Смертельный дубль - Стаут Рекс

Глава 19

Беллоуз, предпринимая героические попытки, чтобы по-прежнему выглядеть настоящим и хорошо откормленным дворецким, несмотря на ужасное соединение жары и внезапной смерти в доме, стоял навытяжку перед хозяйкой, которая отныне будет выплачивать ему ежемесячное жалованье, и кивал в ответ на ее распоряжения.

— Да, мадам, согласен. Мясо, приготовленное на свежем воздухе, внесет аромат праздничности. В столовой я могу поставить вентиляторы.

— Да, думаю, так будет лучше, — сказала Миранда. — Я поговорила с мистером Дервином. В библиотеке накроете стол на четверых; там будут сам Дервин, его помощник, полковник Бриссенден и кто-то еще, наверное, инспектор полиции, который только что прибыл из Нью-Йорка. Человек десять или даже больше поужинают в вашем помещении. Точное количество вы можете узнать у полковника Бриссендена. Поскольку мистер Макэлрой остается, здесь за столом будет девять человек. Кресло отца пусть стоит там, где всегда, оно останется пустым.

Мой брат займет свое обычное место.

— Да, мадам. Накрыть стол к восьми часам?

— Хорошо бы. — Она взглянула на часы. — Через сорок минут. Могу тебя успокоить: сегодня никаких поздних гостей не будет. Все уже здесь.

— Да, мадам. Хочу заранее попросить вас быть снисходительной на случай отступлений от обычного порядка. Я только что слышал, как кухарка Редмонд жаловалась горничной Фолсом, что боится сегодня что-нибудь сделать не так, потому что за столом среди гостей будет сидеть убийца.

— Обещаю, что ничего не замечу. Я сама могу сегодня что-нибудь пролить или уронить.

— Да, мадам.

Оставив его, Миранда пришла через столовую. Ее появление там прервало беседу между кухаркой Редмонд и садовником, которые переговаривались через открытое окно. В западном коридоре расположился мускулистый гигант. Он сидел на газете, которую постелил на персидские подушки, и, увидев хозяйку, поспешно прикрыл зевок огромной ладонью. Через открытую дверь дома Миранда бросила взгляд на полицейского, стоявшего у края террасы в тени увитой розами решетки и беседующего с Генри Джорданом, с которым ее отец вместе плавал на лодке и о котором она прежде никогда не слыхала. Следующий коридор привел ее в гостиную; увидев сидящих там в углу Эндрю Гранта и Текумсе Фокса, Миранда постояла немного в нерешительности и подошла к ним.

— Мы могли бы закончить сейчас тот разговор, если вы хотите, — обратилась она к Фоксу.

Минуту он разглядывал ее, потом покачал головой.

— Нет, спасибо. При таком дерзком выражении ваших глаз он не сулит ничего хорошего. Кроме того, я уже занялся тем револьвером.

— Вы ошибались, когда…

— Нет, не ошибался. Простите. У меня есть еще небольшое дело… — Он поднялся, чтобы уйти, но обернулся на ее голос.

— Вы приглашены на ужин. Мы садимся за стол в восемь. Беллоуз покажет вам комнату наверху, если вы захотите причесаться.

— Спасибо.

Фокс вышел. Миранда посмотрела на Гранта и сказала:

— Если Фокс когда-нибудь женится, мне заранее жаль его жену. Ему достаточно будет лишь взглянуть ей в глаза, чтобы узнать до последнего цента, сколько она сэкономила на ведении домашнего хозяйства. Вы ведь с ним старые друзья?

Грант кивнул.

— Да, если использовать слово «друг» в качестве эвфемизма. Я жил несколько месяцев в его доме примерно три года тому назад. Приютил он меня по доброте душевной. Я собирался тогда писать книгу.

— О, вы писатель?

— В глубине души.

— Что это значит?

— Это значит, что я так и не начал писать книгу. Последние три года я зарабатывал себе на жизнь тем, что сочинял рекламные объявления, а теперь, как уже стало ясно сорока миллионам людей, потерял работу.

— Я стараюсь хотя бы пять минут поговорить о чем-нибудь другом. Вы, по крайней мере, не бродите по собственному дому, натыкаясь то и дело на окружных прокуроров, полицейских и следователей. Я не могу представить, что такое потерять работу, просто не знаю, какие чувства испытывают при этом люди, потому что сама никогда не работала. Что вы собираетесь делать, когда все это кончится?

Грант пожал плечами.

— Буду искать другую работу. На этот раз, если получится, в издательстве. Я хочу быть издателем.

Она с недоумением посмотрела на него.

— Зачем? Тоже хотите сделать из себя «настоящего мужчину»?

— Господи, нет, конечно. Откуда у вас такая мысль?

— От брата. Ради чего вы хотите быть издателем?

— Чтобы зарабатывать деньги. Забраться на вершину успеха. Лучшие и самые удачливые издатели получаются из писателей, которые слишком ленивы, чтобы писать собственные книги. А это как раз для меня.

— И вы будете хорошим издателем?

— Замечательным. Если я когда-нибудь займусь этим делом… и если я выберусь из этой мерзкой истории… прошу прошения…

— За что? Я бы назвала это еще и похуже. Я сама сделала мерзость. Сейчас, когда я сюда вошла, ваш друг Фокс рассказывал вам о перчатках?

— О перчатках? Нет. — Грант сердито посмотрел на нее. — О каких перчатках?

— Я думала, он расскажет, — нахмурилась Миранда в ответ. — Я хотела бы кое в чем покаяться перед вами и вашей племянницей, но не теперь. Я подложила ей свинью, хотя в то время и не знала, что это Нэнси. Надеюсь, вы меня простите, вот почему я стараюсь произвести на вас приятное впечатление, что при данных обстоятельствах весьма непросто. Хоть я и не волшебница, но яичницу сварганить сумею, а как-то раз, когда я появилась в купальнике на Палм-Бич, один мужчина посмотрел на меня целых два раза.

— Не очень-то я люблю яичницу.

— Ну, значит, я сумею поджарить картошку. Если вам нужна комната, чтобы отдохнуть и принять душ, пойдемте, я провожу вас наверх.

Только они скрылись за дверью, как с другой стороны, с передней террасы, в комнату вошла Нэнси Грант. Судя по виду, она не слишком страдала от жары, но выглядела несколько помятой, поскольку все еще была в той блузке и юбке, в которых сбежала из полиции через открытое окно в понедельник утром. Она окинула комнату взглядом и, никого не обнаружив, постояла в нерешительности. В конце концов подошла к обитому бархатом дивану перед открытым окном и легла на него, вытянувшись и закрыв глаза. Через несколько минут, услышав шаги, она открыла глаза и увидела приближающегося Джеффри Торпа. Он был чистым и отутюженным, но страдал от жары, и вид у него был далеко не праздничный.

— Я вас искал, — сказал он.

Нэнси не ответила.

— Сестра просила вас разыскать. Через четверть часа в столовой подадут ужин. Ваш дядя поднялся наверх принять душ. Если хотите, я мог бы проводить вас в одну из комнат.

Нэнси покачала головой.

— Нет, спасибо. Я только что приняла душ.

— Могу я узнать где?

— В раздевалке у плавательного бассейна.

— Зачем вы туда ходили?

— Чтобы принять душ.

— А потом прошли долгий путь обратно?

— Другого способа добраться сюда я не знаю. Я шла, останавливаясь время от времени, чтобы передохнуть.

— Вы должны были… — Джеффри замолчал.

— Нет. Не может быть никакого «должны». Вы здесь находитесь только потому, что не можете уйти. — Он нахмурился. — Черт побери, да ведь вы со мной разговариваете!

— Без особого удовольствия. — Нэнси села, спустив ноги на пол и поправив юбку. — Раз уж я говорю с вами, то могла бы сказать и еще кое-что. Я слышала, как вы дважды утверждали, будто я вас ненавижу. Это неправда. Тогда, в опере, вы были не только заносчивы и агрессивны, вы вели себя как безмозглый дурак и помогли поставить меня в унизительное и неловкое положение.

Я вовсе не испытываю к вам ненависти. Я просто не хочу иметь с вами дела.

— Я не верю этому.

Она с негодованием посмотрела на него.

— Позвольте узнать, почему это вы не верите?

— Потому что не хочу верить и потому что я уже думал об этом. — Он нахмурился еще сильнее. — Те стычки между нами, которые здесь происходили, носят совсем другой характер. Они высекают искры. Я никогда не видел столько искр за такой короткий промежуток времени, сколько высекли вы в тот вечер зимой.