Рубин - Кристина Скай

И рядом с мужчиной, которому больше всего на свете хотелось сорвать с нее все тряпки до последнего клочка и подмять под себя ее мягкое тело, пока он не достигнет полного освобождения от своей страсти! Понимает ли она, какая опасность ей угрожает?

Лицо Пэйджена напряженно застыло. Он изучал ее черты, пытался найти хоть какие-то недостатки, хотя бы намек на грубость, способную возбудить его отвращение.

Но не находил ничего подобного; он видел лишь безукоризненную красоту, достойную восхищения любого мужчины. Ее глаза привлекали внимание своим переменчивым оттенком. Сейчас они были подобны небу при первых лучах рассвета, а волосы своим ярким блеском напоминали сияние встающего тропического солнца.

Она выглядела совершенно невинной, но кроме невинности в ней чувствовался дразнящий намек на пробуждающуюся чувственность. Чертовски взрывчатая комбинация, решил Пэйджен. Возможно, это ему самому грозила опасность.

– Ты проснулась, – приветливо сказал он, входя в комнату. Его ботинки блестели в лучах солнечного света, проникающих через незакрытое окно, их начищенная черная кожа охватывала тугие штанины бриджей цвета хаки.

Он заметил, как она встрепенулась, и ее лицо приобрело уже знакомое ему выражение.

– Наконец-то. Теперь, когда ты возвратился, я требую, чтобы ты помог мне уехать из этого проклятого места.

Ее глаза потемнели от раздражения. Теперь они были похожи на океан в сумерках, подумал Пэйджен.

– Предпочитаете ехать в носилках или верхом, госпожа? Она заморгала от такой неожиданной уступчивости.

– Чем угодно, лишь бы быстрее.

– Тогда носилки. Но вам потребуется десяток носильщиков, чтобы проделать путешествие отсюда до побережья к Коломбо. Я думаю, это займет около недели, если леопарды не сожрут вас раньше. Или не захватят бандиты, поджидающие неосторожных путников. Верхом вы могли бы пробираться через джунгли к Канди через горы, и это заняло бы около десяти дней. Еще можно воспользоваться запряженной волами телегой, хотя вам вряд ли понравится такой вариант – это ужасно неудобно. – Он поклонился и небрежно прислонился плечом к косяку двери. – Ну как?

– Меня устроит любой вариант, клянусь, я бы поползла на четвереньках, лишь бы оказаться подальше от тебя, – сердито прошипела женщина.

– Действительно? Боюсь, ты будешь разочарована, но тебе не представится случая воспользоваться ни одним из этих способов. У меня нет ни лошадей, ни носильщиков, ни запряженной волами телеги. Тебе известно, что вот-вот придет муссон, и мне необходимо собрать урожай чая до начала дождей, если хоть что-то останется к тому времени. Нет, пока ты останешься со мной, Angrezi. Может быть, позже я найду возможность отпустить тебя. Если ты сможешь доказать, что ты не одна из пособниц Ракели. Или я должен сказать – протеже?

– Ты, проклятый пожиратель отбросов! – Пальцы англичанки судорожно сжались в кулаки. – Ты не можешь...

Пэйджен прищелкнул языком.

– Тебе так недостает деликатности, моя дорогая. Я боюсь, что эти проклятия, к сожалению, искажают образ невинной жертвы, которую ты разыгрываешь.

– Я ничего не разыгрываю, мерзавец! Я то, что есть на самом деле, – приличная англичанка, пытающаяся избежать общения с высокомерным дураком, перегревшимся на солнце!

Ее тонкие пальцы побелели на суставах. «А ты не так спокойна, какой хочешь казаться, Циннамон. Еще до заката солнца я заставлю тебя нервничать еще сильнее».

– Повернись и дай мне посмотреть, что Мита сделала с твоей спиной.

Ее губы упрямо сжались.

– Идите ко всем чертям, мистер Проклятый Пэйджен. Я хочу уехать отсюда. Сейчас же. Ты слышишь меня?

Пэйджен наблюдал, как ее щеки гневно вспыхнули. Проклятие, так она выглядит еще прекраснее! Она была женщиной, способной заставить мужчину вспомнить мечты и надежды, которые он надеялся благополучно похоронить.

Он неторопливо оттолкнулся от двери и шагнул к ней, не отрывая пристального взгляда от ее горящего негодованием лица.

– Ты никуда не уедешь, златовласка, и лучше, если бы ты поняла это сразу.

– Проваливай, – гневно зашипела она, и ее глаза потемнели от ярости.

И в них появился страх, удивился Пэйджен.

– Так или иначе, я должен взглянуть на твою спину, Angrezi. Ручаюсь, это не принесет новых страданий, если ты не будешь сопротивляться.

Она вызывающе скрестила руки на груди. Ну что ж, пожалуй, хватит, решил Пэйджен.

– Повернись и покажи мне спину, – зарычал он. Женщина не двигалась.

– Скорее, женщина.

– Ты можешь убираться прямиком в ад!

Темно-серые глаза Пэйджена блеснули.

– А ведь ты выглядела почти как леди в своем пышном наряде. Но тебе стоило бы научиться держать рот на замке, если ты намереваешься и дальше сохранить впечатление невинности.

– Меня совершенно не интересует твое мнение. Только не твое!

– Действительно? Тогда тебе надо лучше разобраться в ситуации, Циннамон. Потому что сейчас ты сидишь в моей спальне, в моих владениях, в пятидесяти милях от других белых людей. И если мне вздумается выбросить тебя наружу, моя дорогая, тебя уже через несколько минут разорвут крокодилы. Или облепят пиявки. – Пэйджен прищурил глаза. – Ты когда-нибудь встречалась с пиявками?

Она не могла скрыть дрожь.

– Нет? Ручаюсь, тебе не понравится. Некоторые из них длиннее твоей руки. Они весьма чутко слышат колебания почвы и могут чувствовать приближение человека почти за полмили. К тому времени, когда к ним приближаешься, они собираются в плотную массу, стоя вертикально на земле. Почти невозможно уберечься от них. Ты почувствуешь только прохладное прикосновение к коже. Но когда ты посмотришь на ноги всего через несколько минут, твои ботинки будут красными от крови. Твоей собственной крови.

Она побледнела:

– Я... я не верю тебе.

Он неумолимо продолжал рассказ:

– Конечно, если пиявки все-таки не доберутся до тебя, то остаются леопарды. Или ядовитые ящерицы. Их яд настолько силен, что убивает даже запахом. Да, чем больше я думаю обо всем этом, Циннамон, тем настоятельнее советую тебе тщательно обдумывать свои высказывания.

Она побледнела. Ей пора понять, насколько непрочно здесь ее положение на самом деле. Он, конечно, не собирался бросить ее в джунглях. Она не продержалась бы там и одного часа. Но если она будет вести себя должным образом, он позаботится о ее безопасности.

Ее глаза потемнели, стали похожими на прохладные озера в сумерках. Мужчина мог бы погрузиться в эти бархатные глубины и кануть там навсегда. Этот взгляд резко изменил направление его мыслей. Он снова смотрел на полные груди, которые вздымались под тугим полотняным лифом платья, и жар желания проник в его бедра и пах. Внезапно Пэйджен поймал себя на мысли, что мог думать только об этой прекрасной груди, к которой он страстно желал прикоснуться губами и пальцами. Он молча выругался.