Старый дом - Михаил Климов

Например, составь и нотариально заверь генеральную доверенность…

Он попросил таксиста остановиться и зашел в контору.

По стенам в предбаннике стояло несколько стульев, на них грустно сидели пять человек. Прохоров, который последний раз к услугам нотариуса прибегал лет двадцать назад и не имел ни малейшего представления, сколько времени тому нужно, чтобы обслужить одного клиента, решил подождать и выяснить этот вопрос.

Просидел он полчаса, за это время в саму контору зашел один человек из очереди и три – прямо из входной двери. А пока сидел, Слава сообразил, что если он собирается давать доверенность на все возможные купли и продажи Александру, то неплохо бы знать не только имя приятеля, но еще и фамилию (которую наш герой помнил смутно), а также иные паспортные данные…

Он набрал номер риэлтора, а когда объяснил ему, зачем спрашивает все его координаты, то получил в ответ почетное звание «идиот» и разъяснение, что они в оговоренный срок пойдут к нужному человеку, который за пять минут все оформит. И пусть Прохоров не занимается ерундой, а не свои дела оставит тем, кто умеет ими заниматься…

Еще из подвигов Геракла, то есть, конечно, нашего героя, за эти дни нужно упомянуть попытку забрать из Черемушек документы на квартиру.

Никого не предупредив и никому не позвонив, ключ-то в кармане – что может ему помешать – он явился в самый разгром. Стены ванной и туалета были сломаны, пол покрыт обломками этих двух столь важных и полезных помещений, а добраться до антресолей, вход в которые был с кухни, можно было только до бровей вымазавшись в штукатурной пыли. Договориться с двумя угрюмыми таджиками, которые занимались выносом мусора, чтобы они с кухни открыли дверцы и достали нужный ему пакет, не удалось по причине отсутствия хоть какого-то общего языка. А как будет на языке жестов, единственном, который можно было считать доступным обеим договаривающимся сторонам, «антресоли», «целлофан» и «документы» Прохоров не знал…

Еще он поехал в знакомый банк, чтобы договориться об аренде сейфа, но и тут его ждало разочарование. Как выяснилось, в этом данном конкретном банке ключ от сейфа вовсе не являлся пропуском к самому сейфу. Как объяснила Карина, а она была там зав какого-то отдела и именно ее наличие делало банк знакомым, к сейфу может быть допущен только тот человек, который упомянут в договоре на аренду сейфа.

А как понимает внимательный читатель, Прохоров даже под страшной пыткой не мог рассказать, как будут звать его праправнуков, когда и просто правнуков еще в проекте не было….

Вот такой короткий свод подвигов нашего героя за эти дни.

Хотя даже сквозь эти ляпы и глупости проступали победы.

Все-таки список Володиной библиотеки был, и Славе не пришлось ворочать все восемнадцать ящиков. Конечно, часть книг он просто не знал, даже по названиям, но что толку-то, если бы он их все-таки нашел и посмотрел? От одного взгляда понимания ценности и редкости экземпляров у него не прибавилось бы, а именно эти два параметра да плюс сохранность и определяют цену на рынке.

Тем более, что Володя сделал список не библиографический – автор, название, год и место издания, количество страниц и иллюстраций, сохранность, а коммерческий. То есть отметил еще и наличие или отсутствие автографов (а они были), подносные экземпляры, владельческие штампы и пометы. А что, и последний момент тоже имел значение – рядовая книжка, на которой стоит штамп «Из библиотеки Н.С. Гумилева» уже становится нерядовой…

И все-таки, несмотря на звание «идиота», в заранее оговоренный момент у нужных дверей они встретились с Александром и действительно за пять, ну не за пять, а за десять минут оформили генеральную доверенность. И Слава, кстати, понял, откуда брались те трое, которые проходили прямо с улицы в кабинет нотариуса, пока наш герой ждал в очереди…

И все-таки бумаги на свою квартиру он получил…

Правда, не в тот день, когда хотел, а на следующий, но привезли их к нему прямо домой, привез тот прораб, который занимался ремонтом квартиры. Предварительно, кстати, обругав Прохорова (который поперву начал на него орать), за то, что тот поперся к себе, не предупредив. И объяснил, что таджики только потому не стали его ловить и вязать, что он, Слава открыл дверь своим ключом…

Документы забрал Александр на проверку, сказав, что на первый взгляд все нормально…

И все-таки вопрос с банком он решил. То есть решила его, конечно, Карина, но если бы Слава не просил бы и не клянчил, она бы ни за что не стала отдавать клиента своим прямым конкурентам. А так она позвонила раз, позвонила два, позвонила три и, представьте себе – нашла…

В неком банке в трех кварталах от них, было такое уставное положение, которое позволяло сделать ключ от сейфа единственным паролем. Нужно было только обговорить это специальным пунктом в договоре на аренду.

Слава, станцевав перед Кариной (по телефону, конечно) танец благодарности, помчался туда и снял сейф, не забыв упомянуть в договоре столь важный момент. Девушка, которая оформляла документы с нашим героем, добавила, что при допуске к сейфу с явившегося будет все равно спрошен паспорт и аккуратно записано, кто приходил, на что Прохоров беспечно махнул рукой:

– Ничего страшного…

И занялся тем, в чем понимал – торговлей книгами…

60

Встретились они с Упырем в «Якитории» на Новом Арбате. Когда-то здесь располагалось кафе «Ивушка» и, поскольку было оно в двадцати метрах от Дома книги, а Дом книги был в советское время единственным букинистическим магазином, который не закрывался на обед, то сюда съезжался весь книжно-антикварный народ.

Здесь, как говорил Леня Чертков, нынешний председатель Общества библиофилов, «был клаб», именно так – с английским произношением этого слова. Здесь совершались сделки, здесь делились рассказами о покупках и заказах, здесь составлялись временные союзы для посещения возникших внезапно адресов – у одного был сам адрес, у другого – деньги на закупку товара.

А поскольку все эти процессы – совершение сделок, рассказы и возникновения союзов требовали времени – то и совершались они обычно в «Ивушке». Удобно расположившись за столиками с небогатым советским «чем Бог послал», книжники и занимались своим незаконным промыслом. Здесь их и ловили периодически менты, стоявшие на страже и защите социалистической собственности от расхитителей и спекулянтов.

Можно было бы бесконечно рассказывать о тех былинных временах, да сейчас недосуг, более того, и тема у нас нынче другая.

Скажем только, что и Упырь и Прохоров принадлежали к той славной породе, к тем стародавним монстрам, которые давно начали вымирать (сейчас уже практически заканчивающим) и которые помнили (правда, не очень любили) советские времена, когда кафе это знали все книжники.

А поскольку половина или больше старых букинистических магазинов, которые могли бы служить ориентиром для места встречи, закрылись, то при вопросе «где?» – ответ последовал обоюдный и немедленный – в «Ивушке».

Потягивая свой чай, кофе он никогда не признавал, Упырь долго рассматривал список, периодически шепча себе под нос что-то вроде «А у меня с автографом» или «Достал все-таки, везунчик».

Потом поднял глаза на Славу:

– И что с ним?

– С кем? – попробовал повалять дурака Прохоров.

– С Володей, конечно… – хмуро ответил Упырь. – Думаешь, я не узнаю его коллекцию?

– Они уехали… – выбора у нашего героя не было, он продолжал гнуть придуманную «зятем» линию. – Навсегда, всей семьей…

– Это я слышал… – кивнул Упырь. – Но не вижу повода распродаваться. Времена не брежневские, никто не мешает сюда приезжать, никто не мешает переправить коллекцию на Запад… А ведь, если он, я так опять же слышал, уехал профессором славистики, ему такая коллекция – неплохое подспорье для работы… Он ведь Серебряным ве…

– Вообще-то, – прервал его Прохоров, – я мог бы тебе сказать: «не твое собачье дело…»

– Не мог бы, – парировал Упырь, – я должен знать, почему такая коллекция, – он выделил голосом слово «такая», – поступает в срочную продажу…

– Я мог бы тебе сказать, – продолжил Слава, не обращая внимания на реплику: – «не твое собачье дело…». Потому что любой человек имеет право на собственные, несогласованные ни с кем кроме ближайших родственников решения. Но я этого не сделаю, потому что ты – уважаемый член нашей корпорации и просто приличный человек…

– Ну, хватит книксенов, дело говори…

– Насчет науки, – начал Прохоров, частично говоря то, что знал, частично сочиняя прямо на ходу, – думаю, что все его книги давно оцифрованы и с точки зрения текста вполне доступны и даже более удобны в пользовании, чем бумажные… Насчет того, чтобы приезжать – вряд ли. Я еду вслед за ними, так что никого из близких у него и Маринки здесь не остается. А коллеги и друзья в основном уже там. Насчет перевозки через границу – ты же знаешь, что Володя – человек, который с законом связываться не любит и не станет. У нас такой вывоз все еще запрещен, а отправить восемнадцать коробок контрабасом – это те еще деньги и риск…