Ветер перемен - Лилия Фандеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сынок, пойдем, погуляем, – сказала она. – Покатаемся на качелях, покормим птичек, отвлечемся.
Сменив одежду на себе и сыне, она вышла с ним во двор, а через полчаса они перебрались в сквер. Вернувшись через пару часов, накормила сына, составив ему компанию, и расположившись с ним на ковре, играли с игрушками. Она собралась купать сына, когда в дверь позвонили. Пришла Юля.
– Крис, ты как?
– Я в порядке. Собираемся купаться. У тебя ко мне дело? Подожди минут десять, выпей кофе, – сказала она, направляясь в ванную.
Уложившись в десять минут, она села на диван и дала грудь Даньке, который был одет в легкую майку и памперс.
– Юля, я тебя слушаю. Какие новости?
– Состояние Олега стабильное. Как только он придет в себя, его перевезут в город. Тебе стоит подождать пару дней. Раны не опасные, но он потерял много крови. Тела привезут послезавтра прямо на кладбище в закрытых гробах. Кольцо жена Степанова опознала, а второго не было. Андрей протокол опознания не подписал. Ты не сердись на него. Ему сейчас тяжело. Один брат и отец в больницах, второй брат неизвестно где. Полиция его искать не торопится, как не торопится и со вторым покойником. Что будет с похоронами? Не объяснишь всем, что мы хороним неизвестного. Многие придут прямо туда. Откуда им знать все тонкости.
– Не переживай, я попробую объяснить, а поймут или нет – это их проблемы. Позвони, когда надо там быть, я приеду со своей знакомой, она побудет с Данилой.
Похороны двух тел в закрытых гробах, состоялись 26 числа. Кристина в длинном черном платье и траурной повязке на голове подошла к вдове Владимира Степанова.
– Мне очень жаль. Примите наши искренние соболезнования. Крепитесь.
– Вы тоже держитесь, – ответила женщина, имени которой она даже не знала.
– Мой Сережа жив. В гробу ни мой муж, – сказала Кристина и обратилась к присутствующим на похоронах, которых было не меньше тридцати-сорока человек:
– Можете считать меня сумасшедшей, скорее всего я, так и выгляжу в ваших глазах, но я не хочу слышать речей о своем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович Миронов жив. Не надо хоронить его раньше времени. Это могила неизвестного нам человека, которого мне искренне жаль и которого, наверняка, ищет семья. Я пришла проститься ни с мужем, а с Владимиром. Снимите с креста табличку, не заставлять меня делать это самостоятельно.
Она положила цветы, взяла Данилу с рук Веры Павловной и, не оглядываясь, пошла с кладбища. Этот ее поступок шокировал всех. Присутствующие на похоронах, речей о Сергее Миронове не говорили, табличку сняли, просто прислонив ее к кресту. Если жена говорит, что в могиле не ее муж, то как о нем говорить, где он и как можно поминать живого? Второму боссу без того не сладко. Отец и брат в больнице, на поминки он не поехал, значит, похороны не его брата. Многие так и разошлись, не придя к единому мнению.
–Ты как, Кристина? – спросила Вера Павловна. – Справишься одна?
– Справлюсь. Только бы Олег поскорее пришел в себя. Дальше будет проще, буду знать с чего начинать. Спасибо Вам. Вы не переживайте, сын не даст мне расклеится, впасть в депрессию.
На следующий день после похорон, Кристина поехала с сыном в больницу к Александру Николаевичу. Его перевели из реанимации в кардиологическое отделение. Прежде чем пройти в палату, Кристина поговорила с лечащим врачом.
– Прогноз хороший, но нужно избегать стрессовых ситуаций. Причину, по которой он попал к нам, я знаю. Как его сын?
– Старший пока не найден, а младший поправляется.
– Вы хотите сказать, что старший не погиб?
– Я очень на это надеюсь. В машине сгорел ни он. Я могу навестить больного?
– Можете. Если дело пойдет и дальше так, через неделю заберете его в привычную домашнюю обстановку.
– Александр Николаевич, как Вы себя чувствуете? Доктор обещает выписать Вас через неделю домой. Вы должны как можно скорее поправиться, а я должна начать поиски Сережи. Вы можете мне помочь в этом. Как только Олега перевезут, я поговорю с ним и поеду. Даньку оставлю на Юлю. Я Вас очень прошу, помогите мне. Не верите в мое предчувствие, не надо, я не настаиваю. Если сами смирились с потерей, пусть будет так. Подумайте о Даниле, Вы ему нужны, сделайте это ради него, чтобы Юля не разрывалась между городом и поселком. Это правда, что Сергей приемный ребенок?
– Правда. Тебе откуда известно? Ты думаешь, я, поэтому не верю в твою затею и смирился с потерей? Сергей мне во стократ роднее родного.
– Вы не сердитесь. Я настаивала на генетической экспертизе, и Андрей был вынужден сказать правду. Сергей никогда не искал своих родителей? Кто они?
– Люба, моя жена, рожала в одно время с девочкой, которой и семнадцати лет не было. Наш сын родился раньше срока, и шансов у него почти не было. Девочка родила семимесячного мальчика и знала, что родители заставят ее отказаться от него. Она попросила акушерку отдать его Любе, поменять детей, пока врачиха бегала за помощью для нашего ребенка. Звали ее Катя Кох. Я ее никогда не видел, а Люба два дня провела с ней в одной палате. Она мне обо всем рассказала, но уже тогда, когда выписались, и я их забрал. Я не был против этого ребенка. Мы вообще могли не иметь детей. А рождение Андрея, а через время и Олега, стало для нас чудом. Жена была убеждена, что это награда за Серегу. Он стал для нас родным. Люба говорила, что осенью, вся семья Кох должна была выехать на ПМЖ в Германию. Они жили в Сибири, ни то Омская область, ни то Алтай. Катя была младшим, пятым ребенком в семье. Это был 1978 год. Люба сама рассказала Сергею все о его рождении и подмене, когда болела, но я не думаю, что он ее
