У каждого свой путь - Любовь Рябикина

Майор-десантник предложил:

— Приходи, у меня есть. Дам попользоваться.

— Тогда завтра.

Степанова вытащила из печки лоток:

— Готово, мужики! Берегись, сейчас посреди стола поставлю.

Ее встретили восхищенными возгласами:

— Вот это, мы понимаем, закусь! Ну, спец, с тобой точно не пропадешь!

Марина отложила себе перловки и кусок улара, собираясь скрыться в закутке. Майор-десантник, назвавшийся Борисом, остановил:

— Ты куда? Сиди с нами. Стащи ты эту чертову маску, никому мы тебя описывать не будем, слово даем. Верно, мужики?

— Верно!

Она решительно отмела их уговоры:

— У меня приказ!

Сидевший рядом с майором капитан протянул ей кружку:

— Тогда выпей с нами и тост скажи. Капрон у губ тебе позволит это сделать!

Степанова взяла кружку со страхом, но отступать было поздно:

— Я выпью за вас, мужики! Чтоб вернулись живыми к матерям, женам, детям и любимым.

Кое-кто опустил голову, а майор глухо спросил:

— Что же ты за себя пить не хочешь? Или уже мужиком себя перестал считать, попав на войну эту бестолковую?

— Я не уверен, что вернусь. Вы идете в бой в открытую, всегда на людях, а мои бои тихие, не заметные. Погибнуть я тоже могу не заметно. За вас, мужики! — Выдохнув воздух, лихо залила в себя разведенный спирт. Незаметно вздохнула и сказала: — Извините, ребята, пойду перекушу. Я сегодня только завтракал. Если засну, не заглядывайте. Силаев знает. Я на тебя надеюсь, капитан.

— Заметано, Искандер! Отдыхай! Ты сегодня хорошо поработал.

Прапорщик сгреб со стола горсть урюка и ссыпал ей в карман. Сказал остальным:

— Мужики, отрежьте парню сала с хлебом, что я, зря его с Украины вез? Искандер должен попробовать сало, приготовленное моей жинкой. — Через несколько секунд протянул бутерброд. Хлопнул по плечу: — А вот за птичку спасибо! Люблю куриц!

Борис захохотал:

— Это не курица, а индюшка! К тому же дикая!

— Не все ли равно? Птица и есть птица!

Марина скрылась в своем уголке. Задернув брезент и сдернув маску, принялась за еду. Чувствуя, как спирт, выпитый на голодный желудок, начинает расслаблять мозг. Она торопливо жевала, надеясь хоть немного ослабить действие алкоголя. Не привыкший к такому издевательству организм в пять минут стал пьяным в дупель. Степанова с трудом соображала, что она делает. Доела кусок индейки и перловку. Немного посидела, а затем попросила у гомонящих офицеров, стараясь, чтоб голос звучал трезво:

— Мужики, дайте воды!

Голос Бориса спросил:

— Может еще спиртика?

— Мне достаточно.

Сквозь брезент просунулась рука Силаева. Она узнала ее по татуировке между большим и указательным пальцами, идущую вдоль руки — “Рязань” и тюльпан. Вода была холодной и приятно остужала горло:

— Спасибо, Костя. Не в службу, а в дружбу, котелок помоешь?

— О чем разговор? Конечно помою! Давай! Ты спать?

— Устал! Да еще спирт этот! Давно не пил. Лучше лягу.

Она разделась и легла. Под шум голосов спокойно заснула. Мужчины сидели долго. Вспоминали о доме, о погибших друзьях и знакомых. Начали расходиться уже за полночь. Десантники ушли, поблагодарив за приглашение и пообещав, что “в долгу не останутся”. Осколков, которому спирта потребовалось совсем немного, чтобы свалиться, мирно спал на кровати. Фатеев и Силаев поставили кровати на место. Заметив, что старший лейтенант едва держится на ногах, более крепкий к выпивке капитан вздохнул и посоветовал:

— Отдыхай, Миша! Я тут все сам уберу.

Парень благодарно поглядел, кое-как разделся и упав на кровать, мгновенно вырубился. Константин перемыл опустевшие котелки, сложив в лоток с ароматной подливкой из мясного сока остатки перловки. Начал собирать грязную заляпанную газету с костями и крошками, чтоб выбросить. Из-под нее выскользнул листок бумаги. Плавно опустился на пол. Капитан нагнулся и вздрогнул: на него смотрело красивое лицо незнакомого парня с усами. Он поднял рисунок и поднес поближе к свету. У парня на плечах были нарисованы капитанские звездочки.

Силаев аж протрезвел. Оглянулся на спавших приятелей, затем на завешенный брезентом угол. Его подозрения начали принимать определенную форму, догадки превращались в факты. Он сходил и выбросил газету в мусорницу возле палатки. Выкурил сигарету, пытаясь привести мысли в порядок. Затем вернулся в палатку. Внимательно посмотрел на спавших приятелей. Убедившись, что они спят, он на цыпочках подкрался к брезенту и, махнув рукой на обещание, сунул голову внутрь каморки.

Сначала он ничего не видел, но мало помалу глаза привыкали к свету. Костя обмер: на постели спала девушка с обгоревшей фотографии. Правда, косы теперь не было и светлые волосы доставали лишь до плеч. Правая рука откинута в сторону, на безымянном пальце тускло светилось обручальное кольцо. Лицо разрумянилось от сна и выпивки. Ей было не больше девятнадцати. Мужчина с трудом заставил себя уйти. Поправил брезент и подошел к столу. Взял в руки карандашный рисунок. Долго всматривался в лицо незнакомца. Теперь он знал, что это погибший капитан Степанов, а юная женщина за брезентом — его жена.

Силаев тяжело вздохнул. Свернул рисунок на четыре части и спрятал во внутренний карман куртки. Для себя решил: тайны Искандера он не выдаст и даже ей не скажет, что все знает. Разделся, выключил свет и нырнул под одеяло. Но заснуть долго не мог, постоянно перед глазами стояло девичье лицо с разметавшимися по изголовью волосами. Тоненькая рука с кольцом. Хотел встать и еще раз взглянуть на нее, но заворочался пьяный прапорщик. Осколков встал и направился к ведру с водой. Долго пил, потом снова лег. Капитан не был уверен, что Виталий крепко заснул и воздержался от визита. Заснул лишь под утро.

Марина проснулась, когда они все еще спали. Осторожно оделась и выбралась из палатки. Дошла до блокпоста и долго стояла, разглядывая горы в дымке. Солдаты искоса смотрели на нее, не решаясь сказать, что тут стоять не положено. Затем вернулась назад. Офицеры встали и бродили по палатке. Когда вошла Марина, они поздоровались и дружно вышли, дав ей возможность спокойно привести себя в порядок. Позавтракав, старший лейтенант и прапорщик ушли на службу. Силаев задержался, подшивая свежий подворотничок. Посмотрел в сторону брезента и спросил:

— Искандер, ты когда на новое задание уходишь?

Из закутка донеслось:

— Скоро. В начале следующей недели за мной приедет человек. Но это между нами.

— Я когда-нибудь тебя еще увижу?

— Вряд ли. Мы не останавливаемся подолгу нигде.

— Написать тебе можно?

— У нас нет адреса. Если так уж хочешь, можешь оставлять весточки для меня у командиров частей всюду, где побываешь. Может и дойдет твоя записка до меня. Так и пиши “Искандеру”, больше ничего не добавляй.

— Ты ответишь?

— Нет. Не имею права. Почему ты хочешь писать мне?

Она вышла из палатки, поправляя бронежилет. Посмотрела на него сквозь очки. Он отложил в сторону куртку. Посмотрел на свою работу. Вполне довольный сделанным, бросил куртку на кровать. Пожал широкими плечами:

— Не знаю. Просто к тебе меня что-то притягивает. Мне нравится с тобой говорить. Ощущение, словно со старым другом общаюсь.

Марина невольно покраснела и порадовалась, что в маске. Сказала, чуть помедлив:

— Спасибо. Если хочешь, пиши. Я буду спрашивать в частях.

— Какие планы на сегодня?

— Собираюсь к десантникам заглянуть. У них там пара таджиков служат, надо взять несколько уроков фарси.

— Это что, по-ихнему будешь говорить?

— Говорить навряд ли, но хотя бы частично понимать, о чем говорят.

— Это сложно, я раза два пробовал — язык сломаешь! Кстати, а зачем тебе десантники? У меня среди танкистов есть таджик. По-русски говорит хорошо. Умный парень. Если хочешь, прикомандирую его к тебе на несколько дней.

— Предложение, конечно, замечательное! Как же подготовка танков к длительному маршу?

— Да готовы мы уже, готовы! Что-то начальство мудрит. Мы бы на следующий день тронулись, если бы отпустили. Ребята со скуки бесятся. Я ведь не танкист, а артиллерист, как ты понимаешь. Должен был минометным расчетом командовать, а прикомандировали колонны водить…

— Тогда принимаю твое предложение!

— Может, в город сходим? Десантники собираются, ну и мы могли бы прогуляться.

— Мне же нельзя светиться!

Силаев сделал вид, что задумался, затем предложил:

— Давай мы тебя в женщину переоденем? Паранджа у них черная, длинная и глухая. Даже очки одевать не потребуется.

Марина заколебалась. Соблазн был велик. Она махнула рукой:

— Не плохо бы! Только где эту чадру с женской одеждой найти?

— Будет! Это я тебе, как офицер говорю! Главное, твое согласие получить.

— Согласен, но потом смеяться и подшучивать не советую. Предупреди остальных. Я не посмотрю, что десантники. Когда выходят?