этот день у него был выходной. Аэлите это ужасно не нравилось. Ей нужно было поскорее выяснить, осталось ли у него желание продолжать с ней совместную жизнь. Но ей это, очевидно, не удастся.

Она старалась найти себе занятие, но всё валилось у неё из рук. На кухне она разбила тарелку и стакан, из-за чего получила строгий нагоняй от Маргариты Васильевны. А в саду Аэлита залила несколько розовых кустов и перепачкалась так, будто целый день провела, вспахивая огород. Впервые за этот проступок Захар так на неё накричал, что Аэлита вся в слезах убежала обратно в дом. Она прекрасно понимала этого седовласого старичка. Ведь для Захара каждый цветочек в саду был как родное дитя, а она сегодня так небрежно обращалась с ними.

Забежав в спальню всё ещё плача от досады, Аэлита стала расстёгивать пуговицы на своей перепачканной блузке, пытаясь её снять, но пальцы не слушались её.

Вдруг она остановила взгляд на своём отражении в зеркале: измятая и выпачканная одежда, грязь на лице, а глаза красные от слёз. Собственный вид внушил ей жалость и отвращение.

Через секунду Аэлита резко дёрнула за краешек блузки, и строптивые пуговицы разлетелись по комнате.

Она тщательно искупалась, вымыла голову и переоделась в бежевые штаны и белую хлопковую безрукавку. Больше работать по дому в этот день Аэлита не рискнула.

***

Около семи вечера кто-то постучался к ней в дверь. Аэлита в это время просто сидела на кровати, разглядывая темнеющее небо.

– Войдите, – произнесла она.

В комнату вошла Маргарита Васильевна и встала возле двери.

– Ужин готов, – объявила кухарка с таким видом, будто приглашала её на светский приём.

– Спасибо. Я не голодна.

– Да вы же сегодня толком ничего и не ели. Того и гляди в обморок упадёте. Пойдёмте, милочка. Неизвестно, когда Павлик вернётся. Если вы дуетесь на меня из-за разбитой посуды, то я вам вот что скажу: не возьмёте себя в руки – так и будете собачкой на привязи у своего мужа.

Аэлита вскочила с кровати. Этого ей ещё не хватало! Воевать с кухаркой!

– Что вы такое говорите?! – сверкнув глазами, выкрикнула она.

– А то и говорю, милочка! Вы думаете, прислуга в неведении того, что происходит между хозяевами?

– Да какое вам до этого дело? Я не нуждаюсь в ваших советах! Можете перемывать нам косточки сколько угодно, только не