В джунглях черной Африки - Уилбур Смит

За время многолетней войны небольшая группа офицеров армии и полиции осознала ее полную бессмысленность. А еще они поняли, что воюют на стороне вовсе не ангелов, а самого дьявола.

Они решили добиться окончания ожесточенной гражданской войны и вынудить возглавляемое Смитом расистское правительство белого меньшинства принять предлагаемые Великобританией условия перемирия, а затем согласиться на проведение свободных демократических выборов и начать процесс национального межрасового примирения. Группа «Альфа» состояла из людей, в основном старших офицеров, которыми Дэниел не переставал восхищаться. Многие получили награды за храбрость и умелое командование, Дэниел чувствовал к ним огромную симпатию.

С Майклом Харгривом, резидентом британской разведки в Родезии, они встретились после того, как Дэниел принял предложение группы «Альфа». Впоследствии они сотрудничали самым тесным образом, и Дэниел сыграл определенную роль в процессе, который в итоге привел к прекращению всех этих ужасов и страданий и завершился подписанием Ланкастерского договора.

К тому времени, когда режим Яна Смита окончательно капитулировал, родезийской разведке стало известно о его измене. Однако кто-то из группы «Альфа» успел предупредить Дэниела о грозящем ему аресте, и он бежал из страны. Если бы его схватили, его наверняка ожидал бы расстрел. Вернуться в страну он решился лишь после того, как она стала именоваться Зимбабве и в ней установилась новая власть под руководством Роберта Мугабе.

Поначалу отношения Дэниела с Майклом складывались сухо и официально, однако благодаря взаимному уважению и доверию постепенно переросли в самую настоящую дружбу, которая с годами только окрепла. Майкл налил ему виски, и они принялись вспоминать прежние времена, наконец Уэнди пригласила их к столу. Дэниелу не часто удавалось наслаждаться домашней кухней, и сейчас Уэнди сияла от удовольствия, наблюдая за тем, как он увлеченно работает ножом и вилкой. — Когда они перешли к бренди, Майкл спросил: — Так о чем ты хотел меня попросить?

— Вообще-то речь идет о двух просьбах.

— Ставки растут. Что ж, давай выкладывай.

— Ты не мог бы организовать доставку моих видеозаписей в Лондон дипломатической почтой? Они для меня дороже жизни, и я не хотел бы их вверять заботам замбийцев.

— Без проблем, — кивнул Майкл. — Отправлю их с завтрашней почтой. А что еще?

— Мне нужны сведения о некоем господине по имени Нинг Чжэн Гон.

— А он нам известен? — спросил Майкл.

— Должен быть известен. Он — посол Тайваня в Хараре.

— В таком случае у нас наверняка есть досье на него. А кто он, Дэнни, друг или враг?

— Не знаю, по крайней мере, пока не знаю.

— Тогда не говори. — Майкл вздохнул и пододвинул графин с бренди поближе к Дэниелу. — Завтра же в первой половине дня я получу компьютерную распечатку. Прислать тебе ее в «Риджуэй»?

— Спасибо, старик, огромное. Угощение за мной.

— Смотри только не зажми.

Возможность не возить больше с собой видеозаписи, которые наснимал Джок, стала для Дэниела огромным облегчением. Являясь результатом целого года напряженной работы, они представляли собой почти все земное достояние, которым располагал Дэниел. Он нисколько не сомневался в успехе этой новой затеи и настолько верил в свою звезду, что против обыкновения не стал искать источники финансирования на стороне, а рискнул вложить в нее все свое состояние — почти полмиллиона долларов, которые ему с огромным трудом удалось скопить за последние десять лет — с тех пор, как он начал заниматься исключительно писательским трудом и тележурналистикой.

На следующее утро рейсом «Бритиш эруэйз» видеозаписи Дэниела отправились с дипкурьером в Лондон, куда они должны были прибыть через двенадцать часов. В качестве адресата Дэниел указал студию «Касл», где их следует поместить в сейф и хранить до тех пор, пока он не сможет приступить к монтажу и сделать еще один из своих знаменитых многосерийных фильмов. Он уже придумал для него название — «Неужели Африка умирает?».

Не доверяя доставку распечатки сведений о Нинг Чжэн Гоне посыльному, Майкл Харгрив лично привез ее Дэниелу прямо в гостиницу.

— Ну и парнишку ты нашел, — заметил он. — Я не успел прочесть все, что тут написано, понял только, что семейство Нинг шутить не любит. Ты уж поосторожнее, Дэнни: они — крутые ребята. — Он отдал Дэниелу запечатанный пакет. — Отдаю, но с одним условием: ты все это должен сжечь, как только прочитаешь. Согласен?

Дэниел кивнул, и Майкл продолжил: — Я привез с собой охранника-аскари из представительства, чтобы он постерег твой «лендкрузер». Здесь, в Лусаке, оставлять машину просто так на улице чересчур рискованно.

Дэниел поднялся к себе в номер и заказал чай. Когда чай принесли, он запер дверь, скинул с себя лишнюю одежду и улегся на кровати.

На одиннадцати страницах содержались весьма впечатляющие сведения. То, что он прежде узнал от Джонни Нзоу давало лишь отдаленное представление о действительном богатстве и положении семейства Нинг.

Главой семейства был Нинг Хен Сюй. Его владения оказались столь разнообразны и так переплетены с международными корпорациями и оффшорными компаниями в Люксембурге, Женеве и Джерси, что автор доклада коротко признавал в конце раздела. «Перечень компаний, акциями которых он владеет, вероятно, неполон».

После повторного, более внимательного знакомства с этими данными Дэниелу показалось, что он заметил некоторое изменение в инвестиционной политике Нинга, совпадающее по времени с назначением Нинг Чжэн Гона послом в Африку. Хотя владения семейства Нинг по-прежнему сосредоточивались в районе Тихого океана, капиталовложения Нингов в Африку и их африканские компании возросли и составляли теперь заметную долю портфеля их ценных бумаг.

Перевернув страницу, он обнаружил, что компьютер проанализировал эти данные и определил, что за шесть лет африканская доля капиталовложений семейства Нинг выросла с нуля до почти двенадцати процентов. Особенно много вложено в горнодобывающие предприятия Южной Африки, в африканские компании по торговле земельной собственностью, предприятия пищевой промышленности, лесозаготовительные фирмы, целлюлозно-бумажные комбинаты и скотоводческие фермы, и все это к югу от Сахары. Не нужно обладать даром ясновидения, чтобы предположить, что все это исключительно с подачи Нинг Чжэн Гона. На четвертой странице Дэниел прочитал, что Нинг Чжэн Гон женат на китаянке из другого богатого тайваньского клана. Брак этот был заключен по уговору между семьями. В семье родилось двое детей: сын 1982 года рождения и дочь на год младше.