Круче не бывает - Владимир Колычев

– Спасибо вам, Олег Алексеевич, вы нам очень помогли…

Он вернул телефон на место и, смачно зевнув, потянулся:

– А ты говорил, в Серпухов ехать надо.

– А ты разве не в Серпухов ездил? Гляжу, нету тебя, исчез куда-то, через пять минут появился. Это что, телепортация?

– Как ты догадался? – принял шутку Шульгин.

– Да уха у тебя нет, – изображая страх, посмотрел на Диму Романов. – Может, при депортации транклюкировалось?

Шульгин засмеялся, приветствуя шутку, но как бы невзначай провел пальцами по правому уху.

– Нет, левого уха нет, – мотнул головой Илья.

– Да иди ты знаешь куда!..

– Что там за часть?

– Судя по номеру, армейская. Да и Сошников сказал, что это мотострелки. В Екатеринбурге… Думаю, нам туда ехать не надо, – задумался Шульгин. – Будем рассуждать логически. Если Сошников деньги в Битово спрятал, то и камушки где-то здесь. И если его друг с этим как-то связан, то и сам он из Битово. Потому что Сошников к нему ехал. А если этот друг из Битово, то надо в наш Битовский военкомат обращаться. Насколько я знаю, в военкомате карточки по алфавиту разбросаны и по военно-учетным специальностям…

Какое-то время Шульгин раздумывал, а потом снова позвонил Сошникову-старшему.

– Мотострелковая это часть, – сказал он. – Летных специальностей там быть не может, хотя залетчиков везде хватает. Ракетчиков там тоже не может быть… Хотя не факт… В общем, работы много будет, возможно, всю картотеку перелопатить придется. Номер части будем искать… Сошников с девяносто третьего по девяносто пятый служил, а друг его мог и дедом для него быть, и молодым, значит, диапазон поиска для нас увеличивается с девяносто первого по девяносто седьмой год, хотя крайности маловероятны… Во сколько у нас там военкомат открывается?

– С девяти, кажется.

Шульгин глянул на часы, неторопливо потянулся, зевнул во весь рот и вдруг резво подскочил к единственному в кабинете дивану:

– Это мой плацкарт. До Серпухова… Извини, кто не успел, тот опоздал. – Он лег на бок, с выражением неземного блаженства на лице закрыл глаза, скрестил на груди руки.

Сначала он вытянулся во весь рост, а затем, подобрав под себя ноги, принял позу эмбриона. Шульгин свято исполнял первую заповедь оперативника. А заповедь эта проста: если есть возможность поспать – спи, ни о чем не думая.

Глава 24

Не бывает некрасивых женщин – бывает мало косметики. Утверждение спорное, но в данном случае его можно было принять за истину. Далеко не самые красивые черты лица у девушки, грубоватые, заостренные, нос большой, но при этом она умудрялась выглядеть очень эффектно за счет грамотного и щедро наложенного макияжа. Губы очень сочно накрашены, не будь у Ильи Полины, он бы наверняка захотел попробовать на вкус, а так желание шевельнулось едва-едва.

– Не знаю, кто вы по званию, но нас направили к вам, – весело улыбнулся ей Шульгин.

– Ну что вы, какие у нас звания! – защебетала девушка. – Нет у нас больше званий, сейчас все гражданские. Это раньше полковники были, майоры. А я и раньше гражданской была…

Илья кивнул. Он был в курсе реформ, что не просто коснулись военных комиссариатов, а в корне поменяли весь уклад. Раньше призывом на военную службу занималось второе отделение, а сейчас первое. Прежние первое, третье и четвертое отделения заменили одним – вторым. Но, в любом случае, учет отслуживших свое солдат и сержантов здесь велся в том же режиме. И заведовала этим учетом эта рыжеволосая накрашенная милашка.

– А мы вот не гражданские, служивые мы. Человечка нам надо найти. Из солдат и сержантов.

– Фамилия? – спросила девушка, подходя к большому шкафу, где хранились небольшие алфавитные карточки.

– Если бы мы только знали…

– А учетная специальность?

Девушка подошла к ящикам, занимавшим чуть ли не половину комнаты. Здесь уже карточки побольше, как по размеру, так и по содержанию.

– Мы только номер воинской части знаем.

– По номерам частей мы не учитываем.

– Придется все перелопачивать… Какие у нас там учетные специальности в мотострелковых частях? Там ведь не только стрелки, там танкисты, артиллерия, войсковая ПВО…

– У нас одних мотострелков полкартотеки… А какая часть вас интересует?

Шульгин назвал номер части.

– Да вы не переживайте, Марина, мы сами все лопатить будем…

– Да я не переживаю. Просто вчера эту воинскую часть уже искали. Из ФСБ человек был.

Шульгин в недоумении глянул на Илью, тот ответил таким же взглядом:

– А что за человек? Как фамилия?..

– Он не представился… – смутилась девушка. И краска на ее щеках выступила отнюдь не от жеманства.

– Как это не представился? Что, и документы не показал?

– Он сказал, что из ФСБ… Хотя нет, не было ничего… Это мне приснилось. – Она резко повернулась к Шульгину спиной, чтобы он не видел ее растерянных глаз.

– Ну что вы, Марина! – Дима подошел к девушке, мягко взял ее за плечи. – Мы же не из ФСБ. Мы уголовный розыск и за нарушение режима секретности не сажаем. Если вы нам все расскажете, я вам слово даю, что никто ничего не узнает.

– Я даже не знаю, как все вышло, – не поворачиваясь к нему, с опущенной головой сказала девушка. – Он зашел, улыбнулся, сказал, что работает в ФСБ. Симпатичный мужчина, обаятельный, костюм на нем дорогой… Презент мне сделал.

– Какой?

– Электронный планшет для записи.

– А если планшет краденый?

– Да нет, он сам им пользовался… У него в папке был… Совсем новый, память совсем чистая…

– Если он им пользовался, почему память чистая?

– Не знаю.

– А я знаю. Он этот планшет специально принес, чтобы вас, Марина, подкупить. Но я же обещал вам, что никто ничего не узнает. И планшет мы у вас не заберем… И что, нашел он кого-то?

– Да, шестерых нашел…

– Кого?

– Да вот, на раскладке карточки, я их только сегодня собиралась разложить.

Марина достала из ящика и протянула Шульгину стопку учетно-послужных карточек, он стал рассматривать их.

– Рыжов Михаил Артемович, шестьдесят четвертого года рождения. Этот отпадает… Лукашин Вадим Сергеевич, восемьдесят седьмой год рождения. Этот слишком молодой… Крыжов Вильям Андреевич, семьдесят четвертый год, призыв – девяносто четвертый. Как раз то, что нужно…

– Да, Борис Васильевич тоже его отметил.

– Борис Васильевич? Ты же сказала, что он не представился.

– Он не называл свою фамилию. И удостоверение не показывал…

– Да ты расслабься, Марина. Я не думаю, что это с государственной тайной связано… Илья, где у тебя фотография Павельева?

Капитан Романов совсем не прочь был обзавестись интернет-планшетом, но как-то все не получалось, зато в машине у него имелся ноутбук с нужными для работы программами. Ему понадобилось всего три минуты, чтобы сходить за ним и вернуться обратно, а фотографию Павельева он нашел еще быстрей.

– Он?

– Он, – кивнула Марина. И спросила, прижмурив глаза, будто в ожидании приговора: – А он что, преступник?

– Пока нет. Но зовут его Максим Олегович, а не Борис Васильевич.

– И еще вам очень повезло, Марина, – усмехнулся Илья. – Он вам подарок сделал. Обычно он своим женщинам подарки не делает. Хотя денег у него много…

– А может стать еще больше, – кивнул Шульгин и, хлопнув Илью по плечу, увлек его за собой.

– До свидания, Марина, спасибо вам, – на ходу и сухо бросил он.

– На Первомайской живет этот Крыжов… – уже в машине сказал Шульгин. – Опередил нас Павельев.

– Опередил… – глубокомысленно изрек Илья. – Сам работает, никому не доверяет.

– Сам с усам.

– Надо бы обрезать ему эти усы.

– Как?

– ОБЭП на него натравить. У него четыре миллиона. Верховцева призналась, – вливаясь в поток машин, сказал Романов.

– По-родственному?

– По-родственному, без протокола. Сказала, что на допросе все будет отрицать.

– Чего так?

– А думаю, что к Максиму Павельеву она тоже по-родственному относится. Я так понял, она замуж за его брата собралась.

– Сидеть его брат будет.

– Вряд ли. Пока ты спал, я у Лопахина был. На пузырьке с ядом отпечатки Верховцева. Никаких других отпечатков нет. Когда Павельев это узнает, он выйдет из игры. Авдокаты подскажут. И Верховцева изменит показания. Скажет, что ничего не знала про яд. Скажет, что Верховцев сам кружки перепутал… Не забывай, Максим Павельев человек не бедный, он может нанять очень хороших адвокатов.

– А ружье? Мы у него ствол дома нашли, а он не имел права его хранить. Это до четырех лет… А больше ему ничего не предъявишь.

– Вряд ли ему четыре года дадут. Это же брата ружье, а тот скажет, что приезжал охотиться, выпил крепко и забыл. Их обоих оштрафуют, на этом все и закончится…

– Вот я и говорю, что ничем его не удержишь. И Верховцеву придется отпускать.

– А ты жаждешь крови?

– Да нет, пусть живут. Нам какая разница, какой приговор будет, по-любому дело раскрыто. А то, что четыре лимона ушли, да брюлики где-то гуляют, это уже другая история… Хотелось бы брюлики найти, будет что вспомнить… Не зря Павельев Крыжова ищет, чует, что у него ключ к бриллиантам… Ты быстрей ехать можешь?