Шесть шестых - Сергей Ильвовский

— Будет, Арсений Петрович, будет! Никуда она теперь от нас не уйдет!

— А это именно она, ты уверен?

— Либо она одна всем вертит, либо она чья-то сообщница, но такая, которая знает все или почти все.

— Ну-ка, включи мне запись. Я тоже хочу послушать.

— Давайте я вам лучше сам все на словах расскажу. Там с первого раза разобрать, правда, тяжело. Мы с ребятами раза четыре слушали, пока расшифровку точно не записали.

— А ребята-то где, кстати?

— Васька с Джоном в Пушкино поехали — с территориалами договариваться, а Мишка с техником из ОТО сразу в ресторан — аппаратуру ставить.

Колапушин потряс головой и посмотрел на Немигайло с нескрываемым удивлением:

— Это что же я такое проспать ухитрился, а, Егор?

— Да не берите вы в голову, Арсений Петрович! Все в норме! Возьмем их прямо тепленькими да со всеми доказательствами!

— Так! Кончили этот сумбур! Рассказывай все по порядку!

— Короче, встречаются они сегодня в четыре часа. В ресторане «Сказка». Знаете, это который на Ярославке.

— Подожди, подожди… Это где-то в районе Пушкино, кажется?

— Подальше чуток. Немного не доезжая до первой бетонки. Но Пушкино тут тоже фигурирует.

— Поэтому Вася и поехал?

— Так их же территория, Арсений Петрович! К тому же человек один раз ствол уже использовал! А дело в ресторане будет происходить. Неизвестно же, где их брать придется. Правда, они на летней веранде сидеть будут, но все равно люди кругом. Тут хошь не хошь, а подстраховаться надо обязательно!

— Несомненно! Что ты ребятам приказал?

— Ну я ж не могу приказывать!

— Перестань! Раз уж так получилось, что вы меня не разбудили, ты за старшего и был! Так какой там план?

— Ребриков должен приехать и спросить, где столик, заказанный на имя Вороновой. Конкретный столик не указан, поэтому Мишка там, на месте, сам присмотрит, куда их удобнее всего посадить, чтобы и безопасность посетителей максимальную обеспечить, и снимать их было удобно. В случае если хозяин там чего бухтеть начнет, пушкинские ребята помогут с ним договориться.

— Это все?

— Нет! — Немигайло широко улыбнулся. — Там Джон за соседним столиком будет сидеть, иностранца изображать.

— Ты что, с ума сошел? Ребриков же его на Арбате видел!

— А кого он видел-то? Танцора раскрашенного? С перьями да бубенцами всякими? А тут будет сидеть весь из себя такой респектабельный молодой американец, во всем тамошнем. Вы сами-то одного негра от другого отличить сможете?

Колапушин задумался на несколько секунд и потом рассмеялся:

— А ведь ты прав Егор! Действительно — все они для нас на одно лицо.

— Между прочим, мы для них тоже! Так что расизм здесь обоюдный. Ну и еще пару ребят местных попросим в зале посидеть, а вот Ваське с Мишкой придется заховаться куда-нибудь незаметно — Ребриков Ваську точно знает, а Мишку мог видеть. Подскочат, когда надо будет!

— В общем, можно считать, что операцию по оперативной съемке этого разговора и их задержанию ты разработал! И отлично разработал, Егор!

— Так кто учил-то, Арсений Петрович?!

— Ты давай прекращай подхалимничать! Ладно, главное понятно, теперь давай все точно по порядку! Ребриков сразу согласился приехать?

— Моментально! Как только она про то, что в письме было, сказала.

— А что там такое было?

— Вот этого она не говорила. Она только спросила — помнит ли он, что в письме было? Он сказал, что помнит, и тут же она сказала, что им надо сегодня встретиться. А он только спросил, когда и где.

— Интересно, что же там такое могло быть, если он даже не пытался это выяснить. Значит, знает — как и в случае с радугой… И очень хорошо знает, Егор! Что-то там такое было — очень для него опасное! И о чем дальше разговор шел?

— Дальше она ему про ресторан сказала — ну, про это вы уже знаете. А вот потом она стала объяснять, как до этой «Сказки» добираться. Вот тут — наше счастье, что мы этот разговор перехватить смогли! Наружка его точно потеряла бы!

— Даже так? Ну-ка, расскажи подробнее!

— Значит, он должен приехать на Ярославский вокзал примерно четверть третьего. Взять билет до Сергиева Посада и сесть на электричку в четырнадцать… черт, забыл, сколько там минут. Сейчас посмотрю.

— Это не важно! Дальше рассказывай!

— В общем, должен он ехать спокойно себе до Мамонтовки. А как мост через Учу проедет, в тамбур выйти, вроде как покурить. В Пушкине выйти неожиданно, но не сразу, как двери откроются.

— Ну это еще можно отследить, хотя очень трудно, согласен.

— А это еще не все, Арсений Петрович! Дальше еще хитрее.

— Так-так-так! Что там еще задумано?

— А вот что! Он на площади должен купить букет цветов и спокойно пойти по правой от станции улице, неожиданно поймать первую попутную машину, сразу сунуть в нос водителю тысячную бумажку и попросить очень срочно довезти его до ресторана «Сказка». Да там ехать минут десять — пятнадцать от силы! Любой водила даже и думать не будет — это же больше бака бензина за пятнадцать минут!

— Конечно! А вдруг у него тысячи рублей нет?

— Так она в письмо вложена была! И на цветы тоже! Даже на билет до Сергиева Посада! Ведь потеряла бы его наружка, как пить дать потеряла бы! Ну сколько человек за ним с электрички успели бы? Двое от силы. А он неожиданно в машину запрыгивает — и по газам! Пока там другую поймаешь — ищи его свищи! И с ГИБДД связываться без толку, даже если номер и засекли. Пока все эти согласования пройдут, пока машину разыщут, они уже и переговорят, и из ресторана этого уйти успеют. Все ведь предусмотрела, зараза!

— То, что наружка его потеряла бы, — здесь я с тобой полностью согласен, Егор. А вот то, что это придумала женщина, — это еще очень большой вопрос.

— Да как же вопрос-то, Арсений Петрович? Все ведь четко рассказала!

— А что она такого особенного рассказала? Про то, что там такого в письме было, конкретно не говорила ничего. Все остальное сводится, по сути, к двум вещам — куда нужно приехать и как надо ехать.

— Зачем же тогда ей надо было голос менять? С этой дурой деревянной вчера нормально разговаривала!

— А откуда тебе известно, что это одна и та же женщина была? Да с любой рыночной торговкой договорись, дай ей ту же тысячу, бумажку с текстом и мобильник. Думаешь, откажется? А сам этот человек будет рядом стоять. В случае чего поправит, если что-то не так сказано будет.

Егор поскреб пятерней в затылке, пожевал губами и уставился куда-то в угол комнаты.

— А ведь правда ваша, Арсений Петрович! Если подумать, ничего особенного она и правда не сказала. Машке этой просто лапшу на уши вешали. И кто письмо ей в почтовый ящик сунул — это науке неизвестно. А вы-то сами что думаете?

— Сложно вот так сразу сказать, что я думаю. Знаешь, это все напоминает мне какую-то очень сложную компьютерную программу. Хорошо отлаженную, прошедшую кучу проверочных тестов и работающую абсолютно без сбоев.

— Думаете, это из компьютерщиков кто-то? Тогда пожилой — молодой горячий очень, где-нибудь, да сбился бы обязательно!

— Нет, Егор, это не компьютерщики. При составлении программ используется формальная логика, которая никак не может учесть разных психологических факторов. Они же очень часто нелогичны совершенно и основаны только на человеческих эмоциях. А эту программу сделал тот, кто очень хорошо знает, как непоследователен и нелогичен может быть человек, и использовал эти знания в своих целях. Программисты как раз с людьми мало дела имеют — работа у них совершенно другая!

— Значит, это…

— Давай не будем гадать, Егор, — перебил Колапушин. — Пока ясно только одно — этот человек прекрасно понимал всю стоящую перед ним задачу с начала до конца и создал гениальный спектакль, в котором сыграли очень многие, даже и не подозревая о том, что их дергают за веревочки как марионеток. Давай-ка собирайся — поехали в Пушкино!

— Так рано еще, Арсений Петрович, — чего нам там делать? Да и не завтракали вы сегодня, давайте хоть чаю попьем. Там в холодильнике бутерброды еще остались, мы не все съели.

— Не хочу! Поехали, Егор, поехали! Заскочим в Пушкинский РОВД, еще раз все обговорим с ними поточнее насчет взаимодействия. И на месте сами получше осмотримся. Давай-давай, собирайся!

Глава 42

Нельзя сказать, чтобы администратор ресторана «Сказка» был очень рад этим непрошеным гостям.

Скорее, он был очень даже недоволен! Все предстоящее могло нанести изрядный ущерб репутации заведения. Однако связываться с ГУВД Москвы и заместителем начальника Уголовного розыска Пушкинского РОВД, хорошо понимая возможные последствия, он не осмелился.

Единственное, о чем он просто умолял, — чтобы дело обошлось без стрельбы и по возможности прошло как можно незаметнее. Так как это полностью совпадало с интересами сыщиков, то такое клятвенное обещание было ему, конечно, дано.