Конторщица-3 - А. Фонд

и прижала к своей груди. Слёзы заливали моё лицо, я всё прижимала её к себе и не могла отпустить. От мыслей, что я могла её вот сейчас потерять, меня опять заколотило.

— Лучше бы меня так прижала, — ворчливо прокомментировал за спиной Будяк.

От злости меня аж отпустила трясучка.

— Зачем её было спасать, раз ты её всё равно удушить решила? — поинтересовался Будяк и внезапно для себя я рассмеялась.

— Во! Уже лучше, — прокомментировал Будяк.

— Спасибо, Пётр Иванович, — наконец-то поблагодарила его я. — Вы спасли мою дочь.

— Да не за что, — проворчал Будяк, но по его тону я поняла, что он доволен.

— Ты меня сейчас задушишь, — подала голос Светка, пытаясь выпростаться из моих объятий.

Я отпустила её и она, глядя на меня серьёзными, блестящими от непролитых слёз глазами, сказала:

— А теперь ругайся. Я заслужила.

— Во! Правильно! Наш человек! — восхитился Будяк. — Ещё бы ремня и совсем хорошо будет.

— Девочек бить нельзя! — возмущённо заявила Светка.

— А убегать в окно, купаться ночью в пруду в ночнушке — можно?

— А что мне голышом перед мальчишками надо было? — огрызнулась Светка.

— Да ты хоть понимаешь, что ты нарушила технику безопасности? — ответил Будяк. — За такое поведение и партбилет на стол положить можно!

— У меня нет партбилета, — озадаченно заметила Светка.

— И не будет при таком отношении к технике безопасности, к своей жизни и к чувствам матери, — философски заметил Будяк и над прудом повисла тяжелая тишина, разбиваемая только каплями, падающими со Светкиных волос на побеги белокрыльника.

— Давайте идти домой, — устало сказала я. — Холодно.

Примерно через полчаса мы все уже сидели на кухне в нашем доме, пили обжигающий чай из пузатого самовара и рассказывали приключения под охи и вздохи Риммы Марковны.

— Я нырнул до самого дня — ничего нету, — объяснял нам Будяк, кутаясь в безразмерный халат Риммы Марковны (его мокрую одежду она отобрала, обещала постирать, высушить и вернуть обратно завтра) — потом второй раз нырнул — опять мимо.

Римма Марковна охнула и от избытка чувств пролила заварку на стол.

— Ещё раз нырнул, руками щупаю — он мимоходом скользнул взглядом по моей груди и продолжил, — а и нету ничего!

Мои уши заалели.

— Пётр Иванович, ещё чаю? — засуетилась Римма Марковна, когда Будяк поставил чашку на стол. — И бараночку вот берите. Они свеженькие. А, может, я всё-таки блинчиков вам пожарю, а? Я быстренько…

— Не надо блинчиков! — хором ответили все мы.

— А потом я сообразил, что течение там сильное и её течением вниз отнесло, — продолжил Будяк, принимая от Риммы Марковны очередную чашку чая. — Я поплыл туда и точно — наша великая и отважная героиня зацепилась ночнушкой за корягу и не могла выбраться.

Светка сердито засопела.

— Так что нам всем ещё очень повезло, что там нет нисходящих потоков воды и её не утянуло в омут, — подытожил Будяк и Римма Марковна опять охнула.

— Спасибо вам, Пётр Иванович, — в очередной раз поблагодарила его я и решила аккуратненько закруглить застолье. — Поздно уже, а мы тут вас задерживаем своими проблемами.

— Ничего страшного. Я на отдыхе, — категорически отмёл мою попытку выпроводить его Будяк, — а вот со Светланой мы ещё не закончили. Да, Валеева?

Светка надулась и понурила голову.

— Да она же маленькая ещё, — попыталась оправдать её Римма Марковна, — сама перепугалась как.

— То есть ночные купания голышом с мужиками — не маленькая, а ремня — маленькая? — удивился Будяк. — Что скажешь, Валеева?

— Я не голышом, я в ночнушке была, — отмела грязные инсинуации Светка.

— То есть нынче барышням можно сверкать в неглиже перед мужиками?

— Я не сверкала! — надулась Светка.

— Как это ты не сверкала? — прищурился Будяк и даже чашку отодвинул, — а как тогда прикажешь понимать твою эту выходку? Хотела показать парням, какая ты бесстрашная и героическая?

Светка понурилась.

— Все примерные девочки там купаться боятся, а я, мол, вот такая вся раскрасавица — легко могу? Я им всем ещё покажу! Да?

Светкина голова наклонилась ниже.

— Ну и что? Показала им всем? — насмешливо прищурился Будяк, а из Светкиных глаз полились слёзы.

— Молчишь? А за свои безрассудные действия отвечать кто будет?

— Я буду, — шмыгнула носом Светка.

— Хорошо, — согласился Будяк. — Отвечай.

— Что отвечать? — плаксивым голосом спросила Светка.

— Как ты это всё спланировала? С какой целью?

— Пашка сказал, что в нашем пруду на той стороне все боятся купаться, даже взрослые, — торопливо затараторила Светка, — а я сказала, что не боюсь. Мы заспорили…

— На что хоть спорили? — перебил Светкины откровения Будяк.

— На пять календариков с «Ну, погоди!» и два с «Мишкой Олимпийским», — вздохнула Светка.

— Ну хоть какой-то прибыток в семью, и то хлеб, — сдержанно похвалил Будяк, и Светка зарделась.

— Мы договорились, что вечером, когда баба Римма будет на кухне, я вылезу в окно и мы туда все пойдём, — продолжила Светка.

— А ты завещание куда дела? — внезапно с абсолютно серьёзным видом спросил Будяк, заозиравшись по сторонам.

— К-какое ещё завещание? — вытаращилась на него Светка.

— Ну обычно, когда идут на смерть, положено же завещание оставлять. А то твоя мама и бабушка потом передерутся за твоё наследство. За календарики… с «Ну, погоди!» которые…

Я крепче уцепилась за чашку с чаем, чтобы не расхохотаться.

— Я не составила, — опять хлюпнула носом Светка.

— То есть, составляя тактику, ты не продумала все возможные варианты исхода событий? Не учла пути отступления? — строгим голосом переспросил Будяк.

— Нет, — пискнула Светка.

— И что из этого следует?

— Что я плохая?

— Ответ неверный, — покачал головой Будяк.

— Что я глупая?

— Опять мимо.

— Тогда не знаю.

— А вот это верный ответ! — одобрительно сказал Будяк и добавил, — ты ничего не знаешь, матчасть не изучила, и всё равно решила предпринять эту свою выходку, которая закончилась плохо. А могла закончиться вообще очень плохо. Что