Максим - Наталья Евгеньевна Шагаева

тумбе свой телефон и быстро, не показывая ей, отправляю десятки неотправленных ей сообщений и писем. Ее телефон начинает беспрерывно вибрировать, но я не даю ей его взять.

– Потом прочтешь. Мы никуда не уезжаем, малышка, ты останешься здесь со своими друзьями и учебой. Мы просто съездим на неделю к моей матери, и заберем ее сюда в наш новый дом, который я купил на днях.

– Ты купил дом? Мы едем к твоей маме?!– растерянно спрашивает Анна и застывает.

– Не готова знакомиться? – накручиваю ее волосы на пальцы, играя шелковыми локонами.

– Просто это так неожиданно и немного страшно.

– Не бойся, у меня отличная мама, она уже многое о тебе знает. А потом я заберу тебя к себе, и мы будем жить все вместе. Согласна?

– Да, конечно. – Только мой папа может оказаться проблемой. Елена что-то ему наговорила…

– Я поговорю с твоим отцом. Можешь через месяц пригласить его к нам в гости или сами к нему съездим.

– Хорошо, – соглашается Анна, в дверь стучит доставка, и моя девочка тут же натягивает на себя одеяло. Поднимаюсь с кровати, быстро натягиваю брюки, открываю дверь, забираю тележку с едой, не пропуская доставщика внутрь, и подкатываю еду к кровати. Черт, тут просто лёд, фрукты, обед и шампанское, а в моей голове уже тысячи фантазий о том, как я буду кормить и поить мою девочку.

Эпилог

Год спустя

– Не обижайся, но мы, наверное, не придем, – сообщаю я Алле.

– В смысле? У нас юбилей компании, я заказала шикарный банкет в загородном ресторане с видом на озеро, – цокает Алла.

– Ну как ты себе это представляешь? Как ни крути, по сути, мы бывшие любовники, а там будет твой адвокат, и я с Анной.

– Ну Эдуард не знает о нашей связи, и никогда не узнает. А вы с Анной мне уже как год должны за ваше воссоединение. Она до сих пор ревнует? Я думала, вы давно закрыли этот вопрос.

– С того дня мы вообще к нему не возвращались. Скажу больше, недавно в кафе мы встретили Татьяну, и эта сука, не упустила момента кинуть в мою сторону пару недвусмысленных фраз. Но моя девочка гордо расправила плечи, взяла меня под руку, поморщила носик, осмотрев Татьяну, и внаглую спросила, сколько ей лет. Таня растерялась и ответила, что ей сорок восемь, на что Анна приподняла брови, заявив, что красный цвет ее старит, и посоветовала более спокойные тона в одежде. Я охренел вместе с Таней. Иногда мне кажется, что в моей Синеглазке где-то внутри живет очень плохая девочка. И иногда мне очень нравится вытаскивать из нее плохую сторону.

– Ты там сильно не развращай девочку! – смеясь, возмущается Алла. – А если серьезно, приходите, я буду очень рада. Все это было в прошлом, которого не было. Иногда мне кажется, что я тебя люблю, – заявляет Алла, и я давлюсь кофе.

– Спокойно, не в этом смысле, – вскидывая руку, говорит она. – Как бы это странно и ужасно ни звучало, иногда мне кажется, что ты мне родной человек. Я так хочу, чтобы у тебя было все хорошо. Ты работаешь, полностью отдаваясь делу, ты помирился с матерью и заботишься о ней, и ты боготворишь свою женщину. И я в какой-то степени горжусь тобой.

– Пфф, Алла Александровна, снимите с меня корону, иначе потом лопатой придется поправлять.

– Гад ты, Макс! – заявляет она и тянется ко мне через стол, хлопая по руке. – В общем, все это лирика, чтобы завтра были оба на банкете!

– Хорошо, тогда я поехал, у меня еще сегодня грандиозные судьбоносные планы.

– Расскажешь?

– Ну, если мне не откажут, завтра все сама поймешь, – усмехаюсь и выхожу из кабинета.

Еду домой, постоянно рассматривая коробочку с кольцом на приборной панели. Я, конечно, уверен в себе и в моей девочке, но сам не знаю, откуда во мне легкий мандраж. Надоело сходить с ума от ревности, забирая ее с института или с работы, смотря на похотливые взгляды в сторону Анны. Хочу, чтобы все знали, что она МОЯ! Меня, как мальчишку, клинит только от пары слов, произнесенных мужчинами в ее сторону. Понимаю, что это ненормально, но ничего с собой поделать не могу. С Анной я не принадлежу себе и мне всегда ее мало.

Покупаю по дороге цветы, небольшой букет ее любимых декоративных розовых роз и быстро добираюсь до дома. Мама, как всегда, возится в саду, поливая свой мини-огород и цветы. Паркую машину, подхожу к матери и прикасаюсь к ее плечу.

– О Боже! Напугал! – вздрагивает мать.

– Извини, не хотел. Как ты?

– Да все хорошо. Иди в дом, там Нюта такую вкусную рыбу приготовила, не ест, как всегда, тебя ждет. И… – медлит мать. – Она немного расстроена, наверное, из-за меня, – виновато произносит мать.

– А что случилось?

– Мы просто разговаривали, она задавала вопросы и, в общем, я немного рассказала ей о Вите и…

– Все понятно, – обрываю ее я. – Не расстраивайся, у меня нет от нее тайн, – приободряю мать и иду в дом. Нахожу Анну на диване. На ней короткие шортики, и белый топ на лямках. Она лежит на животе, подпирая голову руками, читает книжку и болтает ножками. Облокачиваюсь на косяк, наблюдая за ней издалека. В какой-то момент Анна закрывает книжку и хмурится, потом садится на диван спиной ко мне и долго смотрит в окно. И я чувствую, что она, правда, расстроена и вновь из-за моего прошлого.

Медленно иду к ней, наклоняюсь и целую шейку, вдыхая неповторимый уникальный запах моей девочки.

– Привет, – шепчу на ушко, и обхожу диван, сажусь рядом с Анной и кладу ей на колени цветы.

– Спасибо, – Нюта, берет букет, подносит его к лицу, вдыхает аромат и пытается мне улыбнуться, но выходит плохо.

– Иди сюда, малышка, – забираю у нее цветы, откладывая букет на журнальный столик. Аня ложится мне на грудь, начиная водить пальчиком по моему телу, а я обнимаю ее за плечи.

– Что случилось? – тихо спрашиваю я, чувствуя ее настроение.

– Расскажи мне о своем брате, – вдруг просит она. Это тяжело, я бы предпочел не затрагивать эту тему, но, если Анна просит, я должен рассказать.

– У меня был брат, младше меня на три года. Так вот, когда ему было шесть лет, он случайно перевернул на себя огромную кастрюлю с кипящей водой и получил множественные ожоги тела. Он чуть не умер от болевого шока, но его спасли. Родители тогда выпали из моей жизни на несколько лет. Меня отправили к бабушке и почти забыли о моем существовании. Все возились с Витей. Мне тогда тоже было мало лет, и я по-детски обижался на родителей. С одной стороны, мне было жаль брата, а с другой – я тоже хотел внимания.