Кавказ в воде - Андрей Ефремов

— …Сто десять тысяч — крайне мало, Хошмутдин, — набравшись храбрости, промямлил Омар, — мои люди работают не покладая рук: на прошлой неделе подорвали машину спецназа…

— Да, я видел, хорошая работа, красивый почерк. Я буду ходатайствовать перед Центром, — не станет же араб говорить что «пусть для начала накапают проценты в банках», — но пока удовлетворяйся тем, что дали…

— Передай в Центр мою искреннюю благодарность, но там даже не представляют, как я рискую…

— Мы все рискуем, Омар, но Всевышним уже уготовано место для нас рядом с собой. Не нужно так впадать в крайности: сомнения — от шайтана, — неопределённо, но весьма тонко ответил алим. И пока Омар рассуждал о мудром изречении, перевёл разговор на другую тему: — Держи, здесь о тебе написано, центр тебя ценит и твоими подвигами восхищается.

Омар принял газету:

— Здесь по английски…

— Дай, переведу, — Хошмутдин развернул газету, — так, вот здесь, это о тебе, дорогой: «…обозначил новый этап в национально-освободительном движении чеченского народа. Вооружённые Силы ЧРИ перешли от диверсионной тактики, к широкомасштабным военным операциям по всей территории Чечни. Если россияне думают, что война идет только по телевизору, где-то далеко на Кавказе, и она их не затронет, отважные полевые командиры собираются показать им, что эта война всё-таки придёт и в их дома», — вот, вот видишь! Даже мировое сообщество тебя уважает! Здесь так и написано! — Дальше алим стал сочинять: — «Известный не только в Ичкерии, но и всему прогрессивному человечеству, храбрый полевой командир Омар Бидаев, отличающийся своей бескорыстностью, несмотря на тяжести и лишения выпадающие»…

«Чтение» прервала группа вооружённых парней, которые подвели к ним довольно крепкого старика лет за шестьдесят — бывшего главу администрации посёлка. Так как подходящего повода для войны поблизости не оказалось, некоторые конвоиры были без оружия. Оставив старика стоять перед своими командирами, сами уселись по обе стороны от них. Один из парней вполголоса сообщил арабу:

— Умалат не подошёл, пропал, с утра искали, его нигде нет.

— Хизир, он тебе что-нибудь говорил?

— Нет, как в воду канул.

— Ничего, найдётся, — уверенно сказал алим, нехорошо ухмыльнулся, — всплывёт где-нибудь.

Хаким Закаев — бывший детский врач, предполагал, что его привели сюда под стволом автомата для расправы, и не ошибся.

— Мы тебя будем судить, — не здороваясь, сказал Хошмутдин, — ты знаешь за что?

Молодые люди сидели, молча, не вмешиваясь в процесс.

— За то, что я лечил детей или за то, что я был избран народом главой администрации? — вопросом на вопрос ответил старик, заложив руки за спину.

— Тебя не народ выбрал, а предатели народа. Скажи, Хаким, кто тебя поставил на эту должность, кто подписывал тебе какой-нибудь документ?

— У меня имеются официальные бумаги правительства.

— Какого правительства?

— Чеченской Республики.

— Какая такая Чеченская Республика, где она? — искренне возмутился главный инквизитор, — нет никакой Чеченской Республики, есть Чеченская Республика Ичкерия! Ты — предатель народа, ты — национальный предатель! Ты знаешь об этом, Хаким?

— Нет, я не предатель, мы не хотели войны, мы не хотели развала республики.

— Как это не хотели? А кто сформировал в посёлке ополчение таких же предателей, кто отдал на это приказ, кто создал разруху, кто привёл к горю наш народ?

— Ещё в девяносто третьем году в самом Грозном мы говорили, что нельзя допустить, чтобы русские танки вошли в город, надо было предупредить эту беду, нужно было всем сплотиться, иначе будет большая война. Разве это предательство? Всё можно было уладить мирным путём, а получается, что мы эту войну и спровоцировали. А ополчение — для защиты наших семей от бандитов, разве это тоже предательство?

— Ты мне пропаганду не гони, доктор, мы не бандиты, мы воины Аллаха! Ты, предатель, скажи лучше, почему ты продался русским собакам!?

— Я никому не продавался и горя своему народу не приносил!

— Как же это ты не продавался, ты же на русских работаешь?

— Я работаю в своём посёлке.

— Как это ты на них не работаешь, ты же сам ляпнул, что у тебя официальные бумаги правительства Чеченской Республики. Это вы со своим «правительством» привели к горю наш народ.

— Не из-за меня.

— Из-за тебя и тебе подобных. Ты виноват!

— Бог разберёт, — спокойно ответил Хаким.

— Разберёт, — так же спокойно ответил и Хошмутдин, но уже по-русски. Вынул из нагрудного кармана круглую печать, открутил крышечку, положил её перед собой. Стал заполнять авторучкой стандартный бланк приговора, в который оставалось только вписать анкетные данные «подсудимого». Так что много времени на это не ушло.

Поставить печать и зачитать приговор трибунала араб доверил Омару. Откашлявшись, «помощник судьи» встал и приступил к оглашению приговора, почему-то тоже по-русски:

— Приговор военно-полевого суда Северного фронта Кавказского эмирата вооружённых сил Чеченской Республики Ичкерия. За преступления против государства и чеченского народа совершённых при отягчающих обстоятельствах, повлиявших за собой многочисленные жертвы среди населения и варварское разрушение Чеченской Республики Ичкерия, в соответствии со статьей 50 — разрушение конституционного строя, статьи 51, части «а» и «б» — развязывание войны против государства, статьи 52 — сотрудничество с вражеским государством, статьи 53 — шпионаж против страны, главы пятой уголовного кодекса Чеченской Республики Ичкерия, квалифицируемое как преступление против государства, приговаривается: гражданин….. года рождения, проживающий… к высшей мере наказания через расстрел. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Хошмутдин закончил:

— Свидетельствую, что ты — мусульманин, может быть, повторяю, может быть после горения в аду, ты попадёшь в рай!

Врач ответил:

— Дай Бог!

— Аллах Акбар!

Алим небрежным кивком головы указал парням на пролом в ветхой стене кошары, старика завели внутрь. Послышалась команда:

— Готовсь! — и тут же раздались автоматные очереди.

Несмотря на то, что расстрельная группа не дождалась команды «огонь!», «экзамен», по сути, был сдан на отлично. Показательный суд инквизиции состоялся.

Командир-проповедник подозвал к себе Хизира:

— Тебе, Хизир, отдельное задание. Завтра мы с тобой едем в Джохар (Грозный). Ты же хорошо знаешь город?

— Да, Хошмутдин, знаю.

— Там я оставлю тебя у нашего человека, он всё объяснит…

…Человек Хошмутдина скрывался в хорошо сохранившемся подвальном помещении полностью разрушенного здания, вход в схрон тщательно замаскирован обломками и обложен хитроумными минными устройствами. Метрах в пятистах от основного схрона сооружаются тайники с неприкосновенным запасом и частого использования: медпрепараты, продукты, взрывчатка, запалы и прочее. Хорошая группа обычно имеет несколько НЗ в своём секторе: в разрушенных зданиях, в пустынных местах, в заброшенных садах. Это легко сделать следующим образом: примерно четверть всех завозимых на базу продуктов, годных для длительного хранения, откладываются в НЗ. К осени набирается достаточное количество продовольствия, чтобы спокойно перезимовать. С водой, как правило, проблем не бывает: всюду имеются подземные источники.

Заводской район города на западной окраине города имеет огромную концентрацию всевозможных предприятий, большое число цехов, заводов, разветвленную сеть коммуникаций, переулков, тупиков, проездов. Конечно же, все это идеальное место для надёжных укрытий, а боевики умеют прятаться.

— Салям, Хизир! Друга не узнаёшь? — В ворохе грязных тряпок на прохудившемся диване, лежал, перебинтованный грязными же бинтами, человек. Не дожидаясь ответа на приветствие, выдал тираду, вероятно, только это его и интересовало, — Посмотри, что из меня сделали продажные собаки!.. Мой отряд выжигали огнём, это чеченские омоновцы, предатели, жарили нас «шмелями». Пять человек только выжило… — судя по всему человеку в бинтах очень трудно говорить, он застонал.

В подвале чувствуется густой, резкий запах застоявшейся мочи и экскрементов: подобные укрытия, конечно же, хорошо приспособлены для длительного пребывания, но лишены удобств. Но возможно и полная деградация людей, в них находящихся — тоже является побочным эффектом этих ароматов. Тем не менее, укрытие представляет из себя неплохо обустроенное долговременное сооружение: в подвале имеется кое-какая мебель, ряд железных кроватей, КВ-радиостанция, запасы продуктов, воды, разнообразное оружие, и даже подземный ход на запасной выход. Необходимо упомянуть и о некоторых средствах из наборов гуманитарной помощи, которые посылаются мирному населению, но потоком поступают и бандформированиям.