Испорченный... - Екатерина Юдина

отдавал за тебя территорию, защитив от Помпея, и не позволив тебя судить, но ты свалил и позже умудрился сдать бывшего вожака и брата копам.

— Послушай…

— С такими, как ты не разговаривают. Таких, как ты, убивают. Даже то, что я принимаю тебя в этом доме, слишком большая честь для тебя. — продолжил с нажимом Вавилон, и я поморщилась. — Все, что тебя спасает — метка. Но и ее скоро не станет. На что ты надеялся, не пойму?

— Черт, да на нормальный разговор я наделся! — не выдержав, шикнула я. — Послушай, убежал я от тебя, потому что так сложились обстоятельства. В другом случае я бы с места не сдвинулся. Что касается Помпея — я не сдавал его копам, черт побери, потому что…

Я прервалась, выдохнув и прикрыв глаза. Как объяснить? Если бы Вавилон знал, что я скрывающаяся омега, он бы понял, что я не могла пойти в Мрак и предать Помпея. Он бы понял, что я и шагу не успела бы ступить за рамки, как меня бы повязали.

— … Это какая-то ошибка. Я видел то видео. Но я бы никогда не пошел к копам, поэтому, во всем этом есть что-то странное.

Черт. Я видела, как едва приподнялась в ответ бровь Вавилона, но взгляд остался таким же ледяным, как и прежде.

— Льешь мне в уши какое-то собачье дерьмо.

— Да иди ты к черту. — не выдержала я. Блядь. Говорить с Вавилоном, все равно что в бетонную стену лбом долбиться. На что я надеялась, когда писала ему? — Не хочешь нормально говорить, скажу следующее: метку ты вряд ли сейчас снимешь, поэтому, если попробуешь задержать меня тут, я всем разболтаю, что ты отмечен со мной. Разбирайся потом со слухами, как хочешь, мне уже плевать. Я и так изгой.

Вавилон присел передо мной на корточки с усмешкой на лице.

Ого. Он снизошел.

— Похоже, ты мечтаешь, чтобы тебе вырвали язык.

— Для этого тебе придется позвать людей. Ты даже прикасаться ко мне брезгуешь. В прошлый раз ты потрепал меня, стукнув об стол, сегодня тебе противно дотрагиваться до такого, как я. Прежде, чем мне вырвут язык, я успею сказать, что хотел стать твоей королевой. Ты ведь остался единственным лидером в этом городе. Считай, что королем. Черт. Насколько же это должно быть почетно?

— Насколько же у тебя грязный рот, отброс.

— Я тебя им поцеловал, кстати.

— Завались к хренам. — его взгляд пронзил меня насквозь, как ледяной шип.

— Сначала ответь — я правильно понял, что ты так брезгуешь прикасаться ко мне, что даже лично не ударишь?

Не знаю, какой он знак подал, но в ту же секунду, как Вавилон выпрямился, закончив говорить, дверь в комнату открылась и зашли те трое громил.

— В подвал его. — приказал он, а я прикрыла глаза.

Твою ж мать.

— Ты пожалеешь. — произнесла я напоследок, когда они подхватили меня, как безвольную марионетку и куда-то поволокли. — Клянусь, я превращу твою жизнь в ад, Вавилон.

Спустя несколько минут меня бросили на пол. Бетонный, холодный. Я приподняла голову, пытаясь осмотреться, но дверь закрылась и свет, идущий из коридора, исчез. Это помещение поглотила темнота.

На ватных ногах я поднялась и поковыляла вдоль стены. Подергала за ручку двери. Попыталась наощупь изучить это место. Сыро и холодно. Пусто. Сейчас тут были лишь я и стены.

Прислонившись спиной к сырой стене, я медленно выдохнула.

— Хорошо. Думаешь, сломаешь меня? Хрен тебе, чертов ублюдок.

***

Время в этом подвале не ощущалось, но било по мне бесконечно долгими мыслями. Из-за сырости и холода прежние ушибы, полученные мною от альф, начали ныть и отдаваться болью. Я думала, что еще несколько дней, и я просто отморожу себе почки.

Но я была бы не против, если бы это было бы моей единственной проблемой. Но, нет, у меня их имелось выше крыши.

Телефон у меня не забрали. Я временами доставала его, но никому позвонить не могла. Сети не было.

Когда дверь опять открылась, я поднялась на ноги, но не успела ничего рассмотреть. Меня опять подхватили и вновь поволокли. Зашвырнули в какую-то комнату, но теперь мне удалось удержаться на ногах.

Вавилон сидел в кресле за своим столом. Около диванов расхаживал незнакомый мужчина. Стоило мне оказаться в этой комнате, как он тут же посмотрел на меня.

— Это он? — спросил незнакомец. — Тот, с кем вас связало меткой?

— Да, — ответил альфа, не отрывая взгляда от голографического экрана на столе. Там сейчас виднелись тысячи строк.

— Интересная внешность, — мужчина окинул меня взглядом, после чего протянул мне руку: — Меня зовут Найджел Холд. Врач. Буду заниматься вашей меткой. Вернее, пытаться ее снять.

— Можешь не разговаривать с ним. Перед тобой не человек, — Вавилон сказал это с безразличием. Куда больше внимания уделяя тому, что было написано на экране.

— А кто? — Холд непонимающе приподнял бровь.

— Тело, которое будет где-нибудь закопано, как только ты снимаешь метку.

— Я не совсем уверен, что смогу это сделать.

— Тогда закопаю тебя рядом с ним.

Мы посмотрели с врачом друг на друга, и я поняла, что он явно занервничал. Он не выглядел каким-то докторишкой из затхлой больницы. У него было умное лицо, аккуратная одежда и он был достаточно молод, чтобы без сожалений умирать.

— Судя по всему, это лучший врач, которого ты нашел, верно? — произнесла я, с размаху садясь нагло в свободное кресло. — Он выглядит таким умным. Наверняка его будет сложно заменить, если ты его потеряешь.

Вавилон даже не посмотрел на меня. Ну и ладно. Я прекрасно знала, что он все слышит.

— Хорошо. — продолжила я, посмотрев на чемоданчик доктора, который был раскрыт. — Не скажу, что меня это не смущает, но лучше сделать это под наблюдением профессионала. Где смазка и афродизиаки? Не вижу среди ваших инструментов.

— Что? — доктор, кажется, завис от моего вопроса.

— Мы все знаем, что метку возможно снять, только переспав друг с другом, других способов нет и никогда не было. У нас уже был поцелуй, но дальше дело не зашло. В отличие от меня, его, похоже, намного сильнее тревожит тот факт, что придется это делать с другим альфой. Но я готов. — я откинулась на кресло, задрав за голову руки и вздохнула. — Я как-то смирился с этой мыслью. Он мне даже начал нравиться. Но не помешает расслабиться чуть больше. Колите, что там у вас есть.

Лицо врача потеряло все краски, слившись с белым халатом, который он накинул поверх строгого костюма.

Вавилон же, кажется, окаменел. Это