Кольцо - Даниэла Стил

Наверху ничего особенно интересного не оказалось – ванная да две довольно невзрачные двери. Ариана посмотрела на них с ужасом, перевела взгляд на руки Манфреда, на его лицо.

– Проходите, – мягко сказал он, но по ее лицу понял, что она не слышит его слов – слишком напугана. Как же ее успокоить, как объяснить, зачем он ее сюда привез? Но фон Трипп знал, что со временем она поймет все сама.

Он открыл дверь в свою спальню, простую и строгую комнату, выдержанную в коричнево-голубых тонах. В доме вообще все было очень просто, без роскоши. Именно таким Манфред и хотел видеть свое берлинское жилище. Сюда он мог удалиться от всего на свете, курить трубку, читать. Его любимая трубка и сейчас лежала на столике рядом с камином и удобным старым креслом. Но Ариана, казалось, была не в состоянии оценить прелесть этой уютной комнаты. Она застыла на месте, словно пригвожденная к полу.

– Это моя спальня, – объяснил фон Трипп.

Она взглянула на него в полном ужасе и прошептала:

– Понятно.

Тогда, осторожно коснувшись ее руки, Манфред открыл соседнюю дверь, где, как предположила Ариана, должна была находиться кладовка.

– Сюда, пожалуйста, – позвал ее фон Трипп.

Вся дрожа, она последовала за ним и увидела, что за дверью находится еще одна маленькая комната: кровать, стул, стол, крошечная, словно предназначенная для ребенка, тумбочка. На окнах – цветастые занавески, на постели – покрывало в розочках в тон обоям. В обстановке этой комнаты было что-то успокаивающее.

– А это ваша комната, фрейлейн.

Он ласково взглянул на нее и увидел, что она по-прежнему ничего не понимает. В ее глазах застыли боль, страх и горечь. Манфред тяжело вздохнул:

– Фрейлейн фон Готхард, почему бы вам не присесть? У вас усталый вид.

Он жестом показал на кровать. Ариана осторожно присела на краешек.

– Я должен вам кое-что объяснить. По-моему, вы ничего не поняли.

В обер-лейтенанте что-то неуловимым образом изменилось. Он уже не был похож на сурового конвоира, сопровождавшего ее из камеры на допрос и обратно. Теперь он сделался самым обыкновенным человеком, который по вечерам возвращается с работы домой, ужинает, сидит у камина и засыпает с газетой в руках, утомленный после трудного дня. Фон Трипп выглядел как нормальный, живой человек, и все же Ариана смотрела на него со страхом и недоверием.

– Я привез вас сюда, потому что вам угрожает опасность.

Манфред медленно опустился на стул. Ему очень хотелось, чтобы девушка хоть немного расслабилась. Невозможно разговаривать, когда на тебя смотрят таким затравленным взглядом.

– Фрейлейн фон Готхард, вы очень красивая женщина. Или, вернее, очень красивая девушка. Сколько вам лет? Восемнадцать? Семнадцать? Двадцать?

– Девятнадцать, – едва слышно выдохнула она.

– Ну вот, видите, я почти угадал. Однако есть люди, которым все равно, девушка вы или женщина. – Лицо Манфреда помрачнело. – Например, нашему общему другу Гильдебранду. Его не остановило бы, даже если бы вам было двенадцать. Есть и другие вроде него…

Манфред нахмурился и подумал: «Если бы ты была немного старше, если бы у тебя было больше жизненного опыта, ты сама могла бы о себе позаботиться, но несчастье обрушилось на тебя слишком рано…»

Ариана же по его тону наконец сообразила, что этот человек, кажется, не собирается ее насиловать. Скорее в его голосе звучали отеческие нотки. В эту минуту она выглядела так, словно ей было лет четырнадцать. Манфред вспомнил, как печально сгребала она мертвые листья возле барака.

– Вы меня понимаете, фрейлейн?

– Нет.

Бледный ребенок с огромными глазами, вот она кто, подумал он. Молодая женщина столь мужественно противостоявшая фон Райнхардту, исчезла бесследно.

– Видите ли, сегодня мне стало известно, что вас… могут заставить присоединиться к кругу близких друзей генерала Риттера… – Он увидел, что ее глаза вновь расширились от ужаса, и успокаивающе поднял руку. – Мне показалось, что это было бы не слишком достойным началом для вашей новой, взрослой жизни. Поэтому, фрейлейн, я вас сюда и привез.

Он жестом показал на комнату, где ей отныне предстояло жить.

– Но завтра меня все равно к нему отвезут? – с отчаянием спросила Ариана, а Манфред постарался не слишком задерживаться взглядом на золоте ее волос.

– Это маловероятно. Генерал Риттер не любит себя утруждать. Если бы вы по-прежнему находились в бараках, он наверняка увез бы вас к себе в Грюневальд. Но специально разыскивать вас он не станет. – Тут ему пришла в голову новая мысль. – А может быть, вас общество генерала не так уж и пугает? Зато у вас будет возможность жить под родной крышей.

Но Ариана грустно покачала головой.

– Мне было бы невыносимо смотреть, как там распоряжаются чужие люди, а что до генерала… – Она чуть не задохнулась. – Я предпочла бы умереть.

Манфред понимающе кивнул и вдруг заметил на себе ее оценивающий взгляд, словно Ариана пыталась на глаз определить, кто достался ей вместо генерала Риттера. Не удержавшись, он хмыкнул. Что ж, по крайней мере она наконец поняла, что он не собирается срывать с нее одежду.

– Вас устраивает такая ситуация, фрейлейн?

Она тихо вздохнула:

– Не знаю, наверно…

Неужели этот офицер думает, что она будет рассыпаться в благодарностях? Да, он спас ее от генерала Риттера, но взамен этого решил сделать собственной любовницей.

– Мне жаль, что происходят подобные вещи, – с горечью сказал он, и на лице его появилось странное, отсутствующее выражение. – Война – это мерзость, и каждому из нас довелось перенести горе… Пойдемте, я покажу вам кухню.

Когда фон Трипп спросил ее, умеет ли она готовить, Ариана улыбнулась:

– В жизни этим не занималась. Как-то не было необходимости.

Естественно, ведь приготовлением пищи занимались слуги.

– Ничего страшного, я научу вас. Сгребать листья и мыть уборные вам не придется – это обязанности приходящей прислуги, однако я буду весьма признателен, если вы научитесь готовить. Как вы думаете, у вас получится?

У Манфреда был такой серьезный вид, что Ариана совсем упала духом. Теперь она – его наложница, рабыня, и у нее нет выхода.

Она вздохнула:

– Наверно, получится. А как быть со стиркой?

– Вы будете стирать только собственную одежду. Единственное, чего мне от вас хотелось бы, – чтобы вы готовили.

Что ж, это не такая уж высокая плата за безопасность: обязанности кухарки и любовницы. Ситуация понемногу начинала проясняться.

Ариана внимательно наблюдала за первым уроком кулинарного искусства. Манфред учил ее делать яичницу, резать хлеб, варить картофель и морковь, мыть посуду. Потом он разжег в камине огонь, сел к письменному столу и начал что-то писать, время от времени поглядывая на фотографии детей.