Счастливый удар - Ханна Коуэн

с людьми, которым небезразличен, а не в одиночестве.

Еще одна пауза, на этот раз длиннее и тяжелее предыдущей. Когда Тайлер отвечает, его голос звучит почти… стеснительно?

– Там будет сестра Оукли. Она всегда смотрит на меня так, словно пытается раздеть.

Я смеюсь, чертовски громко.

– Будь с ней полегче, Тай. Она влюбленный подросток. Одно неверное слово, и ты с тем же успехом можешь вырвать ей сердце и переехать его грузовиком.

– Какая драма, – ворчит он.

– Таковы девочки-подростки. Склонные драматизировать и адски упрямые.

– Точно.

Я прищуриваюсь и вижу впереди короткую красную вспышку, пробивающуюся сквозь снег. Медленно нажимая на тормоз и включая поворотник, я со скольжением останавливаюсь перед светофором.

– Наконец-то, – бурчу я.

Тайлер откашливается, и впервые за несколько часов я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а не в лобовое стекло. Его волосы невероятно растрепаны, торчат во все стороны и выглядят так, словно он часами зарывался в них пальцами. Когда я кривлю губы в нервной улыбке, он выглядит таким застенчивым, каким я его, кажется, никогда не видела.

– Немного переволновался, – говорит он.

Я киваю и поворачиваюсь обратно к дороге. На светофоре загорается зеленый, и я осторожно поворачиваю, когда встречный поток останавливается.

– Думаю, что на руле остались проколы от ногтей, так сильно я его сжимала.

– У школы поверни направо, второй дом от угла.

Я просто киваю, не удивляясь, что он сменил тему. Мы больше не разговариваем, пока я не подъезжаю к обочине перед очаровательным домиком, украшенным разноцветными рождественскими гирляндами и надувными газонными украшениями.

– Ох, – произносит Тайлер. Его лицо напряжено, как будто он пытается не показать, как сильно ненавидит украшения.

– У нас с Энн больше общего, чем я думала.

Сколько себя помню, Рождество было моим любимым праздником. Даже в приемных семьях, где мы никогда по-настоящему не праздновали, я каждый год вырезала снежинки из бумаги и вешала их над кроватью. Это не назовешь рождественским украшением, но мне хватало. Теперь вырезание снежинок из бумаги стало традицией, в которой принимают участие все мои друзья.

Не отвечая, Тайлер расстегивает ремень безопасности и натягивает капюшон на голову, прежде чем толкнуть дверь и получить снегом в лицо. Я подавляю смех и смотрю, как он борется с ветром и подходит к задней двери, где быстро хватает наши сумки и забрасывает их на плечо.

Я застегиваю куртку до упора, натягиваю варежки и иду за ним, стараясь не дрожать, когда шальные хлопья снега попадают за воротник и стекают по коже.

– Ава! Господи Иисусе, ты не умеешь отвечать на звонки? – слышу я крик Оукли где-то впереди, но воющий ветер не дает мне сориентироваться.

Тайлер тянется ко мне и берет за предплечье, продолжая идти по тротуару к тому месту, где, как я надеюсь, находится дом.

Похоже, тротуар недавно расчистили, но с тем, как снег продолжает валить кучами, сложно сказать наверняка.

– Я надеру тебе задницу, Тайлер! Ты хотел довести меня до инфаркта?

Я вздрагиваю от гнева в голосе Оукли. Я попросила Тайлера написать Оукли и сообщить, что мы опоздаем, но мы были настолько сосредоточены на дороге и навигаторе, что, очевидно, могли бы лучше держать его в курсе.

Тайлер, оступившись, делает шаг назад и невольно дергает меня за руку, отчего я теряю равновесие. Я зажмуриваюсь и готовлюсь глотать снег, когда меня ловят в середине падения.

Я поднимаю голову и попадаю в плен мечущих громы и молнии глаз Оукли. Он крепче сжимает мои руки и притягивает меня к своей груди. У меня едва хватает времени насладиться спокойствием, которое дарит его присутствие, как он уже ведет нас по снегу к только что расчищенным ступенькам.

Оукли распахивает дверь, и меня встречает стена жара. Я вздыхаю и мгновенно расслабляюсь.

– Боже мой! Посмотрите на себя! Входите, входите. Оукли, закрой дверь.

Энн отбирает меня у сына, обнимает за спину и спешно провожает в гостиную, останавливая перед кирпичным камином.

Мои руки сами тянутся к огню. Я долго выдыхаю и содрогаюсь от резкого изменения температуры.

– Надо было самому тебя везти, – хрипло говорит Оукли позади и притягивает меня к своей груди. Его руки охватывают меня с боков и поддерживают мои ладони перед огнем.

– Ты приехал сюда два дня назад, Оукли. Плюс я в порядке. Мы целы. Просто холодно, и это не имеет ничего общего с поездкой.

Он касается моего уха щетиной, не отпуская.

– Я волновался.

– Я просила Тайлера сказать тебе, что мы задержимся.

– Он сказал. Но другие мои сообщения остались без ответа. Я был близок к тому, чтобы отправиться на поиски.

К щекам приливает жар.

– Ну, я здесь.

– Да, ты здесь, – шепчет он. – Я отнесу твою сумку в свою комнату. Оставайся здесь и грейся.

Он медленно отступает, и я оглядываюсь через плечо, ловя его взгляд, пока он не отвернулся.

– В твою комнату?

Оукли выгибает густую бровь.

– Думаешь, ты остановилась бы где-то еще? Только через мой труп.

Я смеюсь.

– Верно. Виновата.

– Скоро вернусь, детка, – подмигивает он и уходит.

Глава 25

Ава

Через пару часов пальцы моих ног утрачивают пурпурный оттенок, а в доме восхитительно пахнет индейкой, картофелем и всеми остальными блюдами, которые только можно найти на праздничном ужине.

Несколько минут назад Энн выгнала нас с Грейси из кухни, после того как мы закончили мять картофельное пюре, и с тех пор мы сидим в гостиной с парнями.

Пальцы Оукли рисуют медленные круги на моей руке, а Грейси нервно постукивает пальцами по бедру. Она пытается не смотреть на Тайлера, сидящего в кресле в другом конце комнаты, но с треском проваливается. Каждый раз, когда я отрываюсь от идущего по телевизору фильма «Эльф», она смотрит на него с растущим влечением во взгляде.

Потянувшись, я тыкаю в ее бедро. Она резко поворачивается ко мне и поднимает брови. Я показываю глазами на Тайлера.

Я наклоняюсь насколько могу, не привлекая внимания Оукли, и шепчу:

– Прекращай пялиться.

Ее щеки заливает румянец.

– Хорошо, – шепчет она в ответ.

Последнее, что нам нужно сегодня вечером, это чтобы Оукли избил Тайлера, потому что его сестра влюблена в него. Не говоря уже о том, что парень Грейси, Джейкоб, должен прийти с минуты на минуту.

Вот так неловкость.

– Я ревную к тому, что у тебя с моей сестрой уже есть секреты. Почему у нас нет секретов, о которых знаем только мы? – шепчет Оукли мне в волосы.

Его дыхание скользит по моей шее, вызывая дрожь.

– Мы всегда можем что-нибудь придумать.

Он