Седьмая могила без тела - Даринда Джонс

- Ну, красавица, а у тебя как дела? – спросил он и почесал ее за ухом.

Я же была поражена до глубины души тем, что его рука вообще двигалась.

- Принеси шарик, - добавил Рейес и притворился, будто бросил мячик.

Соскочив с кровати, Артемида нырнула прямо в стену. Несколько секунд я смотрела на жениха с отвисшей челюстью, а потом укоризненно проговорила:

- Это было подло.

- Почему? – спросил он, снова придвигаясь ближе. – Ей нравится играть со всякими шарами. Тебе, насколько я помню, тоже.

- Ты неисправим. Как там твое плечо?

- Для этого оно мне не понадобится.

Секунду спустя рука Рейеса оказалась спереди под моими пижамными штанами, на которых было написано «Грехи можно смыть языком». Пальцы отыскали самое важное и погрузились внутрь. От восхитительного удовольствия я глубоко вздохнула.

- А спина?

- Изо всех сил постараюсь ее надорвать. Обещаю.

- Нет, Рейес. – Я снова его оттолкнула. – Я серьезно. Тебя чуть на куски не разорвали, а тебе внезапно полегчало настолько, чтобы заняться сексом?

- Датч, - начал он, слегка сжав внутреннюю поверхность моего бедра, - если бы я не был готов заняться сексом, стал бы я делать так?

Пальцы раздвинули складки у меня между ног и стали ласкать самое чувствительное, самое нежное местечко. Взяв за затылок свободной рукой, Рейес притянул меня ближе и поцеловал.

Пережив первую вспышку наслаждения и дрожа от желания, я оторвалась от горячих губ и выдохнула:

- Ладно, ты победил.

Рейес склонился надо мной и прошептал на ухо:

- Датч, я победил уже тогда, когда ты легла в постель.

Блин, ему просто позарез надо поработать над самооценкой.

Я обхватила пальцами твердый член и в награду услышала, как Рейес резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Пригвоздив меня всем весом к постели, он сжал оба моих запястья у меня над головой, чтобы я не мешала ему делать все, что душе угодно. По-моему, это несправедливо. Мне хотелось исследовать холмы и долины его тела не меньше, чем ему хотелось исследовать меня. Мало того, его тело намного зрелищнее и интереснее всего, что я могу предложить, вместе взятого. Твердые и гладкие, крепкие и в то же время гибкие мышцы перекатывались под моими ладонями, сжимались от поцелуев.

Чтобы получить доступ к Угрозе и Уилл, Рейес задрал пижамную майку мне за голову. Уделяя каждой одинаковое внимание, он посасывал заострившиеся вершинки, обводил их языком, медленно сводя меня с ума. И вдруг я поняла, что мои штаны уже на щиколотках. А говорят, мужчины не могут заниматься несколькими делами одновременно.

Пока я нетерпеливо стаскивала штаны до конца, Рейес встал с кровати. От холода, вызванного его отсутствием, я тут же покрылась мурашками. Закрыв дверь, Рейес повернулся ко мне во всей своей обнаженной красе. В приглушенном свете его кожа как будто сияла. Я застыла и дала себе время полюбоваться. Он взял что-то с комода, и послышался треск. Походкой готового к атаке хищника Рейес двинулся ко мне.

Под его весом кровать просела, а мгновение спустя он уже сидел на мне, укрывая своим жаром, как самым теплым одеялом на свете. Что-то холодное и липкое обернулось вокруг запястья.

С губ сорвался смех, и я все-таки уточнила:

- Скотч?

- Молчи, - отозвался Рейес, сосредоточенно сдвинув брови. Разве может быть что-то прекраснее? – Эта процедура требует максимум внимания.

Оторвав еще один кусок скотча, он связал мне руки.

От предвкушения все внутри затрепетало. Участился пульс. Натянулась кожа. Член лежал прямо между Урозой и Уилл. Мне так хотелось почувствовать его на вкус, ощутить, как вдоль языка течет и пульсирует кровь, что рот наполнился слюной. Но Рейес явно не собирался разрешать мне ни подняться, ни воспользоваться руками. Он снова встал и на этот раз взял меня за щиколотку. Пальцы прошлись по подъему, и по ноге рассыпались искры поразительно острого удовольствия. Казалось, у Рейеса кончается терпение. Оторвав еще один кусок скотча, он привязал меня к изножью кровати, осыпал легкими и горячими поцелуями колено и лодыжку и принялся за вторую ногу. Когда он закончил, я бы уже при всем желании не смогла сдвинуть ноги.

Рейес выпрямился и посмотрел на меня, как король, который осматривает только что завоеванные земли. А я лежала открытая, выставленная напоказ. Никогда в жизни меня не мучила застенчивость, но сейчас я засомневалась в себе. Однако выражение лица Рейеса было таким напряженным, таким притягательным, что все сомнения мигом испарились.

Того, что случилось дальше, я не могла и вообразить.

Рейес начал с щиколоток. Сначала гладил пальцами, покрывал кожу короткими поцелуями, потом стал слегка покусывать. А долю секунды спустя на мне сомкнулись зубы. Не смертельно, но достаточно сильно, чтобы причинить немножко боли.

От неожиданности я резко вдохнула почти в тот же момент, что и Рейес. А потом поняла. Почувствовала его реакцию на мою боль. Ощутила, как она отразилась в нем и рикошетом вернулась ко мне, сосредоточившись там, где росло наслаждение. Вторую ногу ждало то же самое. Каждый укус разбивался молнией под кожей и заставлял меня снова и снова корчиться и изгибаться от неописуемого удовольствия. Рейес лизал, посасывал и кусал, словно пил текилу с моих ног. Я окунулась в восхитительное безумие, прошедшее сквозь ощущения Рейеса и вернувшееся обратно ко мне, и не сумела сдержать тихий стон. Но Рейесу этого было достаточно.

Он снова сел сверху, оторвал еще один кусок скотча и заклеил мне рот. А потом опустился к Угрозе и Уилл. На затвердевшем соске сомкнулись зубы, подарив еще одну вспышку, еще один укол боли, еще одно эхо.

Запрокинув голову, я беспомощно ерзала, переживая атаку за атакой. Рейес не пропустил ничего. Даже обмотанные скотчем запястья постигла та же участь. Здесь Рейес всего-навсего кусал сильнее, чтобы добиться желаемой реакции, а потом на мгновение замирал, давая боли шанс отразиться от него и вернуться ко мне.

Ни слова не говоря, он спустился ниже и еще шире раздвинул мне ноги. Теплые губы и горячий язык нежно ласкали чувствительные складки, все ближе и ближе подводя меня к краю пропасти. В животе разгорался пожар, и я умудрилась вдохнуть прямо сквозь скотч. Под обжигающими прикосновениями я плавилась, горела и еще раз не сдержала стон, потому что где-то глубоко-глубоко внутри вспыхнула первая искра оргазма, который рос и набирал силу, как летний прилив. Во мне оказались пальцы, и я чуть не разрыдалась, готовая умолять Рейеса подарить мне разрядку.

И вдруг на нежных складках сжались зубы. От острой боли я взлетела еще выше, и там, на самом пике волны взорвался горько-сладкими искрами и из каждой поры пролился опаляющим океаном ослепительный экстаз.