Непобедимые - Ками Гарсия

– Прости, я задумалась. Что нам еще нужно?

Он снова сверился со списком:

– Табак, очиститель для стекол, толстая свечка, спички и маргарин.

– Маргарин?

– Ну, это ведь по сути смазка. Как ВД-40, только дешевая.

Я дала себе мысленное обещание никогда больше не есть ничего, что делается из маргарина.

Интересно, для чего ему нужно все это добро?

– Мне просто не верится, что твой дедушка научил тебя такой уйме разных вещей.

– Он научил меня вообще всему, что я знаю. – Прист открыл коробку с кукурузными колечками и вытащил оттуда несколько цветных. Потом протянул коробку мне, но я молча покачала головой. – Я был на домашнем обучении. Полдня мы с ним учили математику для продвинутых, а вторую половину – машиностроение, физику и все основные вещи, которые нужно знать о Легионе.

Прист совершенно не походил на нескольких моих знакомых ребят, которых учили дома. Для тех вся поп-культура последних двадцати лет была чем-то инопланетным. Учись он в моей школе, он был бы на углубленном обучении по всем предметам, но обществу таких же, как он, подающих надежды выпускников, скорее всего, предпочитал бы скейтеров. Нетрудно было представить его в школьном коридоре в наушниках или на какой-нибудь вечеринке в качестве диджея.

– Значит, ты всегда знал, что будешь в Легионе.

– Ну да. Я был единственным ребенком, а мои двоюродные братья и сестры не слишком умны. Дед не доверил бы им даже батарейки в пульте от телевизора поменять. – Он тряхнул коробкой, выискивая цветные колечки.

– Хотелось бы мне расти, зная всю правду. Если, конечно, тут есть, что знать.

Прист остановился:

– «Правда» – понятие относительное. Может, твоя мама собиралась все тебе рассказать, просто не успела.

Мне очень хотелось в это верить.

Он забросил в рот очередную пригоршню цветных колечек:

– Значит, Джаред, да?

– Что? – Я попыталась изобразить изумление.

– Если ты не хочешь это обсуждать, я пойму, – пожал плечами Прист.

– Тут нечего обсуждать. Поверь мне.

– Кроме меня, об этом больше никто не знает, если тебя это волнует. Я намного более восприимчив, чем все остальные, в силу всестороннего образования и высокого уровня интеллекта, – с иронией в голосе произнес он.

Я не знала, как объяснить мои чувства к Джареду и нужно ли пытаться.

– Я Джареда не интересую.

Я принялась перекладывать содержимое тележки на ленту конвейера.

Прист склонил голову набок:

– Ты и в самом деле так считаешь?

Углубляться в размышления об этом было страшно.

– Не хочу еще раз обжечься. Мне и так хватило на всю жизнь.

Прист посмотрел на меня многозначительным взглядом:

– Может, ты тут такая не единственная.

Глава 25. Сострадательные сердца

Позеленевшая от времени табличка на каменном здании подтверждала, что мы приехали в правильное место: «Сиротский приют Сострадательных Сердец». За чугунными воротами буйно разросся бурьян, осыпающиеся каменные стены оплетал кишащий крысами плющ. Немногочисленные уцелевшие стекла в окнах покрывал толстый слой черной пыли.

Это место походило скорее на тюрьму, нежели на детский приют – начиная от ржавой железной карусели и заканчивая трухлявой ивой с расщелиной в стволе.

Что-то лежало на земле рядом с деревом – какая-то книга в выцветшем тканевом переплете. Я подняла ее и отряхнула обложку.

«Таинственный сад».

У меня перехватило дыхание, и книга вывалилась из рук, роняя на землю листки. Папа читал мне эту книжку, когда я была еще слишком маленькой, чтобы понять большую часть. Но я запомнила название, а саму книжку так и не прочитала.

– Кеннеди? – встревожился Лукас. – Что случилось?

Я на секунду задержала взгляд на книге, прежде чем двинуться прочь.

– Ничего.

Джаред раздал снаряжение.

– Мы должны быть очень осторожны. Там умерло много детей, и призраки многих из них, скорее всего, до сих пор внутри.

На одном из стекол белел отпечаток ладони.

– От чего они умерли? – спросила я.

Лукас повесил на плечо винтовку для пейнтбола:

– В статье было написано, что в приюте случилась вспышка менингита.

Джаред бросил каждому из нас рацию и по упаковке батареек, купленных все в том же спортивном магазине:

– Прист установил на них сплиттеры, так что мы сможем быть на связи. Если батарейки не сядут.

Я сунула запасные батарейки в карман:

– Почему они должны сесть?

Прист снял со своего детектора заднюю панель и извлек оттуда батарейки.

– Духи поглощают энергию из всего, что их окружает, включая батарейки. Если внутри больше пары-тройки, мы посадим их в два счета.

– Лукас, бери Приста с Аларой. Прочешите чердак и второй этаж. – Джаред зарядил черную пейнтбольную винтовку. – Мы с Кеннеди возьмем на себя первый этаж и подвал. Выходим на связь каждые двадцать минут. Если рации перестанут работать, встречаемся у выхода через полчаса.

Все, кроме Лукаса, взяли свое оборудование.

– С чего это она вдруг идет с тобой?

Джаред не клюнул на приманку.

– Какая разница?

– Если разницы никакой, она может пойти с нами.

– Потому что ты так прекрасно позаботился о ней в прошлый раз? – Джаред отвернулся от Лукаса и махнул мне: – Идем.

Лукас вздрогнул, как от удара.

– А рядом с тобой она, разумеется, будет в полной безопасности? Потому что ты никогда не ошибаешься?

Джаред застыл. Вся кровь отхлынула у него от лица. Лукас явно бил прицельно.

Я встала между ними, не желая быть пешкой в их игре:

– Не надо разговаривать обо мне так, будто меня здесь нет. Я большая девочка. Лукас не виноват в том, что произошло.

Джаред двинулся к выщербленному бетонному крыльцу. Лукас никак не отреагировал на это.

– Идем. Нам пора.

Я дождалась, пока Джаред не отошел достаточно далеко, и сказала:

– На этот раз я пойду с Джаредом. Не нужно, чтобы он шел туда на взводе, иначе он не сможет сосредоточиться, а это опасно.

Лукас помрачнел, но все-таки выдавил из себя улыбку и заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос:

– Будь осторожна.

– Обязательно.

Джаред уже ждал перед входной дверью вместе с Пристом и Аларой. Трухлявая дверь была не слишком надежной преградой и поддалась без труда.

– Увидимся, – бросил Прист и следом за Лукасом и Аларой двинулся по лестнице на второй этаж.

На первом этаже царил сумрак. Мутные окна почти не пропускали дневного света. Побитый молью желтый диван, вокруг которого валялись пустые жестянки из-под пива и сигаретные окурки, – вот и все, что осталось от гостиной. По полу прошмыгнула крыса, и я, вздрогнув, врезалась в Джареда.