Клан Дятлов 8 (СИ) - Пуничев Павел Михайлович

Я аккуратно перешагнул через пару сцепившихся между собой спинозавров и оглянулся вокруг. Эльфы не стали тянуть резину в долгий ящик и повылупляли своих новоприобретенных петов, в единый миг превратив небольшой уютный остров в сумасшедший балаган, где каждый нападал на каждого стараясь откусить от противника кусок поувесистей. На моих глазах, один спинозавр удачным ударом лапы рассек другому бок, второй вцепился первому в ляжку и оба одновременно осветились призрачным светом, сигнализирующим о получении нового уровня. Аналогичные вспышки замелькали и в других местах, значит зверушки не зря устроили эти дуэли, и в них есть практическая польза. Может нам стоит задержаться на этом безопасном острове до утра, давая петам немного развиться? Достигнув десятого уровня многие из них получат свои первые умения и станут гораздо мобильнее. По крайней мере тогда нам не придется тащить весь этот зверинец на Драккаре, который и так до предела перегружен. Пожалуй, так и сделаем.

— Вуди, Зигзаг, собирайте своих и за дело. Ваша задача собрать по округе всю не слишком агрессивную живность и притащить ее сюда. Тащить исключительно живой, только выбирайте тварей послабее, можно притащить рыбу, она на берегу не больно шустрой становится, даже эти малыши смогут с ней справиться. Ну, что вы на меня так глаза пучите? Задача ясна? Тогда полетели!

Петы дружно взмахнули крыльями и разлетелись в разные стороны, и уже через пару минут на землю стали валиться первые твари и тварюшки. Самыми первыми прилетели здоровенные жирные личинки, добытые самым естественным для дятлов способом, из ствола подгнившей поваленной пальмы. Это лакомство вызвало необычайный интерес у подрастающего динозаврового поколения. Те с воплями и визгом набросились на желанную добычу, раздирая ее на части и забрызгивая все вокруг белесой жижей из их тел. Вспышки, повествующие о получении новых уровней посыпались одни за другими.

Вслед за личинками с небес посыпались мелкие ящерицы и рыбешки: когда мне на голову чуть не свалилась ядовитая змея, я решил отойти подальше от этого устроенного дятлами бедлама. Змея, не успев даже зашипеть на взбесившихся ящеров, была разорвана и съедена парой спинозавров, явно за последние полчаса прибавивших по двадцать сантиметров в холке. А жертвы продолжали и продолжали сыпаться с небес, превратив наш лагерь в орущий птичий базар. Так продолжалось до тех пор, пока на эту мешанину тел не свалилась здоровенная кистеперая рыбина. Та зашипела как рассерженный кот и так громко клацнула зубами, что все петы в испуге шарахнулись в стороны, а отбитая на всю голову рыбина, довольно шустро перебирая ластами направилась к воде. Притихшие петы попытались, подкравшись сзади цапнуть ее за хвост, но та, молниеносно развернувшись, чуть не откусила голову одному из них, и петы испуганно прыснули в разные стороны.

— Гаврюша, фас, — снова донеслась до меня пьяная команда Эля и земля затряслась.

Похожий на гигантский мячик трицератопс, тысячекилограммовой тушкой пронесся мимо меня, на ходу втаптывая улепетывающую рыбину в песок. Не успела она выкопаться из него, как тот пронесся обратно, трехпалое копыто вошло точно в разинутую пасть и что-то громко хрустнуло. Трицератопс испуганно заскакал на одном месте, пока выпучившая глаза рыбина, наконец, не повисла на его ноге безжизненным чулком. Тело трицератопса раз пять подряд вспыхнуло и на глазах начало изменяться. Детские округлые рожки осыпались чешуйками, открывая спрятанные под ними острые внушительные рога, шкура пошла морщинами, намечая места, где в будущем начнут образовываться броневые пластины. Само тело подросло, потеряв точное соответствие шару, голос перестал быть блеющим, и в нем стали слышны отголоски будущей грозной мощи.

— Отлично, еще пара рыбин, и десятый уровень будет наш. Эй, вы, — я махнул рукой дятлам, — повторите! Два двойных, пожалуйста.

Я огляделся про себя удивляясь, почему эльфы не участвуют во всем этом безобразии с их, между прочем, питомцами, а потом увидел, что они все как один сидят и вырезают из мягкой пальмовой древесины фигурки животных.

— Это тотем, пояснил один из них, — когда я высказал ему свое недоумение, — он предназначен, чтобы связать наши души. С помощью него я смогу возвращать погибшего в бою питомца. Не сразу, конечно, но каждую полночь это можно будет сделать.

Эльф вырезал на фигурке последнюю деталь и пронзительно свистнул. Из свалки, образовавшейся на месте кача, выбрался помятый спинозавр и шустро просеменил к хозяину. Мелькнуло острие кинжала, прочерчивая тонкую полосу на боку зверя, и на вырезанную фигурку упала капля крови, вторая упала с рассечённого пальца самого эльфа, бесследно впитываясь в древесину, как и первая. Фигурку окутало розовым туманом и на этом привязка закончилась. Животина рванула назад, с головой зарываясь в бурлящую живую кучу-малу. Из той, время от времени выбирался то один, то другой питомец, несся к своему хозяину, а затем, расставшись с каплей своей крови, возвращался назад. В очередной раз полыхнуло и из кучи-малы выбрался стремительно возмужавший трицератопс и потрусил к Элю с Ромом и ткнувшись рогом в сваленное у их ног снаряжение, заревел требовательным басом. Престарелые эльфы, наконец, соблаговолили отодвинуть в сторону амфору с вином и поднялись на ноги, ласково похлопывая животину по затвердевшим от начавшей появляться брони бокам. Первой на них легла попона, тихо позвякивающая нашитыми на нее пластинами. На нее установили седло, закрепив его кожаными ремнями, протянутыми под необъятным пузом трицератопса. Затем на голову легла мифриловая маска, с торчащими из нее двумя острейшими рогами. Те налезли на рога ящера как влитые, защитив глаза и верхнюю часть черепа от возможных ударов противника. Следующим шел непонятный веер, предназначение которого я никак не мог понять, пока Эль не нацепил его на защищающий шею костяной воротник трицератопса. Тот тоже покрылся мифрилом, а по краям во все стороны стали торчать даже на вид опасные шипы. Последними стали металлические стопы, которые с громким щелчком сомкнулись на ногах Гаврюши, облачая их в непробиваемую броню. За минуту защищенность пета увеличилась многократно. Он, видимо, это тоже почувствовал, потому что властно заревел, подзывая к себе остальных питомцев, и не обращая внимания на удивленные взгляды эльфов, повел весь отряд к дальнему пляжу, по которому продолжали ползать не добитые нами ящеры.

Понятненько, он взял кач в свои руки, вернее лапы, и нам можно передохнуть. Я махнул дятлам рукой и те попадали на песок, от усталости повываливав пересохшие языки.

— Отдыхаем, — я тоже повалился на песок, блаженно щурясь на заходящее солнце, и как-то не заметно уснул.

Крош с трудом разогнул гудящую спину и поглядел на покрытые кровоточащими мозолями ладони: огромное, тяжеленое весло изодрало далеко не изнеженные руки орка в кровь уже через час после отплытия корабля. Пришлось замотать их обрывками одежды, но это не сильно помогло, но Крош налегал на весло изо всех сил, ибо ему вовсе не хотелось снова испытать воздействие хлыста надсмотрщика на своей спине. Одного раза ему вполне хватило, и эту раздирающую плоть и сознание боль ему уже не забыть никогда.

Глаза давно привыкли к полумраку, царившему внутри корабля, но Крош старался как можно меньше смотреть по сторонам, чтобы не лишиться остатков духа, которого и так оставалось на самом донышке. Сидящие рядом на скамьях разумные выглядели ужасно: истощенные тела, торчащие ребра, иссеченные загнивающими шрамами спины, давно не мытые сальные волосы спадали на покрытые липким потом плечи. А надсмотрщик вообще был не на что не похож: тяжело шагающая меж рядов лавок безголовая глыба плоти с хаотично торчащими из нее щупальцами, в которых были зажаты пускающие яркие искры тонкие хлысты. Его безжизненный голос, казалось, раздавался прямо в голове, то подгоняя ворочающих весла гребцов, то притормаживая, и вот, наконец, последовал приказ сушить весла. Весла были затащены внутрь, и все гребцы как подрубленные повалились на те же скамьи, на которых они сидели.