Рыцарь - Джуд Деверо

– Но вы молили об этом у моей могилы! Возможно, если б такое исполнил и кто-то другой – неважно, мужчина ли, женщина ли, – я бы и тогда явился. Должно быть, Господь знал, что мне понадобится кто-то в услужение, а вам будет нужна работа. Я, право, не знаю, но я твердо верю в то, что должен вернуться!

– К вашей жене?!

– Ну да, к моей жене.

Повернувшись к нему и пристально глядя на него, Дуглесс спросила, указывая на постель:

– А как же быть с этим?

– Сударыня, – ответил он, – вы сами залезли ко мне в постель. Я же все-таки мужчина, и у меня тоже могут быть слабости!

До Дуглесс теперь кое-что начало доходить, и она чувствовала сильное смущение. Право, ну есть ли на свете большая дура, чем она?! И есть ли на свете хоть один мужик, в которого она не влюблялась бы?! Стоило ей провести с мужчиной трое суток, и она уже принялась мечтать об их совместной жизни! Наверное, явись пред нею сам Аттила, предводитель гуннов, или какой-нибудь Джек-Потрошитель, она бы и в них втюрилась, это уж точно! При ее-то везенье ей наверняка потребовалось бы не более пары суток, чтобы влюбиться в Чингисхана!

– Ну, хорошо, – сказала она, вставая с постели. – Простите меня, это – недоразумение. Разумеется, у вас должна быть жена. Этакая красавица супруга и трое славных ребятишек! Я просто сама не понимаю, что это мне взбрело в голову! Вы и в смертниках числились, и еще, как оказалось, в браке состоите! По правде говоря, до сих пор я обычно имела дело с мужчинами, которым серьезно угрожало что-то одно, однако, похоже, я делаюсь все более и более «везучей»! Ладно, я сейчас соберу вещички и отчалю! А вы отправляйтесь-ка обратно, к своей миссис Стэффорд и ведите себе с нею вдвоем ваш шикарный образ жизни!

– Так вы намерены сказать «прости» нашему с вами договору, да? – спросил он, преграждая ей путь в ванную.

– «Прости»?! – переспросила она, повышая голос. – Опять вы с этим вашим «последним прости»?! Да, именно так: я намерена сказать «прости», сделать ручкой, вообще сделать все, что в таких случаях полагается, в отношении этого нашего пресловутого «договора»! Я вам не нужна, во всяком случае, не нужна, учитывая, что у вас есть ваша распрекрасная Летиция да еще Арабелла Настольная!

– Ну, ежели вас столь сильно раздражает то, что наша любовная игра прервалась, мы могли бы вернуться в постель! – произнес Николас, понижая голос, как заправский ловелас, и подходя к ней.

– Да никогда в жизни, кобелина! – воскликнула Дуглесс, и глаза ее гневно засверкали. – Только дотроньтесь до меня, и в свое прошлое вам придется убираться с синяком на физиономии!

Потирая рукою челюсть, чтобы скрыть улыбку, Николас ответил:

– Не вижу оснований для того, чтобы приходить в такую уж ярость! Я вам честно все о себе рассказал. В своих поисках того, кто меня предал, я нуждаюсь в помощнике. Я только хочу найти нужные мне сведения и вернуться домой. И я никогда не притворялся перед вами!

Дуглесс отвернулась от него. Да, он прав! Никогда он не пытался что-то утаивать от нее! Это она навоображала каких-то воздушных замков, навыдумывала что-то про то, как они станут жить вместе, в вечном и счастливом согласии! Вот идиотка, идиотка, идиотка! – твердила она себе.

Повернувшись к нему, она сказала:

– Извините меня за все! Наверное, вам следует поискать себе в помощь кого-то другого! Теперь мой кошелек при мне, мой билет на самолет тоже, и я считаю, что мне лучше всего отправиться домой!

– А, ну, понятно! – протянул он. – Вы – просто струсили!

– Я?! Я и не думала трусить! Просто я…

– Да, просто вы влюбились в меня! – произнес он как бы нехотя и вздыхая. – Это свойственно всем женщинам. Проклятье какое-то, очень и очень мешающее мне жить! Я трех суток не могу провести вместе с женщиной без того, чтобы она не прыгнула ко мне в постель! Не думайте более об этом – я вас ни в чем не виню!

– Что-что?! Вы не вините меня?! – воскликнула Дуглесс, у которой гнев, казалось, вытеснил чувство жалости к себе. – Так вот: вы очень и очень переоцениваете свои чары! Вы и понятия не имеете, что собой представляют современные женщины! Да любая из них вполне смогла бы жить с вами в одном доме и ничуть не прельщаться вами! Да мы терпеть не можем таких высокомерных, раздутых от тщеславия павлинов, как вы!

– Да что вы? – переспросил он, выгнув бровь. – Стало быть, только вы и отличны от этих самых «любых», верно? Прошло всего трое суток, а вы уже залезли ко мне в постель!

– К вашему сведению, я просто пыталась какого вас успокоить, когда вас мучил ночной кошмар! Мне казалось, что я просто-напросто убаюкиваю вас – ну, вроде как мать убаюкивает свое дитя!

– Убаюкивали? – улыбаясь, переспросил Николас. – В таком случае, вы хоть каждое утро можете меня убаюкивать, если только сами того пожелаете!

– Оставьте-ка это для вашей супруги! – воскликнула Дуглесс. – Так что, вы уберетесь наконец с дороги или нет? Мне нужно одеться и выметаться отсюда!

Беря ее за руку, он спросил:

– Вы сердиты на меня из-за того, что я вас поцеловал, да?!

– Я сердита на вас из-за того, что… – начала было она и, не договорив, отвернулась от него. В самом деле, из-за чего, собственно, она злится? Он проснулся и, обнаружив, что она спит в его постели, принялся целовать ее. Он же не попытался овладеть ею и, по правде говоря, вел себя как истинный джентльмен, и только! И он ни разу даже и намека не сделал на то, что между ними возможно нечто большее, чем обычные отношения между нанимателем и служащим!

Это она, она сама все заварила! Из-за его дразнящей наготы, из-за того, что они веселились с ним вместе, а в особенности потому, что, порвав с Робертом, она страдала, вот и вообразила, будто между нею и Николасом есть что-то большее, чем было на самом деле!

– Я вовсе не сержусь на вас! – сказала она. – Но я безумно злюсь на себя! Вероятно, это была просто реакция на стресс!

– Реакция на стресс? – переспросил он.

– Ну да! Иногда бывает ведь так, когда – как это и произошло со мной! – тебя обманывают или бросают, и из-за этого попросту хочется вскочить в первый попавшийся поезд и уехать куда-нибудь! – Однако он все никак не мог понять ее и выглядел озадаченным. – Я просто подумала, что вы могли бы заменить мне Роберта. Возможно даже, мне попросту хотелось вернуться домой с обручальным колечком на пальце! Ведь если б дома узнали, что я обручена, то, скорее всего, не стали бы задавать мне слишком много вопросов о том, что же случилось с тем мужчиной, с которым я улетала из Америки! Простите меня за то, что позволила себе так подумать! – проговорила она, подымая к нему лицо. – Может, лучше вам все-таки найти себе другого помощника.

– Понимаю, – ответил он. – Вы неспособны устоять передо мною. Все в точности так, как и объясняла та дама-экскурсовод: нет женщины, способной устоять передо мною!