Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: NIGREDO - Михаил Ежов

— Это старая история.

— Прошу вас.

Джеймс сел на стул, положив ногу на ногу, и достал сигару. Ох уж, эта мерзкая привычка!

— Когда-то дядя был сильно влюблён. Это даже стоило ему военной карьеры.

Я понял, что сейчас услышу историю, которую поведал мне Мартин, но перебивать не стал — вдруг в рассказе Джеймса обнаружатся новые подробности.

— Дядя однажды подарил ей кольцо с вырезанным на камне сфинксом, — негромко говорил Уилшоу, попыхивая сигарой. — Когда та спросила, что это означает, он ответил, что сфинкс — это она. Думаю, он подразумевал, что она для него — неразрешимая загадка. После смерти возлюбленной дяде пришла посылка, в которой был перстень с перечёркнутым сфинксом, и прилагалась записка: «Крест — вот разгадка». Не знаю, что имела в виду та женщина. Кажется, она помешалась к концу жизни.

Рассказ Джеймса меня не удовлетворил. Я не сомневался, что кольцо у Пола Уилшоу точно такое, как на картинке в полицейском отчёте, и история любви никак этого факта не объясняла. Должно быть, Пол Уилшоу хорошо присочинил, когда поселился в именье брата.

— Обещайте не обсуждать это с дядей, — попросил Джеймс. — Для него это больная тема.

— Не беспокойтесь. Он не узнает, что вы рассказали мне об этом.

Такой ответ вполне удовлетворил Уилшоу, хотя и не был тем, о чём он просил.

Я поднялся.

— Спокойной ночи. Завтра я вас покину. Благодарю за гостеприимство и помощь.

Я намеревался утром съездить к местному врачу и расспросить о смерти лорда Бланша. Может, Анна Бланш и не убивала мужа, но ведь не бывает дыма без огня.

Глава 37

Я не собирался задерживаться в имении Уилшоу, где у меня оставалось лишь одно дело, поэтому вышел к завтраку полностью готовым к отбытию.

— Уезжаете несолоно хлебавши? — поинтересовался Пол Уилшоу, накладывая себе в вазочку малиновый джем. — Или уже нашли убийцу и торопитесь арестовать?

— Покидаю ваш гостеприимный дом без триумфа, увы.

— На щите, стало быть.

— Боюсь, что так.

Пол Уилшоу кивнул так, словно этого следовало ожидать.

— Вы теперь где поселитесь? — спросил Николас Уилшоу.

— У Мартина Уэллса.

После завтрака я отвёл в сторону Джеймса.

— Узнаёте почерк? — спросил я, протянув ему записку. — Только честно отвечайте.

Уилшоу уставился на бумажку, побледнел, поджал губы.

— Это почерк вашей будущей невесты? — спросил я. — Вижу, вы узнали его.

— Да, это она писала. Я… почти уверен.

Я забрал послание.

— Никому об этом не рассказывайте.

— Я поговорю с Кэт! Спрошу, что она имела в виду. Не может же… — Уилшоу запнулся.

— Поговорите, только чтоб сестра не знала.

Меня провожал только Джеймс.

— Я рассчитываю на вас, — сказал я. — Но будьте осторожны.

«Бэнтли» катил по мокрой после дождя дороге, ветер сдувал с деревьев капли и бросал в лобовое стекло. Я включил музыку. «Свадьбу Фигаро» Моцарта. Она исполнялась на итальянском языке.

Постукивая пальцами по рулю в такт мелодии, я обдумывал, не могла ли ситуация с Себастьяном Тэкери и леди Бланш быть противоположной той, которую все предполагали: что, если не она отвергла нигилиста, а он её? Вдруг Себастьян бросил вдову, не желая признаваться себе, что влюбился. Ведь его идеи, кажется, были ему дороже всего.

Я поехал не сразу к Мартину. Вначале направился к доктору Хэмсворту.

Тот пил чай на улице под навесом. Завидев меня, откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.

— Нет вам покоя, да?! — проговорил он. — Присядьте с дороги. Желаете чаю?

— Нет, благодарю.

Доктор вздохнул.

— Зачем пожаловали?

— Хотел спросить насчёт смерти лорда Бланша.

Врач сначала нахмурился, а потом закатил глаза.

— Думаете, и его убили?!

— Вы проводили вскрытие?

— Нет. Мой предшественник, царствие ему небесное.

— Можно посмотреть в журнале, не было ли у покойника почерневшего языка и помутневших глаз?

Врач усмехнулся.

— Как вас зацепило-то! Ладно, давайте глянем.

Мы вошли в больницу.

— Сюда, — поманил врач. — Картотека здесь.

Он выдвинул один из ящичков, просмотрел тетради и вытащил одну.

— Та-а-ак… Бланш. Хм… — врач поднял на меня озадаченный взгляд. — А знаете, вы правы: те же симптомы!

— Дайте! — я невежливо выхватил журнал.

— Вы правы, — сказал доктор. — Но что это значит? Неужели оба отравлены?!

— Никому об этом, — я указал на журнал вскрытия, — не рассказывайте!

— Не беспокойтесь. Нем, как могила!

Распрощавшись с доктором, я отправился к Мартину и застал его дома. Он строил из игральных карт домик.

— Ну, как прошло знакомство с родителями невесты?! — спросил я после обмена приветствиями.

Мартин усмехнулся.

— Неплохо. Конечно, они не очень рады, что приходится родниться не с голубой кровью, но денег очень хочется.

— Такие времена. Титулы объединяются с капиталами.

— Да. Пора вам, аристократам, потесниться.

Выглядел Мартин довольным, хоть и старался виду не подавать.

— А как невеста? Не уродина?

— Слава Богу, нет! Очень даже ничего. Большое облегчение, честно говоря.

— Стало быть, можно поздравить?

— Да, пожалуй. Я, конечно, выше… и вообще.

— Разумеется.

Я присел у окна.

— Жарко у тебя, — сказал я. — Аж взмок.

— Да что ты! По мне так в самый раз.

Я достал из нагрудного кармана шёлковый платок и вытер лицо.

— Кажется, у меня жар, — сказал я. — Может, продуло.

— У меня, вроде, была какая-то микстура. Или таблетки. Надо поглядеть в аптечке.

— Неси.

Мартин вернулся через пару минут со стаканом и чайной ложкой в руке.

— Вот, нацедил тебе, — сказал он. — А это — запить.

Лекарство я выпил, но к вечеру всё равно слёг. Температура поднялась, во рту стало сухо, как в пустыне, глаза болели, голова так и вовсе раскалывалась.

Глава 38

Мартин вызвал доктора Хэмсворта. Осмотрев меня, тот развёл руками:

— Кажется, инфекция. А может, простуда.

— Симптомы такие же, как у Себастьяна Тэкери? — спросил я, едва ворочая языком.

—