Колыбельная для вампиров - Светлана Борисова

Досадливо поморщившись, Бергштайн мягко ответил:

— Не нужно обобщать, детка. Ты неправа! В среде вампиров нет национальных особенностей человечества. Все это начисто стирается при инициации и последующем воспитании. К тому же ты плохо знаешь историю Ближнего Востока. На деле женщины там далеко не бесправны…

С непримиримым выражением на лице Сара снова смежила веки. Бледное до синевы, оно неприятно напоминало посмертную маску. Бергштайн обескуражено посмотрел на неё и тихо вышел из палаты.

Насильно мил не будешь, или один из способов ловли на живца

Даниэль Смит ректор Академии сосредоточенно перебирал папки на огромном стеллаже, когда в его кабинет тихонько заглянула кареглазая весёлая девушка и, видя, что он занят, окинула его восторженным взглядом. Это был высокий худой мужчина неопределенного возраста. В глаза сразу же бросались его коротко стриженные черные волосы, настолько темные и блестящие, что они отливали густым фиолетовым цветом. Оторвавшись от чтения документа, Смит сердито посмотрел на веселое личико своей временной секретарши и та, в который раз подивилась фиолетовой окраске удивительно красивых глаз на его желчном худом лице.

— Что? Опять не можете найти нужные документы?

— Нет-нет! Всё в порядке, милорд! В приемной Вас ждет профессор Бергштайн. Вы вызывали его по поводу Давида Саади.

— Я помню, Пруденс. Незачем пересказывать мои же распоряжения, — резко произнёс ректор и недовольно добавил: — Тем более незачем врываться каждый раз в мой кабинет, когда есть селектор.

Видя, что девушка не уходит, он приподнял бровь.

— Не гневайтесь, меня здесь нет! — воскликнула Пруденс и, заразительно хихикнув, исчезла за дверью.

«Вот глупышка!» Смит только покачал головой, посмотрев ей вслед. Он удивлялся самому себе, не понимая, за каким чертом до сих пор держит девушку на должности секретарши, получая от неё гораздо больше хлопот, чем толку. Смит с ностальгией вспомнил о Катрин. К его великому сожалению предыдущая секретарша, очень приятная и исполнительная женщина недавно вышла замуж и уехала.

Стремительно ворвавшись в кабинет, Бергштайн буркнул приветствие, и плюхнулся в кресло. Вопреки обыкновению профессор, которого обожали и коллеги и студенты за веселый легкий нрав, сегодня был непривычно хмур. Смит внимательно на него глянул и сухо произнес:

— Ну что? Опять будешь упорствовать в Совете, по-прежнему настаивая на том, чтобы оставить все как есть? Я имею в виду пожизненный брачный контракт.

В голосе ректора прозвучало скрытое торжество, не укрывшиеся от его собеседника.

— Ну, давай, Дэн, добивай меня! Я и без этого понимаю, что был неправ. Знаешь же, что я только что от Сары Рудич, — проворчал профессор и подавленно добавил: — Да-а! Зрелище не из приятных, а ведь какая была хорошенькая девочка. И надо заметить большая умница. В своё время я сам принимал у неё экзамены.

Бергштайн нахохлился, сидя в кресле, и стал похож на большого встрепанного воробья.

— Вот черт! — его темные глаза засверкали. Немного помолчав, он завопил: — Нет, скажи, Дэн, куда весь этот ум девается, когда дело доходит до личных взаимоотношений?! Но разве не глупо крутить романы со всеми подряд, притом совершенно не скрываясь? И все это на виду у всей Академии и в том числе у мужа? Или ум женщин имеет избирательный характер? Если чересчур умна в профессии, то полная дура в семье. Так что ли? Любой бы из мужей, даже самый тихий, прибил бы ее за столь вызывающее поведение! И ведь что примечательно, чем больше в последнее время Давид ее колотит, тем разгульнее она себя ведет. Совсем что ли девчонка с ума сходит? Чует мое сердце, что добром это не кончится, — профессор с яростью стукнул по столу и, выпустив пар, откинулся на спинку кресла. — Ладно, черт с ними! Устал я уже! Если тебе моего голоса не хватало, то я согласен подписать дополнения к Брачному кодексу. Всё, добили вы меня полностью и окончательно!

Смит насмешливо поглядел на друга, но видя его искреннее расстройство, с мягкой укоризной произнес:

— Это у тебя, Адам, куда только ум девается, когда дело доходит до твоих любимых сородичей Тигров. Неужели, как медику тебе не ясно, что Сара — девочка с характером и крайне свободолюбивая. Просто она не выносит жесткого контроля над собой и показной бравадой стремится доказать всем и вся, что она — свободная независимая личность. А Саади ведет себя по-дурацки. Даже забив Сару до смерти, он все равно не добьется от неё послушания. Так что давай, поговори с парнем, пока не произошла трагедия со смертельным исходом. Пусть подпишет Саре развод. Как Старший лорд клана Тигра ты имеешь полное право надавить на него в этом вопросе.

— Мог бы и не говорить! Что я сам не догадался бы, увидев девочку в таком состоянии? Думаешь, она мне не дорога? Что не говори, а девчонка очень талантливый генетик! — с горячностью воскликнул Бергштайн и сердито добавил: — Во всяком случае, была. Ладно, я заставлю своего паршивца подписать бумаги на развод, иначе девочку не примут в ее клане. Я больше не нужен? Тогда сразу же пойду к Давиду…

Как всегда без спроса, в кабинет вошла улыбающаяся Пруденс с огромным подносом в руках и, проигнорировав сердитый взгляд непосредственного начальства, весело прощебетала:

— Господа! Думаю, вы еще не обедали после лекций. Прошу вас, поешьте. У меня тут роскошный грибной суп и нежнейшие эскалопы из свинины с молодым картофелем и свежим укропом, слоеные пирожки с мясом…

— Пруденс, немедленно выйди…

— Молчи, Дэн! Или я съем тебя самого! Девочка, давай сюда всё! Надеюсь, у тебя найдется свежий черный хлеб и сливочное масло?

— Ну, конечно, господин профессор! Сейчас я намажу маслом вот этот ломтик очень свежего хлеба. Ручаюсь, вам понравится и то и другое…

По комнате поплыли умопомрачительные запахи. Девушка быстро организовала обед на две персоны и, красиво сервировав столик, подкатила его поближе к ректору.

— Присаживайтесь, господа. Милорд, Вам я приготовила хрустящие белые гренки. Кушаете на здоровье. Приятного аппетита! — пожелала она и моментально испарилась из кабинета, сопровождаемая негодующим взглядом ректора.

Как только за девушкой закрылась дверь, он посмотрел на маленького профессора, с энтузиазмом поглощающего деликатесы и, не выдержав, сдержанно произнес:

— Адам, обжора ты этакая! Прекрати сладострастно стонать, а то народ что-нибудь не то подумает…

— К черту народ! А ты если не поспешишь присоединиться, то останешься с носом!

Наевшийся до отвала Бергштайн весело взглянул на друга и, допивая вишневый сок, воскликнул: