У Черных рыцарей - Юрий Дольд-Михайлик

— Да. Но должен предупредить, существует один строгий закон, неизменный для всех — будь то ученик или воспитатель.

— Какой же?

— Тот, кто попал в нашу школу, выходит отсюда или до конца преданным сотрудником, или…

— Не выходит совсем? — закончил Фред. — Не очень оригинально! Насколько мне известно, подобный закон существует во всех родственных нашему учреждениях.

— Считал своим долгом предупредить…

— Осталось задать один вопрос: почему вы не рассказали мне о школе ещё в Австрии? Я мог бы убежать из лагеря, и вам не пришлось бы…

— Можно было просто выкупить вас из лагеря. Кое-кто из тамошних руководителей делает на этом неплохой бизнес. Но мне не хотелось привлекать внимание американцев к вашей персоне. Знатоков России они ценят на вес золота. Это — первое. Второе: я хотел, чтобы для всех вы были покойником. Так разведчику удобнее.

— А подумали вы, герр Нунке, что у меня есть невеста, которую я люблю и с которой хотел бы повидаться перед новой разлукой? Подумали о том, что Лора может узнать о моей «смерти»? О том, как это тяжело на неё подействует? И в конце концов, не могу же я совсем отказаться от личной жизни, от дорогих мне людей! Фрау Эльза и Лора остались на чужбине, кто, как не я, должен позаботиться об их возвращении домой, устроить их дела? Бертгольд мне никогда бы этого не простил…

— Каюсь. Этого я не учёл. Конечно, семейные обязанности — святая святых. Я подумаю, как это исправить. Возможно, впоследствии мы предоставим вам возможность….

Появление Шлитсена прервало разговор.

Вежливо поклонившись Нунке и едва кивнув Фреду, он остановился у кресла шефа и ждал, пока тот предложит ему сесть.

Глядя на своих начальников, Фред едва сдерживал улыбку. Слишком жалким выглядел Шлитсен рядом с Нунке. Один — вылощенный, подтянутый, в элегантном спортивном костюме, в безукоризненно чистой рубашке. Второй — приземистый, с брюшком. Пиджак был ему узок, полз вверх, от чего лацканы перекашивались и оттопыривались. Лицо Шлитсена, хотя и было тщательно выбрито, тоже казалось неопрятным, возможно, из-за перекошенного шрамом рта. Никому не пришло бы в голову, что такой вот работал следователем гестапо — типичный бюргер, отяжелевший от чрезмерного употребления пива.

Получив разрешение сесть, Шлитсен вопросительно взглянул на Нунке, а когда тот утвердительно кивнул, перевёл бесцветные глаза на Фреда.

— Насколько я понимаю, герр Нунке подготовил вас к тому, что мы хотим поручить вам одно важное дело?

— Да. Но не сказал какое.

— Прежде чем объяснить суть, я хотел бы сделать одно замечание. То, что мы вам поручаем, не входит в круг ваших непосредственных обязанностей. Поэтому за вами остаётся право выбора: можете согласиться или отказаться, если сочтёте задание слишком трудным для себя. Для вашей будущей карьеры лучше согласиться.

— Я считаю, что должен исходить не из соображений будущей карьеры, а из успеха или неуспеха в выполнении задания, — бросил Фред.

— Мне нравится ваш подход к делу, — похвалил Шлитсен, но с видом такого напыщенного превосходства, что Фред едва сдержался, чтобы не ответить резкостью.

— Мы долго обсуждали, на кого можно возложить эту миссию, и пришли к выводу: ваша кандидатура со всех точек зрения самая приемлемая.

— В том числе и вы? — нескрываемая ирония прозвучала в голосе Фреда.

— Почему вас интересует именно моё мнение? — делая ударение на слове «моё», спросил Шлитсен.

— Ведь вы однажды уже снаряжали меня в дорогу…

— Я только что похвалил вашу рассудительность, а теперь должен сделать замечание: приказы руководства школы не подлежат обсуждению.

— Приказ выполню. Я человек военный и знаю дисциплину. Но в порядке разбора проведённой операции имею право высказать своё мнение. Так вот: жаль, когда физические и моральные силы человека растрачиваются зря. Оружие разведчика — это его нервы.

— Я предлагаю перейти к сути дела, — вмешался Нунке.

— Вы правы, — поклонился Шлитсен. — Начну с очень коротенького вступления, чтобы восстановить в памяти известные вам факты. Вы знакомы с политикой нашего правительства, основанной на физическом уничтожении советских военнопленных. Часть из них, конечно незначительную, но представляющую боеспособную силу, мы привлекли на свою сторону и даже вооружили.

— Армия Власова?

— Да, армию генерала Власова. Она дралась против русских и очень упорно. После окончания войны власовцы, как и наши части, были интернированы, но по Потсдамскому соглашению их должны передать в руки советских властей. Большим желанием выполнить этот пункт договора бывшие союзники России не горят. Да и нам не хотелось бы, чтобы это произошло. Ведь таких людей можно использовать.

— Да, о соглашении, заключённом в Потсдаме, я знаю из газет.

— Советские миссии по репатриации шныряют теперь по всей Германии. Союзники всячески препятствуют русским в составлении списков тех, кто подлежит возвращению. Но если миссия имеет списки, то американцам и англичанам приходится уступать, вопреки желанию. Иначе может возникнуть международный скандал. Впрочем, союзникам удалось припрятать от советских властей многих власовцев.

— Герр Шлитсен, ваше коротенькое предисловие перерастает в лекцию для нижних чинов, — резко прервал своего заместителя Нунке.

— Простите, я только хотел…

— Думаю, что Фред уже разобрался в ситуации.

— Тогда только суть: в одном эсэсовском лагере американской зоны скрывается группа из пятидесяти четырех офицеров бывшей власовской армии. Это люди, которые сожгли за собой все мосты и добровольно в Россию не вернутся. Американцы собирались вывезти их в Соединённые Штаты, но неделю назад получили от советской миссии категорическое требование передать из рук в руки всех пятьдесят четыре. Правда, поимённого списка советская миссия не представила, назвав лишь общее число, что и позволило затянуть дело.

— Очевидно, в группе действует советский агент, который не успел или не сумел передать русским список фамилий, — так, кажется, думают американцы, пояснил Нунке.

— Агент раскрыт? — спросил Фред.

— Пока нет. Приняты меры, чтобы прервать всякую связь между лагерем и внешним миром. Вряд ли в ближайшие дни список может попасть в руки русских, — ответил Шлитсен, — Теперь конкретно о вашем задании. Под видом бывшего советского офицера мы хотим заслать вас в лагерь. Американцы согласны передать нам всю группу, если мы сумеем её незаметно вывезти.

— Этим и ограничивается моё задание?

— Второе связано с первым: надо выявить агента русских и ликвидировать его. Без этого опасно приступать к основной операции.