Абарат: Первая книга часов - Клайв Баркер

— Аллилуйя, — буркнул негр.

— Вы, часом, не смеяться ли надо мной вздумали, Берч? — засопел Пикслер, круто поворачиваясь лицом к своему подчиненному и окидывая его подозрительным взглядом, для чего ему пришлось высоко задрать голову.

Берч примирительно поднял вверх ладони. Блокнот, зажатый под мышкой, шлепнулся оземь.

— Боже праведный, нет! Нет, сэр, нисколько! Пикслер расхохотался.

— Я пошутил, Берч. Да ну же, улыбнитесь. Или вы шуток не понимаете?

— Виноват?

Лицо чернокожего было непроницаемо.

— Куда это вдруг подевалось ваше чувство юмора? — с некоторым раздражением бросил ему Пикслер.

— Ах, шутка, — промямлил негр. — Да, сэр. Очень смешно, сэр.

— Хватит дуться, Берч, в самом деле. Я верю вам, верю! Берч нагнулся за блокнотом. Когда он выпрямлялся, лицо его попало в поле зрения Кэнди. Но не Пикслера. О том, что выражало это лицо, можно было бы написать не одну книгу. Под маской преданности у чернокожего великана скрывалась глубочайшая неприязнь к своему работодателю. Если не сказать больше.

— Мне в голову только что пришла гениальная мысль, Берч. Запишите ее для дальнейшей публикации, — скомандовал Пикслер. — Я желаю объявить амнистию всем, кто владеет книгами магического содержания. Если упомянутые книги будут доставлены в Коммексо в течение ближайшего месяца для предания огню, я лично обещаю их владельцам свободу от любого преследования.

— Почтительно напоминаю вам, сэр, — возразил Берч, — что законов, воспрещающих занятия магией, вне пределов города Коммексо не существует. Также с не меньшим почтением смею вас заверить, что нам вряд ли удастся добиться введения подобных законов от любого из Островных советов.

— А если пригрозить этим продажным советникам, что мы их и близко к Коммексо не подпустим, пока они не примут такой закон?

— Это может возыметь действие, — задумчиво проговорил Берч. — Но как быть с власть имущими? Взять, к примеру, семью Тленов. У них ведь, насколько я знаю, богатейшее собрание магической литературы. Возможно, самое обширное на островах. Как заставить Тленов расстаться с этими книгами?

— Уж я найду способ, — самоуверенно заявил Пикслер. — Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю.

— Постойте-ка, — вполголоса проговорил Берч.

— Что такое?

— Одну минуту, сэр. С вашего позволения.

И он протянул Пикслеру электронный блокнот.

— Да что с вами, в самом деле, Берч? Какая муха вас укусила?

Сердито сдвинув брови, Пикслер с неохотой взял табло.

— Ничего особенного, сэр.

Берч шагнул в сторону от своего босса. Сделал еще один осторожный шажок. Потом еще.

— Берч! Куда это вы?

Но тут негр гигантскими прыжками помчался в заросли.

Кэнди слишком поздно догадалась, кто именно стал объектом его внимания. Она бросилась было бежать, но не успела сделать и пары шагов, как чернокожий ее настиг.

— Шпионы? — взвизгнул Пикслер.

— Всего лишь девчушка, — успокоил его Берч, вытаскивая Кэнди из зарослей на поляну, залитую светом прожекторов.

Девушка пыталась вывернуться из его цепких рук, упиралась в землю ногами, но чернокожий был куда сильнее ее. Сопротивляться не имело смысла. К тому же его нисколько не заботило, что, сдавив столь немилосердно руки и плечи своей жертвы, он причиняет ей боль.

— Не ты ли сотворила нашего малютку мотылька? — обратился к ней Пикслер. Поскольку Кэнди упорно молчала, он ткнул пальцем в сторону бабочки, все еще висевшей на деревьях, несмотря на попытки Доггета сбросить ее оттуда, и повторил свой вопрос, произнося слова более раздельно и внятно, как если бы говорил со слабоумной: — Ты... сделала... вот это?.. Вот это твоих... рук... дело?

— Да она, поди, из аборигенов, — предположил Берч. Он все еще крепко держал Кэнди за плечи. — Говорят, среди них частенько встречаются глухонемые.

— Ты глухонемая? — полюбопытствовал Пикслер.

— Нет.

— Ага. По крайней мере одна из теорий опровергнута практикой, — осклабился Пикслер.

— Тогда отвечай, кто ты и откуда, — потребовал Берч.

— Меня зовут Кэнди Квокенбуш, и, к вашему сведению, я была похищена той тварью, что висит сейчас на деревьях. Она там очутилась только потому, что вы, достойные и бесстрашные джентльмены, подстрелили ее на лету. Между прочим, вы могли и в меня попасть.

Пикслер с благодушным изумлением выслушал эту короткую отповедь. Когда Кэнди умолкла, он, улыбаясь, кивнул Берчу.

— Полагаю, вам больше нет нужды насильственно стеснять свободу юной леди.

— Но она может быть вооружена, — буркнул негр.

— Что это там у тебя в руках? — рявкнул издалека Доггет.

— Это Спухлик, — вздохнула Кэнди, опуская взгляд.

И, к огромному своему огорчению, убедилась, что за последние несколько минут — пока она прислушивалась к дурацким разглагольствованиям Роджо Пикслера о необходимости сожжения книг и истребления магии — жизнь покинула малютку спрута. Вероятнее всего, ему нельзя было так долго оставаться вне родной среды.

— Отпустите меня! — сердито крикнула она и стала отбиваться от гиганта Берча локтями.

— Вы слышали, о чем вас просила девушка? — сдвинул брови Пикслер. — Извольте подчиниться.

Берч нехотя разжал руки, но остался стоять почти вплотную к Кэнди с согнутыми руками, чтобы в случае необходимости пресечь любое ее посягательство на особу Пикслера.

— Позволь мне освободить тебя от этой никчемной обузы, — мягко проговорил Роджо и протянул руку, чтобы ухватить мертвого спрута за одно из обвисших щупалец.

— Не позволю. — Кэнди отпрянула назад. — Я сама его похороню. Хочу прочитать над ним заупокойную молитву.

— Это над спрутом-то? Бог мой! — высокомерно усмехнулся Берн. — Ну и примитивный же народ!

— Не будьте так категоричны, — мягко осадил его Пикслер. — Когда мы с сестрой Филоменой были детьми, она хоронила всех своих почивших любимцев в садике у заднего двора. А я ей помогал. У нас там получилось что-то вроде маленького кладбища. Я выкапывал ямку, а Филомена красивым почерком писала молитву на листке бумаги. Эти невинные ритуалы так забавляют детишек! А откуда ты родом, девочка?

— Издалека, — буркнула Кэнди.

Она внезапно ощутила прилив небывалой доселе грусти. Вот бы ей сейчас обрести какие-нибудь магические способности! Как хорошо было бы, щелкнув пальцами и произнеся нужное заклинание, перенестись в свой родной задний двор на Последовательной улице, где можно было бы похоронить Спухлика рядом с канарейкой Монти и несколькими золотыми рыбками — ее умершими любимцами. Она чувствовала, что того и гляди расплачется. Ну вот, не хватало еще зареветь в присутствии этих чужаков! Набрав полную грудь воздуха, Кэнди решительно сказала:

— Прошу простить меня за то, что я вынуждена вас покинуть. Мне хочется похоронить Спухлика в лесу. Рада была с вами познакомиться, мистер Пикслер. А с вами, — она метнула на Берча сердитый взгляд, — не очень.

— Похвальная прямота, — хмыкнул Роджо.

— У нас в Миннесоте так принято.

— Миннесота? — Берч пожал плечами. — Впервые слышу о таком острове.

— Миннесота находится вне Абарата, Берч, — уверенно заявил Пикслер.

— Вы хотите сказать?..

— Вот именно. Миннесота расположена в Иноземье. Оставив их продолжать дискуссию, Кэнди побрела в лес.

Она уходила все дальше и от Пикслера с Берчем, и от Доггета и остальных, все еще пытавшихся сбросить мотылька с ветвей деревьев.

В гуще леса она отыскала участок мягкой земли и принялась выкапывать руками могилку для спрута. Когда ямка достигла примерно фута в глубину, Кэнди отряхнула руки, подняла Спухлика и поместила его на дно. Потом бросила поверх его тельца горсть земли и пробормотала:

— Ибо прах ты и в прах возвратишься, — после чего добавила уже от себя: — Спасибо за компанию, Спухлик. Прости меня, ведь это и по моей вине ты погиб. Я буду по тебе скучать.

Она начала сбрасывать в маленькую могилу землю, оставленную у краев, пока не засыпала спрута полностью.

— Надеюсь, тебе хорошо там, где ты теперь очутился. Кэнди часто и тяжело задышала, пытаясь справиться с подступавшими рыданиями. Не одна только жалость к спруту вызвала эти слезы. Кэнди вспомнила о Цыптауне, его улицах, о своем доме, представила себе огромное расстояние между ним и тем местом, где она сейчас находилась, и печально произнесла:

— Теперь я совсем одна.

— Да нет же, нет!

Она оглянулась через плечо. Позади нее стоял Роджо Пикслер.

— Посторонние на церемонию не допускаются.

— Ну извини. — Похоже, он и вправду почувствовал неловкость. Или неплохо изобразил смущение. — Я не хотел мешать тебе предаваться горю, но не мог дождаться окончания похорон. Мне не терпится расспросить тебя кое о чем. Ты сказала нечто очень важное.