Замок Пятнистой Розы - Андрей Легостаев

— Сожалею, брат Болуаз, — искренне сказал Мейчон, вкладывая в удар всю силу. — Я то же не имею права проигрывать. На меня смотрит любимая.

И это была чистая правда. Откуда-то издалека, из далей царства мертвых на него взирала Сейс, пожертвовавшая ради него жизнью. Он не мог проиграть. Даже старшему брату, даже победителю прошлых состязаний.

В пылу сражения ни тот, ни другой не замечали, что остались одни.

Угрюмо под свист зрителей ушли, понурив плечи, те, что поумнее, кто признал поражение пред более сильным противником. Тех, кто оказался глуп, или к кому был немилостив Димоэт, унесли младшие помощники судей.

Все освободившиеся судьи большим кругом встали вокруг Мейчона и Болуаза, удивляясь, откуда такое поистине поразительное мастерство в первом бою — зачем понадобилось мудрому Димоэту сводить сейчас тех, кто достоин сражаться за звание победителя?

Удар следовал за ударом, все собравшиеся на огромном сооружении люди, затаив дыхание, следили за поединком. Казалось, в самых дальних рядах был слышен звон сталкивающихся клинков. Песчинки в часах судьи неуклонно отмеривали время поединка.

Сражающиеся уже не обменивались репликами — они все сказали друг другу. Каждый должен победить — все во власти Димоэта. Но собственной, поистине роковой оплошности, не простит себе ни один из выпускников острова Брагги. Значит, надо забыть кто перед тобой и сражаться. За собственную жизнь, за собственную честь.

Хотя, признать поражение пред достойным не зазорно никому, даже выпускнику Брагги…

Прочь эти мысли! Удар, еще удар, противник должен сломаться, он старше, пусть и опытнее, вот у него уже сбилось дыхание, удар еще удар! Пусть пот застилает глаза, удар еще удар!

Бойцы, уже прошедшие первый бой, и те, кому еще только предстояло сражаться, повставали с лавок, установленных прямо на арене, понимая, что если позволит Димоэт пройти далеко, то не с одним, так с другим точно сведет жребий и лучше присмотреться повнимательнее.

Да и одно удовольствия наблюдать за таким поединком — словно чудесные танцоры выводят многажды отрепетированные фигуры. Только сталь не красоту — смерть несет зазевавшемуся сопернику. Но остров Брагги — хорошая школа, лучшая в Аддакае, не зря в пустынном океане старцы мудрость веками вынашивают, а после ученикам передают.

— Все! Бой окончен! — провозгласил судья поединка подняв высоко часы, где в верхней части песка уж не осталось.

Бойцам не пришлось повторять дважды, не было нужды помощникам с копьями вставать между разъяренными противниками. Ярости не было — был бой. Он окончен, значит надо опустить меч и поклониться достойному противнику, которого так и не смог одолеть, хотя и не уступил.

— Бой окончен! Бой окончен! — вздохнули трибуны.

Кроме обожателей кровавых зрелищ на трибунах было немало и тех, кто ценил красоту и отточенность движений, понимал толк в поединках. Да, это бой так бой, достоин финала. И теперь все зависит от главного судьи — как решит?

И трибуны замерли, в ожидании решения, догадываясь каким оно будет и готовясь взорваться гневом и проклятиями, если их надежды окажутся обманутыми.

— По правилам состязаний, — объявил старший жрец Храма Димоэта, появившийся невесть откуда, — при завершении боя в первом круге без явного перевеса одного из сражавшихся, дополнительное время до победы не назначается. Решение о присуждении обоим противникам победы или поражения принимает главный судья в зависимости от того, как противники вели бой.

Наследник реухалского престола с достоинством встал со своего места.

Все сейчас смотрели на принца Марклита. Даже Мейчон и Болуаз не выдержали, повернули головы в сторону главного судьи.

— Благодарю обоих бойцов за прекрасный поединок, — сказал принц и сел.

Ставки в строчке Болуаза и так были всего один к двум. И мгновенно в строчке никому почти до этого неведомого Мейчона ставки опустились до той же отметины; кто успел поставить один к ста или даже более, радовались от души.

Да, есть что обсудить, а ведь даже не первый круг, а четверть первого круга.

Помощники судей принесли корзину с остатками черных кубиков. Состав участников на нынешних Состязаниях оказался неполным, кубиков тридцать еще оставалось.

Болуаз показал, чтобы Мейчон выбрал себе кубик первым. Мейчон покачал головой, уступая старшему товарищу, как и требовал этикет — уступать везде, кроме как в бою. Болуаз вынул кубик, Мейчон за ним. Две тысячи восьмой — и здесь восьмерка. Будет считаться, что Мейчон одержал победу над противником под номером две тысячи восемь. Они подняли свои кубики.

— Элин Болуаз займет место у левой трибуны, Элин Мейчон — у правой, — решил старший жрец Храма Димоэта.

Это означало, что если противники и встретятся еще раз сегодня в бою, то лишь в последнем, решающем поединке.

— Ты молодец, брат Мейчон, — сказал Болуаз. — Как бы не закончились Состязания, я буду рад пригласить тебя в свою школу наставником молодых.

— Я с удовольствием обдумаю твое предложение, брат Болуаз, — с достоинством ответил Мейчон.

Немного злясь на себя, он отметил, что икра правой ноги трясется мелко-мелко. Слава Димоэту, что это никому не видно. Вблизи намеченный путь уже не представлялся столь легким, как казалось с острова Брагги. А ведь это был лишь первый бой, но уже стоивший месяцев жизни.

— Такого поединка я еще не видел, — признался им судья, наблюдавший за их боем. — Вы не откажетесь со мной выпить по чарке легкого вина, что приготовлены в комнатах отдыха?

— С удовольствием, — согласился Болуаз.

— Да, было бы неплохо, — кивнул Мейчон.

Они вместе отправились к выходу с арены — во внутренние помещения, где продолжающим состязания воинам были приготовлены места для отдыха, столы с обильным угощением и бассейны, чтобы омыть пот прошедшего боя.

— Состязания продолжаются! — провозгласил жрец. — Следующие бойцы пусть займут места и проведут жребий.

Во внутренних помещениях почти ни кого не было. Те воины, что имели право сейчас отдыхать здесь, остались на арене — смотреть поединки следующей группы.

Все, уже победившие бойцы, переходили к левой трибуне, а те, кто будут сражать сейчас — к правой. И в следующем круге возможен противник именно из тех, кто сражается сейчас. Или — Мейчон, который также перешел к правой группе.

Впрочем, Мейчону на все эти тонкости было наплевать, хотя если каждый противник будет по силам равным Болуазу… Что ж, удача любит достойных.

Судья подвел бывших противников к огромному столу, на котором были разложены тарелки с плотными закусками и стояли высокие медные бокалы с уже налитым в них вином. Судья взял первые два бокала и протянул бывшим противникам. Третий взял себе.