Оранжевый цвет радуги - Милена Завойчинская

— Шла бы ты, Алеся, к командору. Он тебе все расскажет! — Тут Док хохотнул и быстро отвернулся от меня.

— Что?! — спросила, боясь услышать еще что-нибудь ужасное.

— Нет-нет, ничего!

— Сентар, я теперь точно никуда не пойду, пока не узнаю, что ты скрываешь! — и пристально уставилась ему в глаза, требуя объяснений.

Док увидев выражение моего лица, смирился и пояснил:

— Просто ты все время, пока командор тащил тебя на руках, щупала его уши и требовала, чтобы он тебе помурлыкал. А потом вцепилась в его хвост и гладила против шерсти.

— Что? — пискнула я, понимая, что теперь-то точно будет то самое — «и за борт ее бросает в набежавшую волну». Или скорее уж — в ближайшую звезду…

— Все, теперь иди, девочка.

— Не пойду! — помотала я головой, после чего припустила в ванную и захлопнула за собой дверь.

— Алеся! — постучался Сентар.

— Не пойду к командору! — крикнула ему через дверь. — Я боюсь!

— Алеся, не дури! Ты не сможешь вечно тут прятаться!

— Смогу! Тут есть вода, а остальное… посижу на диете.

— Алеся!

— Не пойду! Док, я боюсь. Я лучше тут у тебя посижу.

— Так! Или ты сейчас же выходишь и отправляешься сначала к себе в каюту, а потом к командору, или я вызываю его сюда. И капитана тоже!

— Какого еще капитана? — уточнила я, прижавшись к двери с другой стороны и прислушиваясь к словам Дока.

— Нашего капитана, Риота кон Рати. Он вместе с командором тебя вытаскивал.

Я затихла, пытаясь понять, кто из нас двоих сошел с ума, и почему за все время пребывания на корабле я ни разу не видела этого капитана Риота кон Рати. Более того, я о нем даже не слышала и пребывала в полной уверенности, что Акир и есть капитан, только почему-то называется командором.

Док молчал, я тоже. Потом приняла решение и открыла дверь.

— Ладно, Док. Я поговорю… с Майки сначала. Пусть мне все расскажет, чтобы я не чувствовала себя такой дурой, а потом покажусь командору. А Яшка где?

— У командора, — невозмутимо сообщил Сентар, который уже вернулся к своей работе и разбирал какой-то прибор на столе.

— М-да, — промямлила я и побрела к выходу из медотсека.

— Алеся! — окликнул меня Сентар, когда я уже переступила порог и вышла в коридор. Оглянулась и услышала: — Ты бы поторопилась в свою каюту. Тебе совсем не помешает переодеться.

— Разумеется, — кивнула я, закрыла дверь и взглянула на то, в чем я сейчас одета. После чего взвизгнула и дернула ручку обратно, но она не поддалась. Тогда я забарабанила в дверь, требуя немедленно пустить меня обратно.

Потому что на мне вместо синего комбинезона и ботинок оказался совершенно немыслимый наряд. Словно я гаремная одалиска… Голубые шаровары, у которых непрозрачными были только микроскопические шелковые трусики, а вот ноги полностью виднелись сквозь невесомую газовую ткань. И заканчивающийся сразу под грудью коротенький топик с глубоким вырезом, не оставляющим простора для воображения.

— Док! Немедленно открой! — голосила я, барабаня в дверь.

— Алеся! Топай в свою каюту, пока успокоительное действует, — донесся глухой голос из-за двери. И, подумать только, этот бессовестный инопланетянин меня так и не впустил обратно.

Как я добиралась через весь корабль к своей каюте — это отдельная песня. Он ведь не был пустым… О нет! По всем коридорам сновали члены экипажа. А уж как они на меня смотрели… У меня так горели лицо и уши, что поднеси спичку — и она вспыхнет. Смотреть в глаза встречным мужчинам я отчаянно боялась, поэтому рысью бежала, не поднимая взгляда, пока не врезалась в кого-то. Охнув, отлетела к стене и протараторила:

— Извините, пожалуйста, я не специально, — после чего обогнула объект и снова рванула вперед.

Далеко не убежала.

— Алеся? — позвал меня мужской голос.

Я оглянулась, вскинула взгляд и увидела симпатичного мужчину с карими глазами и темно-коричневыми волосами, среди которых затесалась седая прядь. А потом резко загрустила, потому что из густой массы волос торчали кошачьи уши. Ниоки… Опустив взгляд ниже, увидела хвост, такого же цвета, как и волосы.

— Мы знакомы? — обреченно спросила я, перекидывая на грудь волосы, чтобы спрятать декольте.

— Капитан Риот кон Като, — усмехнулся этот кошак. Самый настоящий кошак с блудливыми кошачьими глазами.

— Алеся Ветрова. Штатный художник. Можно я уже пойду?

Вместо ответа капитан наклонился ко мне, принюхался, после чего оглушительно чихнул и взглянул на меня растерянно. А у меня сдали нервы.

— Да! — рявкнула я. — Да, от меня плохо пахнет! Да, я воняю… не знаю чем, но воняю. Так можно я уже пойду и приведу в себя в порядок, чтобы не смущать ваши кошачьи носы тем, чем от меня пахнет?

— Иди! — кивнул он.

Ну, я и пошла, точнее, стартанула с места и побежала. Но успела еще услышать, как за моей спиной расхохотался ниоки с седой прядкой в челке. Тьфу! Коты мартовские!

К себе в каюту я влетела злая как тысяча чертей и такая же напуганная. Захлопнула дверь, постояла минуту, прислонившись к ней спиной, после чего рванула к шкафу и, распахнув его дверцу, уставилась в зеркало. А рассмотрев то, что в нем отражалось, тихо заскулила.

Какой ужас! Самая что ни на есть гаремная девочка! В худшем смысле этого слова. Все, теперь я буду в своей каюте сидеть безвылазно. Стану питаться из пищеблока консервами, днем буду спать, а по ночам, когда почти весь экипаж заснет, буду красться в свою мастерскую и работать. И все это так, чтобы меня никто не увидел по дороге. Огородами, огородами…

Часы в каюте показывали, что сейчас как раз поздний вечер, так что пора бы идти ужинать, но… Ни! За! Что! Консервы — наше все. А Яшку командор накормит…

Раздевшись, запихала весь этот прозрачный голубой кошмар под койку (и не надо спрашивать, почему туда, просто спрятала) и помчалась в душ. Поплакала немножко под тугими струями воды, а потом в памяти всплыла жалостливая и подходящая к моему нынешнему настроению по мелодике песня. И я затянула: «Ой, да не вечер, да не вечер. Мне малым малом спалось… Ой, да во сне привиделось…» [6]

Когда, наконец, пришла в себя и успокоилась, замоталась в полотенце и вышла в каюту, чтобы тут же с воплем нырнуть обратно. Потому что за моим столом сидел командор и играл с Яшкой.

— Алеся? — позвал Акир.

— Я неодета! — крикнула ему, не высовываясь из ванной.

Раздался короткий смешок, быстрые шаги, и в приоткрывшуюся дверь просунулась рука, держащая мой халат. Пришлось брать…

Господи, ну что же это за жизнь-то такая? То похищают, то запирают, то ругаются ни за что ни про что, то снова похищают, и даже уединиться не дают, чтобы привести себя в порядок. Но обратно в каюту я входила с независимым видом и гордо вскинутым подбородком. А то, что лицо полыхало от стыда, так это мелочи.