Падшие к небесам - Дмитрий Типаков

Тагир вновь не дал им договорить.

– Саида звонила. У нас нападение со взломом. Угадай на кого? О, Арсений, я и забыл про тебя. Что будем со свидетелем делать, Адиль Рустамович? Я думал в канаву скинуть, но заметный больно.

– Так мы сейчас посмеёмся, а ты заводи аппарат – сейчас поедем.

– Давай Арс, приятно было познакомиться.

– Мне тоже, Тагир.

– Ладно, ещё увидимся. Рад был встретиться. Напомни только фамилию свою. Я помню только, если честно… – но Адиль осекся, задумавшись об уместности такой честности.

– Додин. Помнишь, что смешная была. Это да, – выручил Арсен, – Сейчас уже никто, а раньше часто додиком во дворе называли. У отца же Додиков и была фамилия, что самое смешное. Мама ещё до замужества ему сказала, что возьмёт русскую фамилию, но только не такую.

– Всё теперь не забуду точно. На связи, Арсик.

51

Первое, что заметил Адиль, когда они вышли из машины, была горелая макушка айвы, выступавшая над забором. На глаза попадались раскиданные по участку мусорные мешки, из одного выглядывали собачьи лапы, россыпь хомутов возле входной двери, часть из которых кончиками впились в засохшую лужу крови. Между прутьев лежащей возле сарая оконной решётки выступали упрямые стебли ежевики.

Адиль заглянул внутрь. Огонь за малым не добрался до сложенного в дальнем углу садового инвентаря. Пол был усыпан закоптившимися осколками, от которых отшелушивались кусочки фольги. В центре сарая на груде досок, запрокинув колесо, покоилась покрытая вмятинами тачка. Застывшие черные капли обгоревшей покрышки свисали с острого конца лежащего возле тачки лома. Адилю он напомнил огромную потёкшую пасту для шариковой ручки.

– Чем они ударили хозяина не нашли? – обратился Адиль к подошедшему криминалисту.

– Пока нет.

– Проверьте на следы крови вон тот лом. Вряд ли он бы лежал на полу посреди сарая. Они перевернули все полки, но инструменты в углу не тронули, видите. Скорее всего, запаниковали и закинули лом уже когда подожгли сарай.

– Отпечатков пока не нашли.

– И не ищите, – Адиль наклонился к решётке и подхватил с шипа ежевики частицу ворса, – Были в перчатках. Ищите на кустах следы крови, кожи, если повезет?

Тагир молча переводил взгляд с деревьев на соседей, мелькающих на смежных участках. Заглядевшись на особо любопытную соседку, он не сразу заметил, как в ворота зашёл ещё один человек, и хлопнул по руке Адиля, когда тот направился в её сторону. В такт размашистым шагам на бедре подпрыгивала свисавшая из кармана миниатюрная копия полицейской дубинки.

– Хайбула, вы как здесь, салам алейкум.

– Я только что от Марата. Его отец сказал, что он со вчерашнего вечера не появлялся дома, – в полголоса ответил Хайбула, скупым кивком приветствуя сотрудников, – Есть несколько мест, где он может находиться. Я буду ни разу не против, если при их объезде ты пожелаешь составить мне компанию.

– Тагир, опросишь соседей и езжай в больницу к Мирзе. Если в себя придёт, обязательно дай знать.

Поднырнув под разграничитель Адиль, привыкший видеть старшего коллегу пешим, задумался, не надо было ли ему взять ключи у Тагира. Хайбула прочёл это замешательство на лице молодого следователя и потянул за брелок. Из кармана показалась пузатая рукоятка ключа зажигания. Стоявшая в паре метров от ворот Приора сверкнула аварийками, и раздался синхронный хруст разблокировки.

– Командировочная, – заранее ответил Хайбула, – Сегодня утром только с Каспийска приехал.

Под ногами зашуршал бумажный полик, покрытый абстракцией из оттисков всевозможных подошв. За этим спектром дагестанского грунта с трудом проглядывались синие решётки стелек, нарисованных, видимо, для тех, кто не представляет, куда приспособить свои ноги, когда садишься в машину. Адиль закинул ступни под печку, боясь ненароком порвать казенный полик.

– Никак не выкину, – продолжал читать мысли коллеги Хайбула, проворачивая ключ и закрывая дверь.

Видимо и в этот раз он не нашёл время для прощания с чарующе похрустывающими поликами, и астральное поле «никака» поглотило очередную возможность сделать это, растянувшись ещё на несколько поездок.

– Для начала покатаемся по его бабам. Мало вероятно, конечно, но вдруг у какой-то из них родители уехали. Пара девок, насколько я знаю, хату снимают, так что тебе будет, кого очаровать. Такому гарному неженатику лишняя практика в этом вопросе не повредит, я думаю.

– А свалить из города он не мог?

– Очень вероятно. Сейчас мои трясут его окружение. Но машина на месте была, если и свалил, то не на своей. Отцу он сказал, что с каким-то знакомым по работе уехал. Мог и наврать.

– Знал бы, не стал…

– Что не стал?

– Бычить, когда он про Мирзу сказал. – Вывернулся Адиль, – Дурака надо было включить, а так, считай, подставил мужика.

– Мужики в поле пашут, а не коноплю колпашут. Мало ли какие у них там тёрки? И собака не помогла. Это ж надо, башку ломом просадить! Я малой был, кузнечику лапку оторвал – неделю в себя не мог прийти, а тут гляди какие гении трепанации. Вот тебе и молодёжь. Ну правильно, если в интернатах, раз-два на день кого-то валят на камеру. Один день посмотрел, ну два, дальше не интересно, дальше-то самому уже кайф испробовать. Так что защищай ты их, не защищай, суть одна – вырастили демонов, а теперь отлавливаем.

– Да что мне его защищать? Но по одному уроду, ладно по двоим, судить я бы не стал. Да и по нашей братии, я так скажу, иконы тоже не плачут. Недавно слышал, как одни ахалай-махалаи ночью труп обнаружили на границе двух районов, и, недолго думая, на территорию другого и оттащили. Мол, скорого вам раскрытия, коллеги.

– И, по-твоему, это наших пионеров необратимым образом, прям вот, деморализует да?

– Основы подмывает, однозначно.

– Но объяснить их озлобленность тем, что мы, якобы, сплошь и рядом все шерсть под мундиром прячем тоже нельзя, согласись?

– Просто мы, со своей стороны, должны для них быть монолитом, на фоне которого они бы точно смогли понять, какого цвета и теста они сами-то. Монолитом, который и поможет, но если что и по шее даст. А обвиняя их, мы только подписываем приговор самим себе.

– Афористично вещаешь, демографический пограничник ты наш, – усмехнулся Хайбула, но не без сарказма.

Весь остальной путь скукоженный Стэтхэм молчал, накидывая в уме идеологические панчи для реванша с неподдающимся его убеждениям младшим товарищем. Большую часть адресов, куда они заезжали, Адиль знал не хуже Хайбулы. В череде Маратовых пассий встречались, как и откровенные шкуры, одна жевала так, будто решила продемонстрировать на мятной подушечке всё свои оральные возможности, так и довольно милые девчата, которые чуть ли не плакали,