Последняя глава (Книга 3) - Джон Голсуорси

Чей-то голос произнес:

- Корвен versus Кореей и Крум - иск мужа.

Динни судорожно стиснула локоть сестры.

- Если ваша милость соблаговолит...

Уголком глаза она увидела красивое лицо с небольшими бакенбардами, казавшееся под белым париком совсем багровым.

У судьи было лицо не то жреца, не то черепахи, все в складках, взгляд, ушедший в себя; судья внезапно вытянул шею, и глаза его, умные и бесстрастные, словно проникли в душу Динни; она показалась себе до смешного маленькой. И так же внезапно он втянул голову обратно.

Тягучий сочный голос огласил имена и общественное положение сторон, место их брака и жительства; затем голос смолк на минуту и продолжал:

- В середине сентября истекшего года, пока истец был в отъезде по делам службы, ответчица, не предупредив его ни словом, покинула свой дом и уехала в Англию. На пароходе находился также и соответчик. Защита утверждает, что они раньше никогда не встречались. Я же полагаю, что они встречались или, во всяком случае, имели полную к тому возможность.

Динни увидела, что Клер презрительно передернула плечами.

- Как бы там ни было, - продолжал тягучий голос, - бесспорен тот факт, что на пароходе они были неразлучны, и я докажу, что перед концом путешествия соответчика видели выходящим из каюты ответчицы.

Голос продолжал гудеть и закончил словами:

- Господа присяжные, я не буду касаться подробностей того наблюдения, которое было установлено за действиями ответчицы и соответчика, - вы услышите о них от свидетелей, людей многоопытных и почтенных. Сэр Джералд Корвен!

Когда Динни подняла глаза, Корвен уже занял свое место, и его лицо казалось высеченным из еще более крепкого дерева, чем обычно. Она увидела негодование на лице отца, увидела, как судья взялся за перо, а Клер стиснула руки, лежавшие на коленях; как "юный" Роджер прищурил глаза, старшина присяжных слегка приоткрыл рот, а третья женщина на скамье присяжных сделала усилие, чтобы не чихнуть; увидела грязно-бурый налет, лежавший на всем в этом зале, казалось, для того, чтобы загрязнить все, что есть розового, голубого, серебряного, золотого и даже зеленого в человеческой жизни.

Тягучий голос начал задавать вопросы, потом перестал задавать их; его владелец умолк, словно сложил черные крылья, и позади нее заговорил другой голос:

- Вы считали своим долгом, сэр, начать это дело?

- Да.

- Не было ли здесь предубеждения?

- Никакого.

- Ваше требование возмещения убытков - не правда ли, в наши дни это практикуется довольно редко среди уважаемых людей?

- Деньги будут положены на имя моей жены.

- Ваша жена дала вам как-нибудь понять, что желает вашей поддержки?

- Нет.

- Вы удивились бы, узнав, что она не примет от вас ни одного пенни, будь это деньги соответчика или иные?

Динни увидела, как подстриженные усы Корвена шевельнула кошачья усмешка.

- Я ничему не удивляюсь.

- Вы даже не удивились тому, что она ушла от вас?

Динни оглянулась на вопрошавшего. Так вот он, Инстон, о котором Дорнфорд сказал, что ему очень мешает отказ Клер говорить о своей жизни с мужем, - человеку с таким профилем и таким носом ничто не может помешать.

- Нет, это меня удивило.

- Но почему?.. Может быть, вы объясните нам, сэр, почему именно вы удивились?

- Разве жены обычно бросают мужей без объяснения причин?

- Это бывает, когда причина настолько очевидна, что объяснения излишни. Ваш случай был именно таков?

- Нет.

- Что же, по-вашему, явилось причиной ее ухода? Вы больше, чем кто-либо, можете иметь в данном случае определенное суждение.

- Не думаю.

- А тогда кто же?

- Моя жена.

- Все-таки вы должны что-то предполагать? Может быть, вы объясните нам, в чем дело?

- Нет.

- Напомню вам, сэр, что вы принесли присягу. Скажите, не обращались ли вы плохо с вашей женой, в каком бы то ни было смысле?

- Я признаю, что был один случай, о котором я сожалею и за который просил извинения.

- Что это за случай?

Динни, сидевшая выпрямившись между отцом и сестрой, почувствовала, как мучительно задета и их гордость и ее; она вздрогнула, когда позади нее раздался сочный тягучий голос:

- Милорд, я полагаю, что мой коллега не уполномочен задавать подобный вопрос.

- Милорд...

- Должен остановить вас, мистер Инсток.

- Подчиняюсь вашей воле. Мистер Корвен, вы человек горячий?

- Нет.

- И ваши поступки всегда более или менее обдуманны?

- Надеюсь,

- Даже когда эти поступки не совсем... благожелательны?

- Да.

- Понимаю. Уверен, что присяжные тоже понимают. А теперь, сэр, разрешите перейти к другому пункту. Вы утверждаете, что ваша жена встречалась с мистером Крумом на Цейлоне?

- Понятия не имею, встречались они или нет.

- Есть ли у вас лично сведения о том, что они встречались?

- Нет.

- Мой коллега сказал нам, что он представит доказательства, подтверждающие факт встреч...

Тягучий сочный голос прервал его:

- ...подтверждающие возможность встреч.

- Пусть так. У вас есть основания считать, что они воспользовались этой возможностью, сэр?

- Нет.

- Живя на Цейлоне, вы видели когда-нибудь мистера Крума или слышали о нем?

- Нет.

- Когда вы впервые узнали о существовании мистера Крума?

- Я увидел его в ноябре прошлого года в Лондоне, когда он выходил из дома, где жила моя жена, и я спросил у нее, кто это.

- Она старалась скрыть его имя?

- Нет.

- Это был единственный раз, когда вы видели мистера Крума?

- Да.

- Почему вы решили, что именно этот человек поможет вам развестись с женой?

- Я возражаю против такой постановки вопроса.

- Хорошо. Что побудило вас заподозрить в этом человеке возможного соответчика?

- Сведения, которые я получил на пароходе, возвращаясь в ноябре из Порт-Саида на Цейлон: это был тот же пароход, на котором моя жена и соответчик плыли в Англию.

- Что же именно вы узнали?

- Что они были все время вместе.

- Довольно обычное явление на пароходах, не правда ли?

- В благоразумных пределах - да.

- Вы знаете это по опыту?

- Пожалуй, нет.

- Что еще натолкнуло вас на подозрение?

- Стюардесса видела, как он выходил из каюты моей жены.

- В какое время дня или ночи?

- Незадолго до обеда.

- Я полагаю, что по делам службы вам неоднократно приходилось путешествовать морем?

- Да, неоднократно.

- А вам не приходилось замечать, что пассажиры нередко бывают друг у друга в каютах?

- Да, сплошь и рядом.

- И это всегда пробуждает в вас подозрения?

- Нет.

- Разрешите мне пойти дальше и подчеркнуть, что раньше это никогда не пробуждало в вас подозрений?

- Нет, не разрешаю.

- Вы по природе человек подозрительный?

- Не сказал бы.

- Или может быть, ревнивый?

- По-моему, нет.

- Ваша жена намного моложе вас?

- На семнадцать лет.

- Однако вы не так стары и, конечно, понимаете, что в наше время молодые мужчины и женщины обращаются друг с другом с большой простотой, почти не считаясь с различием полов?

- Если вы хотите знать мой возраст, то мне сорок один год.

- Следовательно, вы человек послевоенного времени.

- Я участвовал в войне.

- Тогда вы, наверное, знаете, что многое, считавшееся до войны подозрительным, теперь совершенно утратило этот оттенок.

- Я знаю, что сейчас на все смотрят очень легко и просто.

- Благодарю вас. Вы имели основания в чем-нибудь подозревать вашу жену до того, как она ушла от вас?

Динни подняла глаза.

- Никогда.

- И вместе с тем такой пустяк, как то, что соответчик вышел из ее каюты, показался вам достаточным, чтобы установить за ней наблюдение?

- И это, и, кроме того, они были на пароходе неразлучны, и я видел его в Лондоне выходящим из дома, где она живет.

- Когда вы были в Лондоне, вы сказали ей, что она должна вернуться к вам или нести все последствия своего отказа?

- Не думаю, чтобы я употребил именно эти выражения.

- А какие же?

- По-моему, я сказал, что она имеет несчастье быть моей женой и не может вечно быть соломенной вдовой.

- Не очень изысканно сказано, не правда ли?

- Может быть.

- Следовательно, вы стремились использовать любой предлог, лишь бы от нее освободиться?

- Нет, я стремился к тому, чтобы она вернулась ко мне.

- Несмотря на ваши подозрения?

- В Лондоне у меня подозрений еще не было.

- Я предполагаю, что вы с ней дурно обращались и хотели освободиться от брака, унижавшего вашу гордость.

Тягучий сочный голос проговорил:

- Милорд, я протестую.

- Милорд, поскольку истец признал...

- Да, но очень многие мужья, мистер Инстон, совершают поступки, за которые они охотно извиняются.

- Как будет угодно вашей милости... Во всяком случае, вы организовали слежку за вашей женой. Когда именно вы распорядились начать эту слежку?

- Как только вернулся на Цейлон.

- Немедленно?

- Почти.