Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова

соединены с тобой в крепкую взаимопроникающую систему. Закрой глаза. Расслабься… Да не сжимай меня своей жадной норкой! Имей совесть, я не железный! О, боже, зачем я на это подписался?..

Он в изнеможении откинул голову назад. Клава приоткрыла глаза, подсмотрела сквозь ресницы. Но его шея была столь соблазнительно близко, что глаза распахнулись сами собой. Беззащитная шея вампира. Клава наклонилась и тихонько лизнула языком кадык. Вампир недовольно замычал, но не открыл глаза и не шевельнул пальцем, чтобы ее остановить. Свой долг перед Академией он исполнил — объяснил, растолковал, разжевал, сам себя предоставил для опытов. На этом всё. Дальше дело за бестолковой попаданкой.

Клавдия осмелела от вседозволенности, лизнула вампира под подбородком, пригнулась — и облизала оба соска по очереди, широко обслюнявила впадинку между грудных мышц, при этом изо всех сил сжимая внутри себя пульсирующий и далеко не равнодушный к ее действиям ствол.

Она с любовью собственницы огладила мощные округлые мышцы плеч ладонями. Заставила его поднять руки — и потерлась кончиком носа в каждой подмышке, кайфуя от мужского индивидуального запаха: не противного, не острого, не густого, а именно такого, как надо для возбуждения — едва уловимого, мягкого, обволакивающего, смешанного со свежестью и чистотой от постельного белья, успокаивающего. Вселяющего уверенность в ее собственные силы и женские чары. Значит, хваленые феромоны существуют в реальности, и она научилась их распознавать?

— Ты вампир, но такой теплый, — пробормотала она, продолжая водить ладонями по его телу.

— Вот здесь ты холоднее, — она нарисовала на коже извилистую линию пальцем.

— А вот здесь очень горячо, — она провела еще одну черту.

— Но я поцелую тебя вот здесь, — суккуба невесомо прикоснулась губами к примеченной точке, и любовника под ней выгнуло, словно от удара током, — и тогда тут и тут станет одинаково прохладно. Это и есть твои энергопотоки? Я правильно их нащупала?

— Правильно, — простонал Вильгельм, болезненно жмурясь, словно под руками хиропрактика. Сквозь зубы приказал: — Продолжай. Но следи внимательно, чтобы не ты одна получала при этом удовольствие!

— Ах, не торопи меня! Ведь пока еще только учусь, — лукаво напомнила Клавдия, слегка покачав бедрами, отчего вампир застонал еще громче.

Эксперимент занял не один час. Клавдия заставила любовника под ней кончить трижды, причем всеми способами как могла дольше оттягивала каждую разрядку. Иногда она ошибалась, какая же учеба без ошибок? Но краткие вспышки боли для него лишь оттенили остроту наслаждения, подаренного ее внимательными ласками. Она сумела заездить выносливого вампира до обморока, до судорог экстаза.

Лишь когда он отрубился окончательно и перестал на нее реагировать совершенно, превратившись временно в конченного импотента, она позволила ему утонуть в спокойном глубоком сне. Заботливо оттерла влажной губкой подтеки семени и соков с безупречного торса, прикрыла идеальное тело одеялом, чтобы не замерз, остывая от бурных практических занятий. И тихонько покинула квартиру, закрыв дверь на самый обычный по земным меркам замок с защелкой.

Спускаясь по лестнице, Клава самодовольно фыркнула: Вильгельму повезет, если он не проспит вечерние лекции. Пусть он «сова», как все вампиры, и учится по специальному расписанию, но не факт, не факт…

Сама же она чувствовала себя отлично! Свежей, как роза, бодрой, как пташка на рассвете. И голодной, как тигрица.

Бармен оказался мудрецом и дал прекрасный совет — секс с вампиром развеял все ее переживания, обратил в прах неуверенность в своих силах. Больше она не станет тратить время на самобичевание. Не будет топить себя в сомнениях. Она начнет новую жизнь — жизнь королевы любви среди прекрасных мужчин! И плевать на чужие интриги, судьба занесла ее в этот волшебный мир не для того, чтобы сделать детективом-любителем, а чтобы она наконец-то феерически рассталась с заскорузлой девственностью и научилась классно трахаться! Вот этим она и будет заниматься, причем профессионально.

На крыльце подъезда Клава замешкалась, оглядываясь по сторонам и пытаясь сообразить, в какой части города она находится. Никто из редких похожих не подозревал, что именно в этот момент она бесславно проиграла в споре с внезапно проснувшимся внутренним голосом, метко окрестившим ее развратной безыдейной шалавой, готовой ради теплого места под неродным солнцем расстаться с честью и женским достоинством.

12

Вернувшись в коттедж Пумы, Клавдия обнаружила, что Персик обиделся на ее загул. Иначе она никак не могла объяснить то, что кот не дождался ее и ушел гулять. Причем Основатель, с которым Клава поделилась чашечкой кофе, рассказал, что утром заглянул Флавиан и снабдил Персика новым ошейником со встроенным коммуникатором. С магическим устройством умница-котик моментально разобрался и научился управлять одной лапой. Флавиан забил в память коммуникатора на быстрый вызов номера Клавы, Пумы, свой и Сирены на всякий случай. Кроме того Персик научился пользоваться встроенной картой-навигатором. С таким продвинутым «мобильником» он может разгуливать по всему городу, не боясь потеряться. Вот только у самой Клавы номера Персика пока еще не было, проверить, всё ли с ним в порядке, она не могла. Пропущенных вызовов на ее коммуникаторе не имелось, значит, кот не стал звонить своей «мамуленьке». Значит, точно обиделся, иначе позвонил бы ей первой хотя бы для того, чтобы проверить устройство. Расстроившись тем, что расстроила своего любимца, Клава решила, что кот сам позвонит, когда нагуляется и остынет.

Приняв душ и переодевшись, Клавдия решила, что сидеть дома нет причин. Ей нужно осваиваться в новом мире самой, без присмотра и без нянек в лице инкуба или иных ненадежных личностей. Готовить обед тоже не захотелось — неизвестно, кто и когда вернется домой, а стряпать для себя одной тоскливо. (Основатель не в счет, да и с ним находиться на тесной кухне наедине радости мало). Поэтому она отправилась в столовую Академии: и сама покажется народу, ибо прятаться ни от кого не собиралась, и на других поглядит, всё какое-то развлечение.

Никого знакомого она в столовой не встретила, незнакомые же все были слишком заняты будними делами, чтобы отвлекаться на скучающую в одиночестве суккубу. С другой стороны, попаданка явно перестала быть свежей новостью, теперь она просто еще одна из великого множества прочих разношерстных обитателей Академгородка. За второй порцией мороженого Клава погрузилась в такое привычное по прошлой жизни меланхоличное мироощущение, мягкое и окутывающее, как старое пыльное одеяло. Легкая хандра от собственной ненужности и никчёмности смешалась со спокойствием мысли: «А чего ты ожидала? Не все девочки, воображавшие себя принцессами, становятся королевами. Ты же, Клава, всю жизнь была серой заурядностью, так что серостью и останешься, это не лечится. К тому же не