Не могу тебя забыть - Татьяна Алюшина

Юлька не ответила. Она быстро соорудила закуску из того, что нашла в холодильнике, красиво выложила на тарелки, нашла салфетки и принесла все в комнату.

— Ого! — удивился Илья.

Юлька вернулась на кухню за рюмкой для себя и застыла, только сейчас заметив свой крымский пейзаж.

— Я сейчас! — крикнула она.

Юлька пошла по квартире — посмотреть, не висят ли где еще ее работы. В ярко освещенном большом коридоре на одной из стен она обнаружила десять ее пражских работ. Повешены они были капитально: на потолке была приделана тонкая металлическая планка, а от нее тянулись вниз нити, на которых висели картины. Картины были в рамках и под стеклом. Юлька двинулась дальше. В комнате, по всей видимости служившей Илье кабинетом, светились «Старушка», «Особняк» и «Окно».

Юлька была поражена. Она и предположить не могла, что Илья на самом деле повесит ее картины на стены. Она думала, что он купил их, чтобы помочь, ну конечно, ему нравились ее работы, но чтобы до такой степени…

— Юлька! — громко позвал Илья. — Ну, где ты там?

— Здесь! Здесь! — ответила Юлька и поспешила на его голос.

Илья разлил в рюмки коньяк и предложил:

— Давай, Рыжик, выпьем!

— За что? — спросила Юлька.

— Ни за что, просто выпьем! — ответил он и махнул содержимое своей рюмки.

— Лихо! — выказала уважение Юлька и последовала его примеру.

— Не менее! — отметил Илья ее способности.

— Что случилось у тебя, Илюш? — спросила Юлька.

Он помолчал, подумал, что-то прикинул в голове и одним махом выпил вторую рюмку.

— Она хочет его увезти! — зло сказал он.

— Кто она и кого увезти? — решила поставить точки над «i» Юлька.

— Ленка хочет увезти Тимку в Америку! Навсегда! Жить! — выпалил Илья.

— Как это? — поразилась Юлька.

— Она вышла замуж за американца несколько месяцев назад, — объяснил Илья. — Они познакомились на работе — она в нашей турфирме, он в американской турфирме, — встретились, полюбились, женились. Теперь Лена уезжает жить к нему в Америку и хочет забрать с собой Тимку!

— Что значит — хочет? — возмутилась Юлька. — А ты?

— А я не отпущу! — рявкнул Илья.

— Ну и хорошо! Ну и правильно, чего ж ты пьешь тогда? — решила поддержать его Юлия. — Если не дашь своего согласия, то никто его не увезет!

— Да потому и пью, что не знаю до конца — прав я или нет! Ленка так расписывает перспективы, которые его там ждут, а во мне все против!

Он налил себе еще и приказал Юльке:

— Пей!

Они выпили, и Юлька сунула ему в руку бутерброд с маслом и сыром, который намеренно сделала — развезет же, если не будет закусывать! Илья послушно откусил от бутерброда и продолжил свою мысль:

— Понимаешь, он еще маленький, ему и шести-то не исполнилось, он не может сейчас решать, что для него хорошо, а что плохо! А я точно знаю, что ни один даже самый замечательный мужик не будет его так сильно любить, как я, его родной отец! Да и какие такие распрекрасные перспективы?! — возмутился он, повышая голос. — Образование в школе у них дерьмовое, у нас на несколько порядков лучше и глубже! У него здесь я, бабушки, дедушки, Родина его, наконец!

Илья раздраженно бросил бутерброд на тарелку, поднялся с дивана и стал ходить перед Юлькой туда-сюда.

— Ну, зачем ему эти американцы? Вот скажи! Если он захочет получить европейское или американское образование — да, пожалуйста! Я отправлю его учиться в любой колледж или университет, куда он захочет! Слава богу, отец у него не бедный! Но он будет выбирать сам! Понимаешь, сам! И решать будет сам, а не мать с отчимом!

Илья прекратил хождение, сел на место и налил себе коньяку. Рюмочки были маленькие, грамм по двадцать пять, но если так частить…

— Подожди, Илья, — попыталась отвлечь его от коньяка Юлька, положив ладонь на руку, державшую рюмку. — А что Лена говорит?

Он поставил рюмку на стол, покачал головой. Юлька снова сунула бутерброд ему в руку, он не заметил и машинально откусил.

— У нас с ней война! По всем фронтам! — признался Илья. — Она плачет, умоляет, угрожает, строчит доносы в налоговую инспекцию. У меня каждый день проверки на фирме. Необоснованные. Фактов нет, извините! — Он развел руками и откусил от бутерброда. — Подговаривает Тимку, звонит мне, дает ему трубку, а он плачет, ничего не понимает и повторяет за ней.

— Что повторяет?

— «Папочка, отпусти меня!»

Илья швырнул бутерброд на тарелку и одним махом выпил коньяк.

— Ну, это она перегнула, — не зная, как помягче выразиться, сказала Юлька.

— Сука!! — взревел Илья. — Ну ладно, мы ругаемся, разбираемся, а его зачем в это втягивать?!

— Ты зря шумишь, буянишь и напиваешься, — спокойно сказала Юлька. — У них день отлета определен, билеты на руках?

— Да, — сбавил тон Илья. — Ну и что?

— А то, что они улетят, а Тимка останется, никто не даст его увезти без твоего согласия, — спокойно объяснила Юлька. — Ладно бы Тимочке было лет десять—двенадцать, он мог решать, с кем хочет жить. А сейчас ему лучше с родным папой и в родной стране, чем с отчимом в чужой стране, где другая жизнь, другие правила и нет ни одного родного человека, кроме мамы. А если у них не заладится с мужем? Ты прав, а Лену можно понять — она любит Тимку, и она хорошая мать. Когда они улетают?

— Через три недели.

— Значит, потерпи три недели. Тимошку можешь отправить от ваших разборок подальше — в Крым или в Сочи со своими родителями.

— Это как — отправить? — не понял Илья. — Она мне его не дает, даже увидеться с ним не могу!

— Ну, я не знаю, выкради его, если надо! — строптиво тряхнула шевелюрой Юля.

— И что, Ленка не сможет с ним попрощаться? — уточнил Илья.

— Да, нехорошо, — согласилась Юлька, — но, с другой стороны, слезы, стенания, обвинения, просьбы, проклятия, а представь, какое будет прощание в аэропорту. Это все ребенку надо проходить и переживать? Объясни Лене, что, когда он подрастет, ты будешь его отпускать в Америку на каникулы, а она сможет видеться с ним в любое время, когда будет приезжать в Москву.

— А ты представляешь, что испытывает мать, которую разлучают с ребенком? — как-то отстраненно и трезво спросил Илья.

Юлька подскочила, шагнула в сторону от Ильи и зло ответила:

— Нет, не представляю! Но думаю, что ты про это все знаешь. Тогда отдай Тимку и перестань пить и жалеть себя!

Илья быстро встал, притянул Юльку к себе и обнял:

— Прости, Рыжик! Мне хреново, вот я и кидаюсь на всех!

Он взял в ладони ее лицо, заглянул в глаза и нежно расцеловал в щеки.

— Ну, мир? — спросил он.

Юлька все поняла по-своему. Кто про что, а вшивый про баню!