Мумия и Тролль - Александр Мазин

Может, ну их в баню с этими экспериментами? Нашли себе подопытного!

Но бессмертие… И свобода от Карины… И свобода от тоски по Кате…

Рискнуть?

— Нет! Это мы уже проходили! — сказал он, решительным жестом возвращая чашу эльфу. — Никакого снотворного. Я хочу контролировать процесс.

— Но…

— Я настаиваю!

— Ты уверен?

— Иначе я отказываюсь. Придумайте что-нибудь другое.

Несколько мгновений Лу смотрел на воду, словно пытаясь что-то разглядеть на дне, а потом поднял голову и скривил узкие губы в гримасе, которая весьма напоминала злую усмешку.

— Хорошо. Мы приготовим другой эликсир, попроще. Уснет только твое тело.

— И в чем разница?

— Ты не потеряешь ясности сознания. Только не будешь некоторое время чувствовать боль.

Губы Лу кривились все сильнее, словно он пытался сдержать рвущийся наружу смех.

— Увидишь весь обряд — от начала до конца — собственными глазами. Обещаю, я лично прослежу, чтобы ты не пропустил ни единой детали…

Димка с подозрением взглянул на эльфа. Что-то слишком легко тот согласился. Сейчас выйдет, войдет с той же самой чашей и скажет, что в ней новое зелье. А как тут проверишь?

— Что-то типа местного наркоза, — сказал он вслух. — Ну ладно. Уговорили. Но новое зелье вы приготовите на моих глазах.

— Непременно, отважный смертный, — сладким голосом пообещал Лу.

Теперь жидкость не отливала серебром и еще сильнее походила на обычную воду. Димка поднес ее к губам и обмакнул в чашку кончик языка. Язык тут же онемел. Во рту остался свежий привкус мяты и еще каких-то трав. Из осторожности Димка выждал полминуты, но сознание оставалось таким же ясным. Тогда он не спеша допил остальное.

Зелье действовало быстро. Приятный холодок струйками просачивался сквозь тело от горла до кончиков пальцев. Димка пощипал себя за руку. Не почувствовал вообще ничего.

«Вот это другое дело», — довольно подумал Димка. В детстве ему удаляли аппендицит, и о наркозе у него сохранились премерзкие воспоминания. Чужое, непослушное тело, невыносимая жажда, тошнота, мутное сознание…

А теперь тело казалось легким, чужим и… как там сказал Лу? — да, не совсем материальным. Зато голова была совершенно ясная, как и обещали. Даже яснее, чем обычно.

— Неплохо, — одобрил он. — Продали бы рецепт нашим анестезиологам — озолотились бы.

— А смысл? — лениво спросил эльф.

— Смысл?! Многие боятся общего наркоза. Не всякому, знаешь ли, понравится, когда он спит, а его режут.

— А что, когда тебя режут в полном сознании, это приятнее? — искренне удивился Лу.

— Ну, местный наркоз позволяет хотя бы частично контролировать ситуацию, — объяснил Димка. — По крайней мере лично проследить, чтобы тебе не отрезали чего-нибудь лишнее…

Эльф промолчал и даже отвернулся. Только плечи у него подозрительно вздрагивали.

«Операционная», где Димке предстояло обрести новую сущность, находилась глубоко под холмом — там, где заканчивались рукотворные коридоры и начиналась настоящая природная пещера. Лу долго вел своего подопечного извилистыми сырыми коридорами, где пахло сыростью, а в закоулках гуляло эхо — бормотание, обрывки смеха, шлепанье босых ног, треск огня, бульканье кипящей воды…

Коридор закончился обширным, высоким гротом. Свод его был невиден в темноте. Должно быть, наверху имелась вытяжка, потому что дым очагов и пар над многочисленными котлами и кастрюльками не расползались по гроту, а уходили вверх. Димка удивленно моргнул: ему показалось, что он угодил на кухню. Вдоль стен шкафчики, над ними развешаны разнообразные кастрюли, ковши и сковородки. В центре пещеры расположилась широкая плоская печь с многочисленными устьями, в которых зловеще, словно глаза демонов, помигивали огоньки. Рядом в открытом очаге плясали языки пламени. Над ним был подвешен большой медный котел, в котором булькало мутное зелье, распространяя запах грибного супа. Пахло, кстати, аппетитно. Вокруг печи шмыгали неопрятные мохнатые комки — натуральные черти! Таскали посуду, помешивали варево, лезли чуть ли не прямо в огонь. Кто это такие, Димке рассмотреть не удалось. Единственным источником света был все тот же очаг, да фосфоресцировали разными оттенками плесени припасы на полках.

Чем дольше Димка разглядывал обстановку, тем меньше она ему нравилась. На глаза попадались все новые детали: широкий деревянный стол; устрашающая коллекция ножей; не менее устрашающая коллекция банок то ли с соленьями, то ли с заспиртованными гомункулусами; крайне подозрительные крючья, свисающие с потолка прямо над столом…

И тут из сумерек бесшумно выплыли одна за другой три высокие, сутулые тени.

Димка затаил дыхание, невольно попятившись.

Лу почтительно поклонился.

Хозяйки, заправлявшие на адской кухне, выглядели как три пугала ростом под два метра: костлявые как скелеты, сутулые, с встрепанными седыми волосами. Лица скрывались под низко надвинутыми капюшонами. Из рукавов балахонов торчали только длинные тонкие пальцы, похожие на усики насекомых. Мохнатые твари, рыскавшие по кухне, при появлении хозяек попрятались под шкафами.

— Кто это? — хихикнул Димка. — Назгулы?

— Это сестры Морриган, ведуньи, — строго сказал Лу. — И лучше бы тебе над ними не насмехаться.

— Они эльфийки?

— Естественно.

— Но как? Они же… вы же не стареете!

— Они дорого заплатили за знание, — буркнул ши, все еще оставаясь согнутым в поклоне.

Ведьмы, окруженные своей странной свитой, сверхъестественно плавно двигаясь, приблизились к гостям. На Диму словно ледяным ветром дохнуло. Он поднял взгляд и встретился со взглядом из-под капюшона. Ведьма смотрела на него в упор горящими белым огнем глазами, словно сама смерть.

— Почему пациент не подготовлен? — проскрипела она. — Почему он все еще не спит?

— Не обращайте внимания, — бросил Лу. — Он отказался. Хочет все увидеть своими глазами.

— Вы что, на экскурсию? — удивилась другая.

— Да, — решительно сказал Димка, делая шаг назад.

— Нет, — одновременно сказал Лу, железной рукой выпихивая Диму вперед. — Он, видите ли, хочет проконтролировать свое перерождение…

Взгляды трех «смертей» скрестились на Димке, и воздух наполнился странным шипением. Не сразу Димка понял, что это смех.

Момент для бегства был упущен. Жуткие скелеты обступили «пациента» с трех сторон и без церемоний принялись осматривать, ощупывать и чуть ли не обнюхивать. Дима зажмурился, стараясь не дышать. Он чувствовал себя так, словно каждым холодным, вкрадчивым прикосновением ведьмы высасывали из него немного жизни.

— Я дал ему воды ши, только не ночной, а вечерней… — начал эльф.

— Видим, — прошипели ведьмы.

Сестры Морриган были неразличимы, как тройняшки, и от попытки найти в них различия начинала кружиться голова. Дима уставился себе под ноги, лишь бы не смотреть на них. Что-то в этих «знающих» было неестественное, отвратительное. Противное природе.

— Четыре часа. — Ведьма обнюхала острым восковым носом Димкины губы (того чуть не стошнило). — Маловато. Можем не успеть.

— Вы уж постарайтесь, — вежливо ответил Лу. — Смертные такие нежные существа… Не умер бы от болевого шока.

— Ну, к тому времени он уже не будет человеком, и болевой порог станет существенно выше, — проскрипела ведьма. — Но до того… Ты в самом деле думаешь, что он будет лежать спокойно и смотреть?

— Он будет вырываться! — подтвердила другая. — Даже если не сойдет с ума. А уж если сойдет, мы его точно не удержим.

— А вы его привяжите, — ухмыльнулся Лу. — Он сказал, что на все согласен, лишь бы видеть, что с ним делают.

Ведьмы понимающе ощерились в ответ. Диме же предложение Лу совсем не понравилось.

— Я передумал, — заявил он. — Пошли отсюда.

— Поздно, — сказал Лу, отступая на шаг. — Ты уже выпил зелье.

С силой, удивительной для таких почти бесплотных созданий, три ведьмы схватили Димку и бросили на стол. В мгновение ока, словно кожуру с луковицы, ободрали с него одежду и швырнули на пол.

— Что вы делаете? — заорал Дима, видя, как косматые тварюшки подбирают его футболку, джинсы, кроссовки и трусы и засовывают их прямо в устье печи. — Отдайте мою одежду!

— Она тебе больше не понадобится, — промурлыкала ведьма, окидывая растянутого как на дыбе Диму взглядом художника.

— Тут есть над чем поработать, сестры! Неплохая основа, но переделка понадобится основательная…

— Прекратите!

Одна из ведьм заглянула ему в глаза:

— Видно, судьба тебе, малыш, расстаться с жизнью на кухонном столе! Ну что, сестры, откуда начнем? Сверху или снизу?

— Снизу, — осклабилась вторая. — Смертный ведь хотел посмотреть. Пусть посмотрит.

— Ну что ты дергаешься? — спросила третья, с размаху всаживая нож в низ Димкиного живота и отработанным движением делая вертикальный разрез до самой грудины. — Ты ведь не чувствуешь боли. Смотри, какая гадкая у тебя печень, сколько в ней грязи! Сестра, брось ее во-он в ту синюю кастрюльку на полчасика, пусть пока отмокает! А мы поработаем над почками…