Франческа, строптивая невеста - Бертрис Смолл

– Ваша мама привезла это платье из самой Флоренции, – восторженно прошептала Терца.

– Сидит идеально, – восхитилась Франческа и немного покрутилась перед огромным зеркалом, которое год назад приехало вместе с ней и сразу вызвало зависть и Аселин, и Луизы.

– А где сейчас Луиза? – спросила она, вспомнив о подруге.

– Замужем за Валиантом и уже с большим животом, – сообщила Терца. – Скоро увидитесь: вернувшись из Генуи, она отказалась покидать замок до тех пор, пока вы не появитесь и не выйдете замуж за Рафаэлло.

– Ах, до чего же я рада! – воскликнула Франческа.

В дверь постучали. Роза открыла, и на пороге показался синьор Пьетро д’Анджело собственной персоной.

– Папа! – закричала Франческа. Подбежала, схватила отца за руки и горячо расцеловала.

– Ну и напугала ты нас, дочка! – с улыбкой приветствовал Франческу отец. – Но теперь уже все хорошо, и скоро, к облегчению мамы, ты выйдешь замуж.

– Понимаю, как глупо поступила, – повинилась Франческа. – И благодарна за второй шанс.

– Все правильно, – одобрил отец и протянул руку: – Пойдем, провожу тебя к алтарю.

– Подожди! – внезапно попросила Франческа. – Минутку побуду одна, а потом пойдем. – Она быстро повернулась, вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Что же происходит? Может быть, все это сон? С той минуты, как она проснулась в доме Барбеты, время неслось стремительным потоком. Появление ее в замке после нескольких месяцев отсутствия, казалось, не удивило никого, кроме самой Франчески. Окружающие вели себя так, словно она решила немного прогуляться перед свадьбой и вернулась к назначенному часу.

Все, кроме мамы, сделали вид, что она вообще не пропадала. Если бы острая на язык Орианна не напомнила о провинности и ужасном состоянии рук, можно было бы подумать, что прошедшие семь месяцев ей просто приснились.

А что же ее жених, Рафаэлло? До сих пор он так ни разу и не показался. Может быть, тоже собирался сделать вид, что ничего не произошло? Почему же ему не нашли другую невесту? Почему решили дождаться ее?

В дверь осторожно постучали.

– Дочка, нам пора, – напомнил отец.

– Иду, папа, – ответила Франческа. Да, так почему же все-таки она? И удастся ли когда-нибудь полюбить человека, с которым ее так упорно сводили? Удастся ли вновь ощутить то безоглядное вожделение, которое разжег Карло? В эту минуту она мысленно поблагодарила охотника за то, что сохранил ей невинность. Во всяком случае, по этому поводу у Рафаэлло недовольства не возникнет, как не возникнет и сомнений относительно законности будущего наследника. Внезапно дала себя знать материнская практичность. Франческа решительно открыла дверь.

– Я готова, папа.

Джованни Пьетро д’Анджело повел дочь по длинному коридору и вниз по широкой лестнице во двор, где их ждали лошади. Слуги бережно посадили Франческу на белоснежную кобылу и передали поводья отцу, а он ловко поднялся на спину чалого мерина. Обоих окружили гвардейцы в голубых с золотом мундирах. Путь до собора занял всего несколько минут, и синьор Пьетро д’Анджело решил не терять времени даром.

– Надеюсь, тебя не обижали, – начал он осторожно, потому что понятия не имел, где была и что делала дочь.

– Мне посчастливилось наткнуться на гостиницу герцога, – пояснила Франческа. – Он содержит ее для своих охотников, чтобы дать им приют на зиму. Хозяйка приняла меня с тем условием, что соглашусь стать служанкой.

Джованни взглянул недоверчиво:

– Ты работала прислугой? Невероятно. Неужели не сказала, кто ты и откуда?

– Посмотри на мои руки. – Франческа показала ладошку. – Изящные кружевные перчатки скрывают грубые натруженные пальцы. Больше никогда не посмею с презрением относиться к тем, кто за нами ухаживает, потому что знаю, как тяжко трудятся эти люди. – Она на миг умолкла и тут же рассмеялась: – Еще несколько дней назад я стирала одежду охотника, которому вскоре предстояло вернуться в лес. Его зовут Пеппино, и он очень обрадовался, что сможет отправиться на свою делянку в чистом, без вшей, белье. А еще я научилась готовить и ухаживать за больными, страдающими не очень деликатными недугами.

Джованни невесело рассмеялся. Трудно было поверить, что красавица дочь действительно делала то, о чем сейчас рассказывала, и все-таки она говорила чистую правду.

– И что же ты готовила? – с интересом уточнил он.

– Например, превосходное жаркое из кролика, – гордо сообщила Франческа. – И пасту, причем даже ни разу не переварила.

Джованни покачал головой. Успехи дочери удивляли и внушали гордость.

– Думаю, маме об этом говорить не стоит, потому что она придет в ужас, если узнает, что ты занималась такими делами, но я буду рад, если когда-нибудь приготовишь мне пасту по старинке, с маслом и сыром. Терпеть не могу все эти новые соусы, которые вошли в моду во Флоренции и Риме.

Франческа улыбнулась.

– Обязательно приготовлю, папочка. Обещаю. – И все же в душу закралось сомнение: удастся ли еще когда-нибудь принять участие в стряпне?

Внезапно на обеих сторонах улицы появились ликующие люди; причем чем ближе к собору, тем больше их становилось. В ящиках на окнах домов пестрели яркие июньские цветы и наполняли воздух волшебными ароматами. Чтобы увидеть долгожданную невесту, горожане забрались даже на крыши.

Торжественная процессия медленно двигалась к собору, и Франческа спрашивала себя, что думают подданные о своей новой герцогине. Знают ли, что, после того как прошлым летом Рафаэлло назвал ее своей невестой, она трусливо сбежала, или герцогу все-таки удалось сохранить шальную выходку в тайне? Неужели не удивляются и не спрашивают друг друга, почему между помолвкой и свадьбой прошло так много времени? А может быть, граждане Террено Боскозо лишь недавно узнали о предстоящем событии, а прежде им ничего не говорили?

Наконец выехали на главную площадь. По меркам Флоренции собор выглядел не очень большим, и Франческа подумала, что их храм Санта-Анна Дольче более внушительный. Однако к распахнутым дверям собора вела широкая парадная лестница. Первым спешился синьор Пьетро д’Анджело, а потом гвардеец бережно снял с дамского седла невесту. Отец торжественно ввел дочь в собор, где ее с нетерпением ждала Терца.

Умелой рукой горничная расправила золотистые волосы, чтобы пряди волнами спускались по спине, а потом, к удивлению невесты, надела на голову венец, украшенный нежным жемчугом и сияющими бриллиантами.

– Старый герцог захотел увидеть на вас это украшение, – пояснила она. – В нем выходила замуж его покойная супруга.

Глаза Франчески заблестели от слез.

– Как он добр! – вздохнула она.

– Да, – подтвердила Терца. – И очень любит вас, несмотря на ваше поведение.