Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г. - Сборник Статей

особенно в экономической области, про­явилось в виде странной смеси реформаторских попыток и разо­рительных мер.

Так, в первый (либеральный) период царствования Екатери­ны Второй евреи были уравнены в правах с прочим торгово-про­мышленным населением городов (1783 г.). Они даже допуска­лись к участию в выборных органах сословно-городских само­управлений. Но вскоре, отчасти под влиянием жалоб местных купцов и мещан, евреи купцы и мещане стали подвергаться стес­нениям в праве передвижения. В 1791 году последовал запрет евреям приписываться к купеческим обществам во «внутренних губерниях» и, в частности, в Москве, и стали выселять евреев из сел и деревень в города с целью отвлечь их от дотоле традицион­ных занятий по аренде винокуренных заводов (принадлежав­ших помещикам). Интересно отметить, что по началу выселение из деревень, по мысли Екатерины Второй, направленное к упро­чению торговли в городах, распространялось на всех купцов и мещан, но впоследствии оно превратилось в репрессию по адре­су одних только евреев.

Попытки урегулирования экономической деятельности ев­реев были настолько хаотичны и противоречивы, что ко време­ни царствования Павла Первого ощутилась неотложная потреб­ность установить общие правила о евреях, что и привело к изве­стному «Положению о евреях 1804 года», изданному в царство­вание Александра 1-го.

Подготовка этого исторического документа проливает свет на роль евреев в экономической жизни страны того времени, а также дает возможность познакомиться со взглядами на этот во­прос выдающихся представителей эпохи, — поэта и сановника Державина и реформатора Сперанского.

В 1800-01 гг. в Белоруссии свирепствовал голод, вызван­ный не только неурожаем, но и безответственным и жестоким поведением помещиков, которые, несмотря на повсеместный го­лод, экспортировали за границу крупные партии хлеба или от­правляли его на свои же винокуренные заводы для выработки спиртных напитков. Посылая сенатора Г. Р. Державина в Бело­руссию, император Павел I уполномочил его «прекратить зло­употребления и строго наказать помещиков, которые из безмер­ного корыстолюбия оставляют крестьян своих без помощи, ото­брать у них имения и отдать в опеку».

Однако, генерал-прокурор Сената Обольянинов в своей ин­струкции Державину намекнул на другой, более удобный выход из положения. Он писал: «а как по сведениям не малою причи­ною истощения белорусских крестьян суть жиды, чтобы Ваше Превосходительство обратило особливое внимание на промы­сел их и к отвращению такого общего от них вреда подали свое мнение».

Мнение, поданное впоследствии Державиным, так и называ­лось «Мнение сенатора Державина об отвращении в Белорус­сии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов ев­реев, о их преобразовании и о прочем». В нем он повторил все наветы заинтересованных помещиков, купцов и мещан, а также «ученых представителей иезуитской коллегии города Витеб­ска», где он собирал материалы для своей записки.

Так, например, о наиболее распространенных занятиях ев­реев того времени: мелкой торговле, аренде, кормчестве и фак­торстве Державин пишет, что они «суть только тонкие вымыс­лы под видом прибылей и услуг ближним, истощать их иму­щество».

Однако, в частном письме к тому же генерал-прокурору Сената Обольянинову Державин, очевидно, вполне искренно, писал: «Трудно без прегрешения и по справедливости кого-либо строго обвинять. Крестьяне пропивают свой хлеб жидам и оттого терпят недостаток в оном. Владельцы не могут вос­претить пьянство для того, что они от продажи вина весь до­ход имеют. А и жидов в полной мере обвинять также не мож­но, что они для пропитания своего извлекают от крестьян корм».

Таковы были противоречивые высказывания Державина о роли евреев в экономической жизни Белоруссии. К несчастью, его официальное «мнение» возымело влияние на все последо­вавшее законодательство о евреях, — частное же его письмо к Обер-прокурору Сената оставалось никому, до сравнительно недавнего времени, неизвестным частным письмом.

«Комитет по благоустройству евреев», учрежденный в нояб­ре 1802 г. по Высочайшему повелению Александра I-го, занял­ся раньше всего рассмотрением вопросов, затронутых в Держа­винском «мнении» относительно Белоруссии, с целью затем «распространить благоустройство евреев и в приобретенных от Польши губерниях». В. Комитете мнения разделились между сторонниками строгой регламентации хозяйственного быта ев­рейского населения страны и сторонниками более либерально­го течения. Наиболее ярким выразителем последнего течения был Сперанский, мнение которого зафиксировано в журнале Комитета (от сентября 1803 года) в следующих примечатель­ных словах:

«Преобразования, произведенные властью правительст­ва, вообще не прочны и особенно в тех случаях не надежны, когда власть сия должна бороться с столетними навыками. Посему лучше и надежнее вести евреев к совершенству, отво­ряя только пути к собственной пользе, надзирая издалека за движениями их и удаляя все, что с дороги сей совратить их может, не употребляя никакой власти, не назначая никаких особенных заведений, не действуя вместо них, но раскрывая только пути к собственной их деятельности. Сколь можно ме­нее запрещений, сколь можно более свободы — вот простые стихии всякого устройства в обществе».

Невольно задаешь себе вопрос, как выглядело бы все эконо­мическое, да и политическое развитие России, если бы начиная с зари XIX века русские государственные мужи следовали во всех вопросах, и, в частности, в еврейском, совету этого выдаю­щегося деятеля: «сколь можно менее запрещений, сколь можно более свободы» !..

Но жизнь пошла не по этому либеральному пути. «Положе­ние об устройстве евреев 1804 года», хотя и было продиктовано «попечением о истинном благе евреев», как сказано во вступле­нии к этому закону, но послужило началом полного разорения и пауперизации значительного большинства еврейского населе­ния страны.

Статья 34-я «Положения» гласит: «никто из евреев, начиная с Генваря 1807 года... ни в какой деревне и селе не может содер­жать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов ни под своим личным или чужим именем, ни продавать в них вина и даже жить в них под каким бы то ни было видом, разве проез­дом».

Эта статья, которая с некоторыми отсрочками была неукос­нительно проведена в жизнь, сразу лишила евреев тех промыс­лов, которые кормили их в течение веков и служили источни­ком первоначального накопления для образования в их среде здорового и необходимого для страны среднего класса. Вместо этого, статья эта послужила первым толчком сначала к внут­ренней, а потом и заокеанской массовой эмиграции русских ев­реев. Насильственно выброшенные из сел и деревень обшир­ного края, разоренные еврейские массы стали селиться в горо­дах и местечках черты оседлости, создавая совершенно нестер­пимые условия конкуренции между собой в области ремесла и мелкой торговли. Яркое описание этого крайне ненормального экономического быта евреев 19-го века (характерного и для на­чала нашего столетия) мы находим у выдающегося юриста и экономиста И. Г. Оршанского. Эти «продуктивные» произ­водства сельтерской воды, сапожной ваксы, водяных чернил и прочих «предметов первой необходимости», эти грошовые до­ходы бесчисленных лавочек и ларьков на базарах, которых не могла спасти необычайная быстрота оборотов, загоняли массы ремесленников и мелких торговцев в безвыходный тупик.