Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

— Ее укусила змея.

Мария открыла рот. Закрыла.

— Че-го?

— Да, ваше величество. Эта дура орет, что ее укусила змея.

Мария молча обулась, взяла плащ и кивнула на комнату, в которой оставалась дочь.

— Приглядите за принцессой, чтобы она не волновалась.

— Сестра Лидия приглядит, — кивнула монахиня. — Я провожу.

— Спасибо, сестра, — кивнула Мария. И последовала за женщиной. Не удержалась, правда. — Что за змея? Ее нашли?

— Нет, ваше величество. Вроде как эта дура сидела, писала, а в окно влетела змея и ее укусила. И улетела обратно.

— Крылатая змея?

Монахиня пожала плечами. Кажется, она тоже понимала несуразность ситуации, но укус-то есть! И баба помирает! Дешевле привести королеву, чем потом оправдываться. Она даже к настоятельнице еще сбегать не успела, некогда.

А Мария шла и жалела, что она не тайпан, не пеламида, наконец… после укуса гюрзы в организме начинает разрушаться кровь. Понятно, что помереть дура помрет, но не сразу, где-то от получаса до нескольких часов. Успеет еще мозг вынести.

Плохая она гюрза, недоядовитая. Вот если б как в «Пестрой ленте», один укус — и вам песец! Сразу же! В три секунды, чтобы жертва только и успела, что про ленту вякнуть! Вот это — да, а она что…

Недоработка!

Глава 10

Эрра Лизанда лежала на кровати, бледная и страдающая. Нога была поднята на подушки и кажется, ее разрезали и прижигали. Мария хмыкнула про себя.

Ну-ну…

Будем надеяться, никто здесь больше не отравится. Отек на ноге и кровоподтеки было отлично видно, яд начал свою работу. Глупо это — прижигать рану. Огонь может разрушить яд, но в том-то и дело, что зубы гюрзы вошли достаточно глубоко. Яд — внутри. Надо разрезать ногу, надо отсосать яд, но это стоит делать в первые минуты после укуса. Может, минута и есть на все про все, а то и меньше. Потом только сыворотка, и лучше — в первый час. Или можешь не выжить.

Если повезет, Лизанда помрет в течение получаса. Если нет…

Значит, нет.*?

*- вообще, советы расходятся. Кто-то советует сразу разрезать место укуса и отсосать яд, но это надо делать вообще сразу. Вот за минуту. А остальное… меньше двигаться, больше пить, причем не спиртное, и скорее к врачу. Прижигание не поможет, только ожог добавит. Прим. авт.

— Что случилось?

— Ваше величество, я так наказана за свое предательство! — Эрра Лизанда смотрела трагично. — Меня укусила змея.

— Где вы ее нашли?

— Она влетела ко мне в окно, впилась мне в ногу, захохотала нечеловеческим голосом, и улетела обратно.

— На крыльях?

— Да, у нее были крылья. Такие… большие.

Мария промолчала.

Конечно-конечно, и крылья, и хохотала она нечеловеческим голосом. А какой еще голос должен быть у змеи? Гюрза — не человек.

Кстати, а если человек идентифицирует себя, как гюрза? Есть ли такой гендер? Или до этого извращенцы еще не додумались? Это вам не котики симпатичные, тут ползать и шипеть надо!

Мария едва не хихикнула, но сдержалась, и с подобающим сочувствием посмотрела на несчастную.

— Что тебе нужно, Лизанда?

— Ваше величество, я умоляю вас о прощении.

Мария пожала плечами.

— Свиток где?

Монахиня протянула ей свиток.

Мария бегло его проглядела, кивнула. Подпись есть, еще его настоятельница заверит и наверное, капитан стражи?

— Ты прощена, Лизанда. Умри с миром.

А если не умрешь, то прощение отменяется. Но этого она вслух не скажет, не комильфо такое говорить. Интересно, сработает ли?

Через сорок минут после прихода Марии эрра Лизанда отправилась в иной мир. Мария прислушалась к себе, но никаких трепетаний или угрызений совести не почувствовала.

Ее хотели убить. А она прощать должна?

Не дождетесь.

В свои покои она вернулась полностью спокойная, и чего не хотелось, в коридоре наткнулась на эрру Розабеллу.

— Ваше величество!

Последние два дня эрру к королеве не подпускали. То она с монахинями ходит, то под охраной отдыхает… а эрре интересно! Что происходит-то⁈

— Да, эрра?

— Ваше величество! Умоляю… что с Лизандой? Я ничего не понимаю!

Мария печально вздохнула.

— Эрра Розабелла, эрра Лизанда умерла.

— КАК⁈

— Ее укусила змея. По ее собственным словам.

— А⁈

— Меня можете не спрашивать. Я не знаю, где она взяла эту змею, и что с ней хотела сделать. Я знаю, что к ней в окно влетела змея, укусила ее и улетела обратно.

— Ох! За что ж ее так Богиня покарала?

— Эрра Розабелла, — Мария понимала, что сказать придется. Хотя бы намекнуть. — Эрра Лизанда участвовала… способствовала Диане Эрсон. А Богиня уважает святость клятв.

Все.

Остальное пусть сами додумывают. И эрра Розабелла не подвела. Схватилась за щеки, выпучила глупые круглые глаза.

— Ох! А мы-то, и верно, на святой земле!

— И Богиня здесь читает в наших сердцах и наших душах, — подтвердила Мария.

Розабелла закивала еще активнее. Но — не удержалась.

— Ваше величество. А вы…. То есть вот это…

Синяки и ссадины еще не сошли. На лице их не было, но вот на руках — полно, и Розабелла их тоже видела. Не слепая ж она, хоть и дура.

Мария похлопала ресничками.

— Эрра, я просто упала.

— Упали, ваше величество?

— Да, эрра. Я задумалась, повернула ногу и скатилась в яму. Вот руки чуточку и пострадали.

Остальное тело, которому еще и похлеще досталось, эрра не видела. Да и не надо ей. Рук хватит…

— Ваше величество, это так плохо…

— Да, это очень неприятно, — согласилась Мария. — Я схватилась за дерево, и руку ободрала, и потом еще… но что поделать! Это маленькая плата за пришедшую в голову умную мысль.

— Да, ваше величество.

Эрра явно ничего не поняла, но это было уже неважно. Она потом сама придумает, что ей рассказать. Мария еще и послушает, и удивится.

А Лизанду все равно жалко не было.

Вот ни капельки.

На следующий день эрру похоронили на местном кладбище.

Феликс собирался в путь.

— Милый…

Матушка подошла, коснулась ладонью его волос. Мужчина, как некогда, в детстве, замер на минуту, а потом прижался головой к теплой ладони.

Ласковой, родной…

Никогда он не забудет день, в который умер сам. Да, именно умер.

Тот Феликс, добрый, домашний, ласковый, который воспринимал рассказы деда, как забавные страшные сказки, погиб, глядя на тело отца. И второй раз умер, когда понял, что мать — пропала.

И третий раз, когда подслушал разговор.

Его и сестричек собирались отвезти к тому же эрру. А что?

И мать сговорчивее будет, и когда девчонки подрастут, их тоже можно… вдруг какая из них сговорчивее будет, да хозяину по душе придется? Услужливые твари оказались. И договаривались они об этом не абы с кем, с управляющим! С дядей Мэтью, которому доверял Феликс, доверяли отец и мать… может, он их и предал?

Кто знает…

Феликс тогда ни о чем не задумывался, у него мысль была одна.

Бежать!

Спасать сестричек, пробиваться к деду… поверенный про деда не знал, это точно. Это мать и отец держали в секрете, слишком уж сложное родство.

Пират, трактирщик… может, и еще кто. А она — эрра… теперь стала.

Ладно еще в гости съездить, чтобы отец за дочку порадовался, да на внука-внучек полюбовался. Но тишком и молчком.

Феликс на деда смотрел снизу вверх, с восторгом, рассказы его впитывал, а оказалось, вот, что и не зря? Ой как не зря.

Первым делом Феликс кинулся к тому, кому сам доверял. К конюху Висту. Повезло, в тот день не он родителей возил, а то б и его убили.

Вист на месте оказался, мальчишку выслушал, выругался — и приказал быстрее одеваться в домашнее, да и удирать из дома. А уж он телегу со двора сведет, не задумается.

Феликс так и сделал. Взял деньги, что у отца нашлись, все бумаги, которые сгрести смог, себе кинжал, девчонкам теплое платье и плащи — и вытащил всех через кухню, пока слуги рыдали и туда-сюда бегали. А Вист их ждал уже с телегой.