Во имя справедливости - Джон Катценбах

В следующем месяце Кауэрт повез дочь в «Диснейуорлд». Они устроились в номере гостиницы «Контемпорари», окна которого выходили на парк аттракционов. Бекки по-детски шустро разобралась в географии этого парка и каждый день планировала походы по новым аттракционам не хуже отважного генерала, наносящего сокрушительные удары по рассеянным группировкам терпящего поражения противника. Кауэрт с удовольствием подчинялся — катался вместе с ней по четыре-пять раз подряд с «Космической горки» или по «Дороге мистера Жаба». Когда дочь хотела есть, он не читал ей лекций о здоровой пище и спокойно смотрел, как Бекки поглощает хот-доги, картофель фри и сахарную вату в самых невероятных сочетаниях.

Днем было слишком жарко стоять в очереди на аттракционы, и Кауэрт с дочерью проводили это время в бассейне гостиницы, бултыхаясь и брызгаясь до посинения. Кауэрт подбрасывал Бекки так, чтобы она плюхалась в голубую воду бассейна, плавал с ней на спине и разрешал проплывать под водой между своими ногами. Когда наступал вечер и становилось чуть прохладней, они одевались и отправлялись в парк смотреть фейерверки и лазерные шоу.

Каждый вечер набегавшаяся девочка засыпала на руках у отца, пока они добирались до гостиницы по монорельсовой дороге. В номере он укладывал ее спать, накрывал одеялом и долго вслушивался в мирное сопение ребенка — из головы при этом улетучивались все дурные мысли.

За все это время ему приснился только один кошмар: Фергюсон и Салливан затолкали его на американскую горку и похитили Бекки. Кауэрт захрипел и проснулся, хватая воздух ртом.

— Что с тобой, папа? — пробормотала проснувшаяся Бекки.

— Ничего, все в порядке.

Девочка тут же перевернулась на другой бок и заснула, а Кауэрт еще долго крутился в постели без сна, обливаясь холодным потом.

Неделя отдыха пролетела незаметно. Когда пришло время везти дочь домой, Кауэрт не стал торопиться. Они заехали в аквапарк покататься с водяной горки, а по пути все время останавливались — поесть гамбургеров, мороженого или присмотреть в магазине игрушек очередной подарок дочке. Когда они наконец добрались до фешенебельного пригорода Тампы, где проживали бывшая жена Кауэрта с ее нынешним мужем, журналист поехал с черепашьей скоростью. Впрочем, Бекки не замечала, до какой степени отцу не хочется с ней расставаться, и не переставая болтала, показывая ему по пути дома всех мальчиков и девочек, с которыми вместе ходила в школу.

К дому вела длинная полукруглая подъездная дорога. На обширной зеленой лужайке косил траву пожилой негр, рядом стоял его красный пикап, весь проржавевший от старости. На борту пикапа было выведено от руки белой краской: «Дядюшка Нед. Стрижка лужаек под ключ». Негр на мгновение остановился, утер лоб и помахал Бекки рукой. Девочка радостно помахала ему в ответ, и негр вновь сгорбился над газонокосилкой. Воротник его рубашки так намок от пота, что казался темнее кожи.

Одноэтажный дом стоял на пологом склоне небольшого холма. Позади блестело зеркало бассейна, а дом окружал тщательно подстриженный кустарник. Бекки выскочила из машины и ринулась в дом, а Кауэрт остался ждать на улице.

Наконец, еле передвигая ноги и все время отдуваясь, появилась беременная Сэнди со своим необъятным пузом. Одной рукой она обнимала за плечи Бекки, без стеснения опираясь на дочь.

— Ну как? Вам понравилось?

— Мы катались на всех аттракционах.

— Я в этом не сомневалась. Ты устал?

— Немного.

— А в остальном как дела?

— Нормально.

— Знаешь ли, я все еще за тебя беспокоюсь.

— Спасибо, не стоит.

— Нам надо бы поговорить. Может, зайдешь выпьешь кофе или воды со льдом? — улыбнулась Сэнди. — Я хочу все услышать от тебя самого. Нам есть о чем поговорить.

— Бекки тебе все расскажет.

— Я совсем не об этом.

— Извини, — покачал головой Кауэрт, — мне пора возвращаться. Я опаздываю.

— Через час вернется Том. Он хотел тебя видеть. Ему очень понравились твои статьи.

— Поблагодари его от моего имени, но мне пора ехать. Я и так доберусь до Майами только за полночь.

— Как жаль, что… — начала было говорить бывшая жена, но осеклась и пробормотала: — Ну ладно. Я все равно скоро тебе позвоню.

— Ну обними меня! — Кивнув Сэнди, Кауэрт присел на корточки перед дочерью.

Бекки с визгом повисла на шее у отца, и он, сжав ребенка в объятиях, на мгновение забыл обо всем.

Бекки разжала руки и сказала:

— До свидания, папа!

Кауэрту показалось, что дочь чуть-чуть погрустнела, и он наклонился, чтобы погладить ее по голове:

— Не говори маме о том, что мы там ели. И не рассказывай ей обо всех подарках, которые я тебе подарил, а то она станет ревновать тебя ко мне.

Бекки улыбнулась и охотно закивала.

Прежде чем сесть в машину, Кауэрт обернулся и, изобразив лучезарную улыбку, помахал бывшей жене и дочери.

«Меня взяли бы сниматься в кино на роль хрестоматийного разведенного папаши!» — подумал он, ощущая по отношению к себе почти непреодолимое отвращение.

Уилл Мартин безуспешно попытался привлечь Кауэрта к участию в нескольких журналистских расследованиях «Майами джорнел», но тот был полностью погружен в свои мысли. Теперь его занимал только будущий суд над Фергюсоном, хотя этому суду вряд ли суждено было состояться. Лето закончилось, наступила осень, но во Флориде было по-прежнему душно и жарко. Кауэрт решил снова поехать в Пачулу и попробовать написать что-то вроде статьи о том, как жители города отнеслись к освобождению Фергюсона из-под стражи.

Из мотеля журналист первым делом позвонил Тэнни Брауну:

— Лейтенант Браун? Говорит Мэтью Кауэрт. Решил опередить ваших информаторов. Довожу до вашего сведения, что я на пару дней прибыл в Пачулу.

— С какой целью?

— Хочу узнать что-нибудь новенькое по поводу дела Фергюсона. Вы все еще планируете предъявить ему обвинение?

— Это решает прокурор штата, а не я, — усмехнулся Браун.

— Однако прокурор принимает решение на основании информации, которую предоставляете в его распоряжение вы. Вы узнали что-нибудь новое?

— Так я вам и скажу!

— Я звоню в надежде на это.

— Что ж, Рой Блэк все равно вам все расскажет… Нет, ничего нового нет.

— А как Фергюсон? Чем он занимается?

— Пойдите и сами у него об этом спросите.

— Так и сделаю.

— Потом можете мне перезвонить.

Репортер повесил трубку, ему почему-то показалось, будто лейтенант Браун над ним издевается. Добравшись по грунтовке до лачуги бабушки Фергюсона, Кауэрт остановился среди бродивших в пыли кур. Он огляделся по сторонам и, не обнаружив никаких признаков жизни, поднялся на крыльцо и постучал в деревянную дверь. Через мгновение раздались шаркающие шаги и дверь приоткрылась.

— Миссис Фергюсон? Это я, Мэтью Кауэрт из «Майами джорнел».

— Что вам еще нужно?

Дверь приоткрылась немного шире.

— Роберт дома? Я хочу с ним поговорить.

— Он уехал на север.

— Что?!

— Он уехал учиться в Нью-Джерси.

— Когда?

— На прошлой неделе. Здесь ему делать нечего, вы и сами это прекрасно знаете.

— А как же суд?

— А какая разница?

— Как мне его найти?

— Не знаю. Он сказал, что напишет, когда там устроится, но еще не написал.

— Тут, в Пачуле, ничего не случилось перед его отъездом?

— Он мне ничего не говорил… Еще вопросы есть?

У Кауэрта больше не было вопросов. Он спустился с крыльца и с недоумением оглянулся.

Вернувшись в мотель, Кауэрт позвонил Рою Блэку:

— Где Фергюсон?

— В Нью-Джерси. Если вам нужно, у меня есть его адрес и телефон.

— Но разве ему можно покидать Флориду? Его же выпустили под залог! Кроме того, его ждет суд!

— Судья разрешил ему уехать. А что тут такого? Я сказал Фергюсону, что ему лучше жить дальше своей жизнью, и он решил продолжить учебу. Что в этом странного? До суда государственный обвинитель должен ознакомить нас с новыми уликами, а у них до сих пор ничего нет и, по моему мнению, ничего не будет.

— Думаете, все это спустят на тормозах?

— Возможно. Лучше спросите об этом в полиции.

— Обязательно спрошу.

— Поймите, мистер Кауэрт, прокурорам совсем не улыбается выглядеть дураками на новом суде. Лица, занимающие выборные должности, терпеть не могут, когда их публично унижают. Полагаю, сейчас они предпочитают тянуть время, чтобы люди потихоньку обо всем позабыли. А потом они соберутся где-нибудь за кулисами, втихомолку посовещаются и снимут с Фергюсона все обвинения. При этом козлом отпущения окажется судья Тренч, объявивший недействительным признание Фергюсона. А он скажет, что во всем виновато государственное обвинение. При этом хуже всего придется этим двоим тупым полицейским. Вот и все, все так и закончится. А что тут удивительного? Разве вам неизвестны случаи, когда расследования уголовных преступлений ничем не заканчивались?