Мёртвый разлив - Сергей Иванов

– Не волнуйся, я свою жизнь ценю. А заодно сохраню ваши.

– Спаситель! Я в тебя сразу поверила.

Без лишних церемоний Юля перебралась через него в соседнее кресло и объявила:

– Нет, вчера я всё-таки перебрала!..

– А то я не знаю, – проворчал Вадим, пуская машину. – Куда ехать-то?

Против опасений, с управлением справился легко, хотя практиковался давно и, уж конечно, не на таких конфетках. Без дальнейших приключений они добрались до места, каковым оказался раскидистый старый дом, давно брошенный, с заколоченными окнами и осыпающейся штукатуркой. Однако расположен он был удобно: на пересечении нескольких миграционных маршрутов – то есть в достаточно людном месте.

– Забавно, – пробормотал Вадим.

– Чего? – сейчас же вскинулась Юля.

– Когда-то здесь помещался Союз Писателей, – объяснил он. – Бедные воображенцы – тень сего монстра преследует их поныне. Или им самим любо топтаться на трупе врага?

Выбрав местечко поукромней, Вадим притулил там «бегунок». (Хотя уже знал, что Юлька бросает машину где попало: а чего жалеть – не своё же?) Затем все трое сквозь прореху в ограде пробрались к укрытому за кустами подвальному входу и пыльными тёмными переходами, подсвечивая себе фонариками, проникли в сумеречные помещения оставленного здания. А там промахнуться было бы трудно, так как из распахнутых дверей бывшего актового зала доносился оживлённый гул.

Конечно, Юля первой впорхнула на порог, эффектно помахав сразу всем тонкой загорелой рукой, – и приветствовали девочку с энтузиазмом. Но когда за её спиной вырос Вадим, энтузиазм заметно спал, а от эстрады к нему протянулось с пяток насторожённых, прощупывающих взглядов. Пришлось сначала пообщаться со здешними заправилами.

Юленька поручилась за новичка со всем пылом непорочной юности, поклялась, что знает его с рождения (своего, естественно), что он носил её на руках и до сих пор носит, хотя реже. В общем, Вадим по себе знал, что отказать ей трудно, и забавно было наблюдать, как эти неглупые, в общем, ребята – некоторые уже с брюшком либо с лысиной, – распускали перед пигалицей хвосты. Конечно, Юльке это нравилось, но под прикрытием Вадимовых массивов ей наверняка было спокойнее – может, затем его сюда и позвали. Зато остальных его присутствие устраивало меньше, и Вадима всего искололи недовольными взглядами. Однако прямых наездов не случилось: грубая сила котировалась в любой компании, даже высоколобой.

А публика в зале собралась пёстрая, как по виду, так и по занятиям. Профессиональных сочинителей не наблюдалось (и что им тут делать?), зато прочие слои были представлены неплохо. Конечно, больше присутствовало спецов самых разных профессий, но хватало и трудяг. Даже парочка блюстителей забрела, что вовсе странно. Впрочем, различать воображенцев по кастам оказалось не просто. Кастовые признаки в них едва проступали, словно сюда попадали только бракованные экземпляры. Как будто здесь подвернулась одна из отмелей, огибаемая потоком, на которую тот сбрасывал случайный мусор и накопившуюся пену. Даже в нарядах или причёсках воображенцы позволяли себе лишнее, словно щеголяя друг перед другом свободомыслием, – не говоря о поведении. Пожалуй, они вполне могли бы выделиться в особую касту, дай им волю. Однако воли воображенцам как раз не давали, а наоборот, всяко подавляли. И кое-кого из них это даже устраивало. Ещё неизвестно, как повернутся дела, когда «таланты и поклонники» наконец встретятся лицом к лицу, – многие ли будут востребованы? И на кого обижаться тогда?

Зато у воображенцев уже появились свои, пока не канонизированные, мученики. К примеру, одного из них, нервного позёрствующего субъекта, куда-то там вызывали и о чём-то таком спрашивали. Вадим так и не понял, в чём, собственно, заключался героизм субъекта, однако гордился тот до сих пор, словно прошёл через эшафот или, по меньшей мере, пытки.

Двух-трёх воображенцев Вадим помнил ещё по студии при тогдашнем СП, а с одним, Тигрием Низинцевым, был знаком довольно неплохо, в прежние времена натыкаясь на него почти на всех литературных тусовках, где бы они ни собирались, либо в гостях у приятелей-литераторов – Тигрий обладал почти сверхъестественной вездесущностью и, казалось, мог пребывать в нескольких местах сразу. Не виделись они с самого Отделения, и теперь Низинцев ещё полысел и располнел, вполне реализовав задатки, подаваемые смолоду. Вообще же в последние годы Вадим от этой публики отдалился, и потому, наверно, Тигрий лишь прохладно кивнул ему, даже не попытавшись, как раньше, обменяться новостями.

– Прошу внимания! – наконец произнёс председатель, крупный флегматичный парень с русой шевелюрой, и гул стал стихать. – Всё, наговорились?.. Тогда начинаем. – Он помолчал, задумчиво озирая рассаживающихся семинаристов. Сложением и повадками председатель до изумления походил на системщика Гогу, только здешнего, славянского разлива. – Итак, все здесь… или почти все, – он задержал взгляд на Вадиме, – обладают качеством, предосудительным в нашем обществе, то есть фантазией. У кого больше, у кого меньше – не суть важно. К сожалению, в широких массах наметилась тенденция к утрате этого свойства. Подавляющее большинство уже не способно заглядывать в будущее дальше нескольких дней, а многие и вовсе живут сегодняшним. Положение катастрофическое, без преувеличения, и главная беда, что именно однодневки устраивают режим более других, а потому получают максимальное благоприятствование. Соответственно мы на другом краю. К счастью, у власть предержащих пока не хватает фантазии осознать, что одно из главных препятствий на пути к абсолюту – как раз фантазёры. И на этом противоречии, собственно говоря, мы паразитируем. Но если кто-то подскажет им и убедит? Наша группа существует не первый год, и пока мы больше играли в конспирацию, а немногие синяки, кои нам перепадали, – председатель кольнул «мученика» насмешливым взглядом, – если честно, и неприятностями назвать нельзя. Мы очень мило проводили здесь время, мило общались, всячески имитировали деятельность – а что на выходе? Мы создали закрытый от прочего мира клуб, и что делается вне этих стен, нас не волнует. Хотя, казалось бы, кому как ни нам понимать, куда это ведёт?

Председатель помолчал, разглядывая собратьев: некоторые были смущены, однако не слишком многие, – и добавил обыденно:

– Засим предлагаю перейти к обсуждению. Нет возражений?

– Минуточку! – подскочил с места субъект-мученик. – Сперва хотелось бы кое-что выяснить. – Он повернулся и упёрся взглядом в Вадима: – Вот вы, собственно, кто? Да-да, вы!

«Псих!» – явственно буркнула Юля и показала субъекту язык. Для уверенности Вадим оглянулся, но вперились именно в него. Указующего перста не хватало.