Через розовые очки - Нина Матвеевна Соротокина

— Я хочу, чтобы вы меня поняли.

Артур встал, подошел к окну и стал пристально всматриваться в ночь, словно ожидал от звезды в небе, зажженных фонарей или случайного прохожего какого‑то знака. Фраза — "Вы меня подозреваете?" — на этот раз не была произнесена, но она все время порхала в воздухе, как бесшумная сова с ворохом вопросительных слов в клюве: "что? где? когда?"

Разговор шел совсем не так, как выстроил его Никсов. Артур все время опережал его на один ход. Никсов только собирался задать свой коронный вопрос, а хозяин дома уже давал на него ответ. Или здесь родные стены помогают? Ладно, все это только разгон перед стартом. Следует переходить к главной части разговора.

Версия Никсова, и главный его козырь, была следующий: Пальцев и Шульгин (муж Инны) получили от Рулады задание — припугнуть Льва. Скорее всего стрелять должен был именно Шульгин, а Артур предназначался для страховки. Встреча подельников состоялась в церкви. Что‑то они не поделили, подрались. Буйный характер Андрея известен. На этот раз ему не повезло. Артур сбросил труп Шульгина с крыши…Но теперь он сам должен был выстрелить в Левушку Шелихова — напугать, как и было договорено.

Дальше — баня. Хозяин раньше других ушел спать. Артур резонно предположил, что Лев отправился в собственную спальню. Он проникает туда с Лидией на руках. Но произошло непредвиденное. Вместо Левушки Артур видит в кровати престарелую тетку, на защиту которой бросается кот. Отсюда — оцарапанная щека.

Огорченный неудачей Артур утром уезжает в Москву. Но от Рулады так просто не отвяжешься. Артур вынужден вернуться в деревню. Вот собственно и все. Логично? Вполне…

Теперь надо задать четкий вопрос: " Почему вы не сказали мне, что муж Инны служил у вас в охране?" Нет, так, пожалуй, спрашивать не стоит. Пальцев ответит: "Потому что вы меня не спрашивали?", и будет прав. Похоже, что опять надо начинать издалека.

— Когда мы беседовали первый раз, вы знали, что около церкви в деревни нашли труп?

— Знал, конечно. Об этом тогда все в деревне говорили. Что вы на меня так смотрите? Жалко человека, упал с крыши. Но если по каждому убиенному в России горевать, то надо посыпать голову пеплом и идти в пустынь акриды жрать.

— Он не просто упал. Его предварительно убили.

Артур вскинул глаза на Никсова, но ничего не сказал.

— А какие у вас отношения с Инной?

— Инной? Вы говорите о Левиной секретарше? Хорошие. Она практически Левина жена. Ей бы только развод получить. Но это, я вам скажу, тяжелое занятие. Ее муженек впился в нее, как клещ. Впрочем, чужая душа потемки. Зачем‑то же они держаться друг за друга.

— Откуда вы знаете Андрея?

— Какого Андрея?

— Шульгина.

— Ах, этого? Вы говорите про Инниного мужа? Вы правы, его зовут Андрей. Он у меня в банке в охране работал. Охранник он был неплохой, а человек — странный. По–моему, Инна огорчилась, когда мы вдруг встретились в казино. Представлять друг друга было не надо.

— А Лева был знаком с Инниным мужем?

— Не знаю. Во всяком случае, я их не знакомил. Я вообще не болтлив, с вами вот только разговорился. Но мне кажется, Инна ждала от меня подвоха. Я часто ловил на себе ее взгляд — настороженный, вопрошающий. Встретимся с ней глазами, она не отвернется, а тут же придумает какой‑нибудь пустой вопрос.

— Например?

— Ну… не знаю. Где галстук покупал? Или попросит сигарету. Или скажет, что вечером обещали похолодание. Или безучастным, совершенно мертвым голосом поинтересуется, как я отношусь к Киркорову.

— А вы что?

— Отвечу. И сигарету дам. Она меня как будто дразнила. Ждала, когда я сам нападу на нее, и уже тогда она начнет защищаться.

— А в чем странность ее мужа?

— В чем странность? Идиот. Не клинический, конечно. И никак не герой Достоевского. Наверное, он раньше нормальным был, если его выбрала такая женщина, как Инна. А потом у него крыша поехала. Он очень хотел разбогатеть.

— Какая же здесь клиника? Обычное дело.

— Вот именно. Шульгин хотел любым способом заработать первоначальный капитал, и решил, что самое лучшее для него стать киллером. Он все время ходил в тир и даже брал частные уроки у какого‑то известного спортсмена.

— И в этом я тоже не вижу странности.

— Странно то, что я об этом знаю. Вы не находите?. Киллерство — профессия тайная, как разведка. А этот болван у всех и каждого в банке спрашивал, как выйти на нужных людей. Он даже у "крыши", моей "крыши$1 — бандюков, спрашивал, где принимают к киллеры.

— А Рулада Шульгина знал?

— Рулада знал всех моих сотрудников.

"Это не он", — сказал себе Никсов. Версия рассыпалась на глазах. Можно, конечно, предположить, что Артур дьявольски умен, что он все просчитал и теперь ведет свою игру. Но не похоже. И главное, его никто не загонял в угол. И как Рулада мог заставить его стрелять, если он и так все у Артура отобрал?

Но жалко было сдавать позиции. И Никсов задал последний, ключевой вопрос.

— Вам знакомо имя убитого?

— Которого с крыши столкнули? Нет.

— А это между прочим ваш знакомец Шульгин.

Артур крякнул и со смаком выпил давно налитую рюмку водки. Видно и его проняло. И глядя, как тот морщиться, обсасывая дольку лимона, Никсов вдруг понял, что до этого не понимал. Опер Зыкин орал ему по телефону вовсе не про "объезд", а про обрез. Никсову даже показалось, что он опять слышит далекий голос: "Обрез, из которого стреляют". А это значит, что хотя бы половина его версии выглядит вполне правдоподобно.

Можно было подумать, что Артур подслушал его мысли.

— А с чего бы Шульгина понесло в Верхний Стан? Вам не приходило в голову, что Рулада мог дать ему задание? На серьезное дело он этого дурака не пошлет, а попугать Левушку — самое милое дело. Да еще как пикантно! Потом можно будет шантажировать Инну: "Твой мужик в твоего любовника стрелял! Уболтай Льва, уговори отдать долг, а то я всех выведу на чистую воду, и ты в два дня расчет получишь". Мне это кажется вполне вероятным.

— Мне тоже. Но кто второй?

— Вы думали — я? Но поверьте, я на эту роль никак не тяну. И