Во тьме - Максим Шаттам

Лори поняла, что все кончено.

Он попытался успокоиться. Дыхание было слишком частым. Руки свело болью. С ним такое часто случалось от чрезмерного возбуждения. Он замечал, что после полового акта у него за ушами, а иногда и на склерах глаз лопаются маленькие кровеносные сосуды. Он положил пропитанную хлороформом вату рядом с газовым баллончиком и рукоятью швабры, которой воспользовался, чтобы свалить девчонку. Наклонился к ее лицу — так и есть, небольшие повреждения. Слезоточивый газ попал в кровь. Он действительно ее изувечил.

Мужчина распахнул полы своей куртки, задрал свитер и футболку девушки. Плоский живот, атласная кожа, гладкая и мягкая. Приятно дотрагиваться. Чуть раньше он уже развлекся с той, другой.

Он пощупал ее пульс. Она была в глубоком забытьи, но ее жизни ничего не угрожало, раны не были смертельными. Она просто лишилась лица.

Поднявшись, он засунул вещи в рюкзак. Задерживаться здесь не стоило. Надо было еще подогнать машину, погрузить туда всю их семью, связанную скотчем, и вернуться домой.

И главное, завтра требовалось быть в хорошей форме, чтобы достойно выглядеть на работе. Это было важно.

Пожалуй, важнее всего остального.

32

Следственная группа, занимающаяся делом «секты Калибана», как ее теперь называли, состояла из двенадцати детективов. Джек Тэйер был старшим — под неустанной опекой капитана Вудбайна Во Эттвел и Фабрицио Коллинз продолжали собирать сведения о жертвах, им помогали два недавно прибывших детектива в костюмах-«тройках», направленные в 78-й прямо из мэрии: они занимались свидетельницей, вырвавшейся из лап Лукаса и Джанин Шапиро, — Хулией Клаудио. Работать с ней было трудно. Она по-прежнему молчала и отвечала на вопросы лишь изредка — покачиванием головы.

В пятницу утром Аннабель пришла в офис в семь и обнаружила в «стакане» Тэйера, просматривавшего ее записи.

— Прошвырнемся сегодня до Нью-Джерси? — спросил он, не поднимая голову от бумаг. — Давно нора было это сделать.

— Лукас Шапиро больше не является приоритетом?

— Там уже работает группа, прочесывают дом и изучают все находки. Ими руководит Кахилл. Если они найдут что-нибудь важное, сразу дадут нам знать. Мы же отправимся в Бунтон — по следам почтовой открытки.

Он потряс перед лицом Аннабель пресловутой открыткой, отправленной Бобом Спенсеру Линчу.

— Нанесем визит мистеру Джону Уилксу, не отвечающему на телефонные звонки. Клинтонский шериф предупредил его о нашем визите.

— А тот, другой, уехавший в отпуск в Канаду, ты с ним пообщался?

Брови Тэйера приподнялись.

— Этот Уилкс — странный феномен. Он не знает никаких J.C. и не отличается любезностью.

— Джек…

Тон Аннабель был серьезным. Джек посмотрел на женщину. Она колебалась, как девочка, боящаяся, что на нее будут ворчать. Видимо, она плохо спала, размышляя о том, что ей пришлось побыстрее уехать из дома Шапиро. Слова вины готовы были сорваться с губ Аннабель, и от этого признания ей сразу должно было бы стать легче. Серые глаза друга пристально смотрели на нее.

— Что такое? — Он обошел стол и положил руку ей на плечо. — Что случилось, Анна?

Фразы, заготовленные ночью, застряли внутри. Аннабель попыталась снова произнести их, облегчить душу. Она качнула головой:

— Ничего, это просто усталость. Все хорошо.

Ощутив горечь от того, что не может довериться Джеку, своему другу, она не переставала думать, что в первую очередь он все-таки остается копом.

Аннабель вонзила ногти в ладонь и выдавила из себя улыбку.

Машина Джека Тэйера плелась в направлении Ньюарка позади трейлера с прицепом. Аннабель читала свежую газету. Вначале они планировали заехать в Бунтон, затем в Клинтон, встретиться с Джоном Уилксом из Нью-Джерси, хотя это выходило за рамки их юрисдикции. Поездка была неофициальной — нужно было задать Уилксу несколько вопросов, чтобы продолжить расследование. Посвящать в свои планы полицию штата не стоило. Короткий визит, один-два вопроса, и слабая надежда, что этот Уилкс знает человека с инициалами J.C.

Они ехали вдоль болот, оставляя позади невыразительные, хмурые промышленные города, прилепившиеся к берегу Гудзона. Пока они выезжали с Манхэттена по Туннелю Холланда, Аннабель рассказала Тэйеру, что вечер накануне она провела с Броленом. Джек никак не отреагировал, он просто слушал. Она подробно перечислила все сделанные частным детективом выводы, и главное — озвучила предположение, что убийцы похищают людей, связанных семейными узами. Тэйер по-прежнему молчал. Даже если бы он и кивнул, тряхнув волосами, что бы изменилось? Что он мог сделать? Взять под свою защиту все семьи с восточного побережья? Оставшуюся часть пути они молчали под мерный гул двигателя.

Потом они стали обсуждать Брэтта Кахилла. Аннабель находила его вполне симпатичным: энергичным, современным (правда, в ее устах это не было комплиментом) и к тому же довольно красивым мужчиной. Тэйер считал, что молодой волк достаточно умен и скрывает свои амбиции, прячась за маской милого, хорошо образованного парня.

Они сошлись на том, что до сих пор мало общались с Кахиллом.

Оставив позади Ньюарк, они выехали на шоссе 1–280, и вскоре вновь воцарившееся молчание нарушало только автомобильное радио. С обеих сторон мелькали грузовики; вокруг был огромный промышленный пригород, состоявший из переделанных в спальные районы карцеров.

Визит в Бунтон оказался напрасным. Открытка продавалась в городе сразу в нескольких местах и успела разойтись по всем музеям штата. Она изображала вид Бунтона ста годами ранее и некогда знаменитый канал Морриса, пересекавший Нью-Джерси от Филиппсбурга до Джерси-Сити.

Количество проданных открыток было небольшим, однако большая часть тиража еще находилась в продаже. Понятно, что никто из продавцов не мог вспомнить ни одного необычного покупателя.

Аннабель и Тэйер безуспешно проколесили все утро. Боб мог купить открытку где и когда угодно.

Разочаровавшись и съев по сэндвичу, они направились на юг.

Теперь по краям дороги тянулись пустые поля. Время от времени мелькали рощицы; гордые деревья упорно поднимали вверх свои артритные ветви с пожухлой листвой. По мере того как они углублялись в Нью-Джерси, на обочинах стали появляться сугробы, отчего казалось, будто на землю упали облака и теперь лежат здесь.

Съехав с хайвея, они приблизились к цели своей поездки — Клинтону. Город был похож на спящего сурка, ожидающего солнечных лучей, чтобы расправить лапы и явить миру всю свою красоту. Тэйер дважды останавливался, уточняя дорогу, прежде чем выехал на грязную аллею, ведущую к двум одиноко стоящим у подножия лесистого склона домам. Джек припарковал машину, и они вышли на холодный воздух — более девственный, чем тот, к которому они привыкли. Аннабель двинулась вдоль деревянной изгороди — с наступлением зимы краска на ограде и на стенах дома потускнела. Трава в саду была очень высокой, ветер раскачивал ржавые скрипучие качели.

— Это его дом, — уверенно произнес Тэйер.

— Да, не сомневаюсь. Здесь нет жизни, — сыронизировала в ответ Аннабель.

Не найдя звонок, они толкнули калитку и поднялись на веранду. Внутри залаяла собака, и высокий человек с седыми волосами пригласил их войти. В нем было добрых метр девяносто, он горбился, и его дряблые щеки висели по обеим сторонам тонкого рта. Подвижные голубые глаза внимательно смотрели на полицейских.

— Чем я могу помочь?

Тэйер показал удостоверение:

— Джон Уилкс?

— Да, — ответил старик чуть обеспокоенно.

— Детектив Тэйер, детектив О'Доннел. — Джек указал на Аннабель. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. В манере дружеской беседы, ничего официального, и вы не обязаны отвечать. Но для нас это очень важно.

— Вы не из Клинтона. Тогда откуда? — спросил старый гигант.

— Из Нью-Йорка.

— А…

Это «А…» говорило о многом — долгом жизненном пути, череде неприятностей; оно мало располагало к продолжению разговора.

— Это вы звонили, так? — спросил старик. — Шериф заглядывал ко мне и сказал, что вы собираетесь приехать. Когда я мастерю, то не люблю прерываться. Это меня отвлекает.

— Мы расследуем исчезновение нескольких человек, мистер Уилкс, — перебила его Аннабель, — среди них есть и дети. Если бы вы согласились ответить на наши вопросы, вы бы нам очень помогли. Это займет всего несколько минут.

Старик долго смотрел на них пронзительным взглядом. В конце концов он поднял огромный палец:

— У вас есть другая одежда?

Тэйер был одет в один из вечных хлопчатобумажных костюмов, легко мявшихся, но придававших его внешности определенную индивидуальность. Аннабель была в джинсах и свитере с воротником, на который она, как всегда, натянула бомбер. Оба вопросительно посмотрели на Уилкса и затрясли головами.