Белое Пламя - Анна Тьма

Выхватив клинки на ходу, он напал на эльфа без предупреждения, но тот был готов.

Отбив двойной выпад парных, слегка изогнутых мечей прямым клинком и дагой, эльф мгновенно перешел в наступление, устремив клинок в сердце Алена, а дагу – в бок. Маг легко увернулся, и смертоносная пляска звенящей стали началась.

Лисенок и Росомаха, стоящие на часах, встревоженные звоном стали, наблюдали за командорами, не решаясь приблизиться к ним. Достаточно было взглянуть на искаженные холодной яростью лица, чтобы понять, что драка не шуточная, и не дай боги попасть под горячую руку. К тому же при всем желании остановить друзей было некому – сегодня в лагере осталось только пять человек. Даже Василиса, которая не раз разнимала драки, то и дело возникавшие между ребятами в лагере, всего парой слов (а при необходимости могла подкрепить слова ударом кожаного кнута, с которым в последнее время не расставалась), с молчаливым ужасом наблюдала за сражением. Мастерство обоих переходило границы возможного.

«О, боги всевеликие, что я делаю? – в ужасе подумал Ален, пытаясь запрятать за барьер воли прорывающегося Зверя. – Зачем я дерусь с ним?»

«Что я делаю, Кошмар меня сожри?» – в это же время остервенело думал Арэн, не останавливая игру смертоносных клинков.

Взмах хищного стального крыла был отбит короткой дагой, а узкий клинок уже искал путь к горлу противника. Маг шагнул под руку эльфа с целью ударить того рукоятью второго клинка в лицо, но в тот же момент получил сильный удар ногой в колено. Перекатившись по земле, Ален вскочил на ноги, чтобы отбить удар тонкого клинка и перейти в глухую защиту. Арэн дрался с такой яростью, что волшебнику невольно пришлось отступить.

Время замедлило свой бег. Улучив момент, Ален бросился вперед и вбок, дага эльфа оцарапала ему лицо. Но чуть изогнутый клинок прочертил глубокую рану в левой руке лучника. В следующий миг сильный удар в спину сбил Алена с ног. Тонкий клинок устремился к противнику, и в зеленых глазах мелькнуло удивление, когда волшебника не оказалось на земле. Сильнейший удар – и правая рука лучника повисла безвольной плетью. Следующий удар по ногам заставил его упасть на колени.

Удержав метнувшуюся вверх дагу своим клинком, Ален с силой ударил эльфа кулаком в лицо.

Наклонившись над распластавшимся на земле лучником, маг прорычал:

– Больше никогда не смотри на меня свысока! – И, отвернувшись, быстрым шагом вошел в избушку, только хлопнула входная дверь. Драка ничуть не умерила бушевавшую в сердце Алена бурю. Он был крайне зол.

Эльф с трудом поднялся на ноги, и Василиса бросилась поддержать его.

– Пойдем, Арэн, я перевяжу твою руку, – сказала девушка, обнимая нетвердо стоящего на ногах лучника за талию.

Эльф, не чувствуя льющейся по лицу крови, потерянно уставился на захлопнутую дверь домика. Домика, который стал для него пристанищем, обретенным впервые за прошедшие годы. Арэн был очень молодым, по меркам своей расы, эльфом – ему едва минуло сорок. Но за свой век он повидал больше горя и лишений, чем многие его сородичи переживали за отведенное им тысячелетие. Он был изгоем, выродком, мутантом. Эльфы признавали его своим, скрипя зубами, а сам Арэн слал их за Грань и предлагал показать дорогу. Он был изгоем для всех, даже для себя самого. Но появился этот маг, и Арэн поверил, что сможет отыскать себя. Он обрел зыбкую пока еще, но крепнущую надежду, что он выяснит, что же происходит и кто на самом деле принц-изгой Areshinielite. И теперь он чувствовал, как стремительно рушится едва обретенная опора под ногами. Кажется, он только что потерял своего последнего верного друга.

– Я не желал такого…

– Пойдем, Арэн, ну же!

Прихрамывая, эльф послушно побрел в лазарет.

Пока Василиса обрабатывала глубокую длинную рану на руке лучника, он даже не шелохнулся, едва ли чувствуя сейчас хоть что-то, кроме горечи в душе. Гордый, высокий, красивый и сильный не только телом, но и духом эльф сейчас казался Василисе сломленным, смертельно усталым и постаревшим. Она не решалась расспрашивать о причинах драки.

– Сядь ровно, – сказала девушка. – У тебя рука выбита, я сейчас вправлю… Потерпи, будет больно.

Он безучастно кивнул, выполнив ее просьбу. Василиса мастерски вправила выбитый сустав – практика в таких делах у нее была немалая. Лучник даже не поморщился, хотя от такой боли должен был заорать.

– Арэн, приди в себя, пожалуйста, – попросила она. – Он отходчивый. Позлится и прекратит. Вот увидишь, завтра он даже не вспомнит о вашей драке!

Стрелок повернулся к девушке, и то, что она увидела в изумрудно-зеленых глазах, едва не заставило ее расплакаться. Вся душа эльфа, одинокая и отовсюду изгнанная, была перед ней как на ладони.

– Я так виноват, Василёк! – произнес эльф.

А девушка, повинуясь внезапному порыву, подалась вперед и крепко обняла эльфа. Он молча обнял ее в ответ.

– Ты не один, слышишь? – Ее огромные прекрасные глаза глядели прямо в душу стрелка. – Ты не один и никогда не будешь один!

– Василёк…

Их лица оказались так близко, что, не вполне осознавая свои действия, Василиса вдруг горячо поцеловала эльфа. Надо отдать Арэну должное, он одно мгновение еще помнил об Алене, прежде чем забыть обо всем на свете, кроме этих нежных рук и сладких губ…

Несколько чудесных секунд Арэн был счастлив. Но потом в его взоре снова появилась вина.

– Зачем?.. – тихо спросил он. – Я же знаю, что ты любишь его.

Василиса склонила голову и, освобождаясь от объятий эльфа, пробормотала:

– Мужчины, которые говорят, что что-то знают о женщине, на самом деле не знают ничего.

Сбитый с толку лучник смотрел, как Василиса берет влажный бинт, собираясь стереть кровь с его разбитого лица и прижечь обеззараживающим раствором рассеченную бровь.

– Почему? – снова спросил он, чувствуя прикосновение мокрого бинта и нежной руки.

Она промолчала, но ее васильковые глаза сказали все лучше любых слов.

И лучник понял: она и в правду любила его. Его, командора из легиона Штормов, Ветра Смерти, Белого Волка, принца-изгнанника, просто Арэна…

Он достал из внутреннего кармана сверток.

– Ты знаешь, я ведь привез тебе кое-что… Ал меня убьет, когда узнает.

Тончайший белый шелк легко соскользнул с гладкого металла. Василиса ахнула. Это была мифриловая диадема, искусно выполненная в виде мельчайших цветов тончайшей ковки и украшенная сапфирами. Колокольчики и васильки.

– Арэн… – ахнула девушка и подняла на лучника взгляд. – Я не могу принять это…

С улыбкой и трепетом он надел диадему на голову Василисы.

– Тебе так идут сапфиры, – восхищенно выдохнул он.

Их взгляды встретились, и, когда они улыбнулись друг другу, это был союз двух душ, чистых и одиноких.