Оседлай волну - Кем Нанн

Айк боялся, что разговор зайдет слишком далеко и она расстроится и не сможет скрыть это от Хаунда.

— Послушай, Мишель, просто послушай меня одну минуточку, и все, ладно?

Она не ответила.

— Я искал сестру, хотел узнать, что с ней случилось, но я хотел узнать еще о Престоне и Хаунде. Короче, погнался за двумя зайцами. Теперь я это понимаю. Я впутался в историю, из которой не мог выбраться. Это очень глупо, знаю. Но я никогда не считал тебя такой, как все. Я хочу сказать, у нас с тобой все было по-другому. И может быть так снова. Только этого я и хочу — просто быть вместе.

Она взглянула на него, и Айк увидел, что ее глаза покраснели и полны слез.

— Так чего ты хочешь?

— У нас с тобой было что-то совсем особенное, ведь правда? И это самое главное. Я многое хочу тебе сказать, но не здесь — здесь я не могу. Просто скажи, что ты подумаешь и что мы сможем еще поговорить. — Он торопился, боясь, что их отсутствие будет замечено.

Он положил руку ей на плечо, и Мишель повернулась к нему. Вода стекала с ее безвольно опущенных рук. Она в упор глядела на него, и от ее взгляда ему почему-то захотелось спрятаться.

— Так я — это самое главное? А как же твоя сестра? Она уже не в счет?

— Нет, все не так просто. Черт возьми, Мишель, я знаю, что вел себя как полный идиот. Ты даже не знаешь, какой я на самом деле кретин. Но кое-чему я научился. Ты только пообещай, что мы еще поговорим. Завтра.

Он ждал, не сводя с нее глаз. Молчание прервал голос Майло. Он, должно быть, просто лег ничком на палубный настил, потому что в люке показалась перевернутая ухмыляющаяся голова.

— По правому борту кит, — сказал он, — идите посмотреть.

Голова исчезла. Айк молчал. Мишель стояла у раковины.

— Надо посмотреть, — проговорила она.

Он пошел за ней и тут заметил на столе картонную коробку, которую Хаунд достал из багажника. Айк чуть приоткрыл ее. Кинопленки. Коробка была доверху полна ими. Он сказал об этом Мишель.

Она взглянула на коробку.

— Ну и что?

— Не знаю. Так просто, интересно, что он с ними делает.

— Уж я-то точно не знаю.

Что-то в ее голосе задело его. Словно она говорила «как будто ты сам этим никогда не занимался».

— Это во-первых, — продолжила она, и снова ему захотелось спрятаться от ее взгляда, — а еще, если хочешь знать, я ни разу не спала с Хаундом. Он просто был очень добр ко мне, ничего больше.

Она побежала вверх по лесенке. Айк смотрел, как мелькают ее ноги, затем, взглянув последний раз на коробку с пленками, направился вслед за ней — полюбоваться на кита, которого приметил Майло.

В гавань они вернулись на закате. Над крышами прибрежных зданий небо стало золотым и багровым. Пришвартовав яхту, они еще раз оглядели залив и огни домов.

— У меня есть кое-какая земля к северу от города, — произнес Майло, глядя на Айка. — Хорошее местечко для серфинга. Думаю съездить на недельку, отдохнуть, взять пару-тройку старых друзей. Так я обычно отмечаю конец лета. Чтобы все устроить, мне может понадобиться помощь. Как вы с Мишель, согласны? Можешь взять с собой доску, половишь волны.

Айк кивнул, взглянул на Мишель.

— Ну конечно, — сказал он, стараясь придать голосу умеренный энтузиазм. — Звучит круто.

— Вот и ладно, — сказал Майло, — можете приехать все вместе.

Эта мысль почему-то его насмешила, и от удовольствия он даже хлопнул в ладоши.

Глава тридцать пятая

После дня, проведенного на солнцепеке, кожа у Айка горела. Снова он ощущал плечо Мишель, и снова перед ним проносились темные полоски пляжей. Ехали они молча и вскоре очутились в западной части Мейн-стрит, где уже появились бары, пиццерии и магазины, торгующие снаряжением для серфинга, и заметно прибавилось машин.

Когда они добрались до дома Айка, Хаунд вышел из машины и открыл багажник. Айк повернулся к Мишель.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

Она пожала плечами.

— Поговорим.

— Когда?

— Не знаю. Ты собираешься на тусовку к Майло?

— А ты?

— Пойду.

— Но я хотел поговорить пораньше.

— Поговорим через несколько дней.

Айк приготовился вылезти из машины. Хаунд ждал его у открытого багажника. Внезапно Мишель накрыла ладонью его руку.

— Приходи к Майло, — шепнула она, — я хочу, чтоб ты пришел.

Он заглянул ей в глаза, стараясь вложить в этот взгляд все свои чувства. Она ответила на его взгляд, потом отвернулась.

— Ладно, — сказал Айк, — я приду. И мы поговорим.

Он вылез из машины и пошел к багажнику. Сумка с его не понадобившимся гидрокостюмом уже стояла на обочине.

— Майло не знает, что ты уже бывал у него на ранчо, — произнес Хаунд. — Думаю, ему и не стоит знать.

Айк кивнул, немного удивившись, что Хаунд счел нужным ему об этом сказать, и вдруг понял, что очень устал. Он взялся за сумку, и тут Хаунд напрягся, словно что-то заметил или, скорее, почувствовал. Айк увидел его переменившееся лицо. Хаунд смотрел на старое здание, выступавшее из темноты чуть поодаль у них за спиной. На ступеньках маячила темная фигура, не более чем черный силуэт на желтом фоне открытой двери. Но величина его и то, как человек стоял, не оставляли сомнений в том, что это Престон. На нем были та же мешковатая армейская куртка и берет. Он стоял на верхней ступеньке, резко выделяясь на фоне дверного проема, и от этого казался еще больше, чем был на самом деле. На мгновение время перестало существовать: остались только двое мужчин, смотревших друг на друга поверх разделявшей их истоптанной лужайки. Первым очнулся Хаунд. Отвернулся, закрыл багажник и пошел садиться в машину. Взглянув еще раз на Престона поверх крыши своего «Стингрея», он забрался внутрь и тронулся с места.

Идя через лужайку, Айк не знал, что сейчас с ним будет. На ступеньках он замедлил шаг. Престон оперся на дверной косяк и засунул руки в карманы. В темноте невозможно было разобрать выражение его лица.

— Нечего притормаживать, — сказал Престон; голос его был тверд и трезв. — У меня тут есть кое-что тебе показать.

Было поздно, улицы жилых кварталов словно вымерли. Престон помалкивал. Он шел быстро, чеканя шаг тяжеленными сапогами, и Айк едва за ним поспевал. Они пересекли Мейн-стрит, свернули в переулок. Айку не пришлось спрашивать, куда они идут. Он увидел освещенный вход в мастерскую и темную фигуру Морриса, прислонившегося к телефонной будке.

Не говоря ни слова, Моррис присоединился к ним, и они втроем пошли к гаражу. Ночь наполнилась треском гравия под двумя парами тяжелых кованых ботинок. Престон толкнул дверь и вошел внутрь, за ним последовали Айк и Моррис.

Внутри было тесно. Посередине гаража на грязном полу стоял мотоцикл. Это был не «чоппер»[6] и даже не «Харлей», а «Би-Эс-Эй-Лайтнинг-Рокет». Заурядный серийный экземпляр, но над ним неплохо поработали. Часть надписей стерли или закрасили, бак почистили и отполировали, и он посверкивал в темном сарайчике, словно вороненый ружейный ствол.

— Ну вот, зацени, — сказал Престон, — как тебе?

— Хорошая работа.

— Хорошая, блин, — передразнил Моррис, — это же настоящий зверь!

И действительно, такой байк мог развить на хорошей дороге полтораста с лишком. Айк покачал головой и обошел мотоцикл кругом, чтобы получше его рассмотреть. Кроме того, ему хотелось повнимательней присмотреться к Престону. Сегодня он выглядел лучше, чем когда Айк видел его в последний раз. По крайней мере, был сравнительно трезв и более-менее твердо держался на ногах. Но выцветшие глаза по-прежнему диковато поблескивали и, казалось, тонули в темном лице. И еще появилась какая-то нервность, странная подвижность, которая прежде Престону была не свойственна. Он не мог стоять на одном месте и беспрестанно ходил из угла в угол.

— Я хочу, чтобы ты его послушал, — сказал он, — проверь-ка движок.

— Брось, старик, я ведь уже проверял, — заговорил Моррис, — зачем это еще?

— А я хочу, чтоб он послушал. Чтоб все как в аптеке.

До этого Моррис оставался у входа. Теперь он придвинулся к Айку.

— Ты рехнулся, старик. Я эту гниду ща по стенке размажу.

Престон остановился и посмотрел на Морриса.

— Не гони, парень. Я хочу, чтоб он его проверил.

— Да ведь он предатель. Он был тогда вместе с Хаундом и самоанцем. Я его урою, Прес.

Говоря это, Моррис смотрел на Айка взглядом изголодавшегося пса. Он будто вводил себя в транс, и Айк подумал, сможет ли Престон в его нынешнем состоянии ему противостоять. Он вынул из карманов руки, и жест этот не ускользнул от Морриса.

— Ух ты, смотрите-ка! — с издевкой протянул тот. — Он уже приготовился. Нет, вы только гляньте на этого недоноска! Он небось уже все штанишки описал. Ну давай, засранец, поглядим, чего ты можешь.

Моррис шагнул к нему и размахнулся, рассчитывая заехать в самое ухо. Но на этот раз Айк не был застигнут врасплох. Он еще никогда в жизни по-настоящему не дрался, но Гордон когда-то подарил ему боксерские перчатки и показал пару приемов. Например, он учил, что большинство парней, когда бьют слева, слишком низко опускают правую руку, и можно, воспользовавшись этим, нанести хороший удар. Так Айк и сделал, причем зачем, он и сам не знал, так как даже не думал драться с Моррисом, понимая, что умнее всего попросту не возникать. Непонятно, что на него подействовало — то ли жирная потная харя Морриса, то ли его презрительная усмешка, а может, память о том, как он, Айк, лежал на асфальте напротив пивной, захлебываясь собственной кровью. Он пригнулся и ударил что было сил, так, как учил Гордон, называвший это «хуком снизу». Удар больно отозвался в руке и плече.