Колдунья - Джейн Фэйзер

Он отступил и наблюдал, как молодой человек вновь сел на лошадь: лицо у него было в красных пятнах, одна рука бессознательно поглаживала горло, на его нежной коже уже проступили багровые синяки. Горло у Криспина слишком болело, чтобы отвечать, даже если бы он и нашел подходящие слова. Еще мгновение назад он смотрел в глаза собственной смерти. Он никогда не мог представить, что пальцы человека обладают такой чудовищной силой. Низко пригнувшись к холке коня, он ускакал.

Хьюго задумчиво сжал пальцы, пальцы музыканта — изящные и чувствительные. Довольная улыбка тронула его губы. Он вскочил на коня и направил его в сторону Манчестера, где, судя по всему, следовало искать Хлою, затерявшуюся в толпе. Но что, черт возьми, задумали все эти люди?

И вдруг он вспомнил. Сегодня, в понедельник 16 августа, оратор Хант должен был выступать на митинге реформистов на поле Святого Петра. Ожидалось столпотворение, и магистрат приготовился к худшему.

Хьюго повернул коня, съехал с дороги и поскакал через поля, огибая толпы людей и торопясь добраться до города.

Хлоя держалась толпы, устремившейся на поле Святого Петра. Возбуждение, царившее вокруг, было заразительным, и на некоторое время она отвлеклась от размышлений о Криспине и карете. Все, что произошло с ней, было очень интересным, и, конечно, она должна будет обсудить это с Хьюго, но сейчас она решительно ничего не могла предпринять, а просто плыла в людском море.

Поле постепенно заполнялось. Людской поток, кричавший и размахивающий знаменами, все прибывал. Хорошее настроение охватило всех: дети играли и путались под ногами, молодые пары, обнявшись, украдкой целовались. Трибуна была украшена яркими флагами, они весело развевались на флагштоках. Толпа бурлила и пела, с нетерпением глядя в сторону платформы, где вскоре должен был появиться оратор Хант и начать выступление.

Хлоя остановила лошадь чуть поодаль от толпы. Она хорошо видела трибуну и заметила, как группа мужчин взобралась на платформу. Толпа взревела в приветствии и стала скандировать:

— Право голоса рабочим! — И эти слова подхватил знойный ветерок, разнося все дальше и дальше.

Мужчина в необычном белом цилиндре подошел к краю платформы, и рев толпы стал еще громче. Хлоя вспомнила, что человек, рассказывавший им о митинге реформаторов в тот день, когда они с Хьюго приехали в Манчестер, тоже был в белом цилиндре. Очевидно, это был отличительный знак членов организации.

Голос оратора Ханта зазвучал над толпой, и люди мгновенно затихли. Но как только для большего эффекта оратор делал паузу, люди вновь начинали кричать и скандировать имя выступавшего.

Все, что происходило на поле, волновало кровь Хлои, и она пыталась расслышать все слова выступавшего, но вдруг различила какой-то иной звук, странный ропот, доносившийся с края. Она повернулась в седле и посмотрела в сторону церкви на дальней стороне поля.

— Должно быть, это ребята из Блэкберна, — проговорил грузный мужчина в фартуке каменщика, стоявший возле нее.

Люди вокруг были того же мнения, они стали привставать и оборачиваться, чтобы увидеть, чем вызвано оживление.

— Это солдаты, — сказала Хлоя.

Одетые в бело-голубую форму кавалеристы появились из-за стены сада. Солнце блестело на расчехленных саблях в их руках. Перестроившись, кавалеристы встали перед группой домов, смотревших на поле, как раз напротив трибуны.

В толпе раздались крики, и они показались Хлое вполне добродушными, скорее это было приветствие, нежели что-то иное. А потом произошло ужасное.

Кавалеристы привстали в стременах и взмахнули саблями над головами. Кто-то выкрикнул приказ, с гиканьем солдаты пришпорили коней и врезались в передние ряды толпы, размахивая своими саблями направо и налево.

Не веря своим глазам Хлоя в ужасе смотрела, как передние ряды заколебались под натиском эскадрона, а воздух потрясли крики людей.

— Стоять на месте, не двигаться.

Толпа не отступала, и на какое-то мгновение солдаты отошли назад, не сумев пробиться через плотную массу человеческих тел, чтобы добраться до оратора Ханта. Потом они вновь пошли вперед, и их сабли рубили людей, преграждавших им путь. Хлоя видела хлеставшую кровь, слышала мучительные крики, перемежавшиеся стонами и возгласами ужаса.

— Разойтись! — прокричал кто-то. Этот возглас был немедленно подхвачен.

— Разойтись… разойтись! — Толпа замерла, как будто набирая сил, а затем с оглушающим гулом двинулась и распалась. Это было похоже на волну прилива, мощную и неодолимую. Подружка Робин Гуда заржала от страха, когда толпа забурлила вокруг нее. Хлоя знала, что лошадь бы понесла, если бы могла пробиться сквозь толпу. Крепко натянув поводья, отчаянно пытаясь не позволить лошади пятиться и ненароком задавить кого-нибудь из несчастных, оказавшихся рядом с ней, Хлоя попыталась выбраться с кобылой из толпы. Повсюду охваченные страхом и паникой люди топтали друг друга. Кавалеристы бросались на них, как только в толпе образовывался просвет, рубя головы, руки, ноги, пробивая себе путь к трибуне и человеку, которого они пришли арестовать.

Чей-то ребенок упал на землю и в ужасе закричал, испугавшись топота бегущих ног. Хлоя соскочила с лошади и подхватила ребенка. Ведя лошадь, она прижала мальчика к себе, спотыкаясь, пока толпа несла ее вперед.

Наконец она оказалась в относительно безопасном месте — в саду на краю поля. Подружка Робин Гуда была вся в поту и дрожала, закатывая глаза с огромными белками. Хлоя поставила ребенка на ноги. Какое-то мгновение он непонимающе смотрел на нее, а потом со всех ног бросился бежать. Очевидно, он знал дорогу домой… Такого гнева, как сейчас, Хлоя еще никогда не испытывала. Она просто задыхалась от переполнявших ее чувств. Толпа людей постепенно рассосалась, и вдруг все стихло. Поле, которое всего десять минут назад было полностью заполнено, почти опустело. Трибуна превратилась в груду поломанных досок, остатки флагов свисали с флагштоков, разорванные знамена валялись в грязи. Под безжалостно палящим августовским солнцем повсюду лежали тела, одно на другом, раздавленные, затоптанные или порубленные. Сухая трава была покрыта яркими обрывками одежды, шляпами и шляпками — всем, что люди потеряли во время давки.

Хлоя привязала кобылу к воротам сада и вышла на поле. Кавалеристы спешились: одни вытирали клинки сабель, другие ослабляли подпругу у своих лошадей. Знойный воздух был заполнен стонами раненых и ржанием лошадей, бивших копытами и почуявших кровь.

Скоро на поле появились и другие люди, они медленно пробирались между телами, отыскивая близких. Хлоя присела у молодой женщины с кровоточившей раной на груди… Она была жива, и веки ее вздрагивали. Хлоя подняла подол своей амазонки и оторвала полоску от нижней юбки, чтобы остановить кровь. Мимо прошли двое мужчин, неся тело погибшего. Пожилой человек, шатаясь и опираясь на руку молодого парня, миновал ее. Губы у него посинели, лицо было бледным, и он тяжело хрипел.