Пета бяху или по миру наугад - Анфиса Кохинор

"Я тоже не любительница верховых прогулок, - раздался в голове ехидный голос кошки. - Хотя иногда лучше верхом, чем пешком. Думаю, скоро ты согласишься со мной и как миленькая вскочишь в седло".

- Ну, со "вскочишь" ты явно погорячилась, - передёрнула плечами девушка. - Если потребуется, я скорее вползу в седло, чтобы там и окочуриться. От страха. А ещё я читала, что ездить верхом не так просто и комфортно, особенно в первый раз! И вообще, почему оседлали только одну лошадь? Мы что вчетвером на ней поедем?

"А с чего ты решила, что мы на лошадях поедем?"

- Так машин же здесь нет, значит, только лошади и остаются.

"И ноги, свои собственные".

- Хочешь сказать, пешком пойдём? - Света повернулась к развалившейся на крыльце кошке и с изумлением уставилась на неё. - Нам же быстрее надо! А со мной вы далеко не уйдёте! Пешие прогулки…

"Не в твоём вкусе, - закончила за неё кошка и язвительно добавила: - Лошадей ты боишься, пешком ходить не любишь. Давно таких неженок не встречала! Интересно, как Ирсин собирается с тобой путешествовать? На руках понесёт? Вряд ли! Придётся тебе как-то приспосабливаться, не приспособишься - домой в виде духа попадёшь".

- Как это духа? - захлопала глазами Светка, а в груди неприятно защемило.

"Прибьют тебя и все дела! - Трииса фыркнула, потянулась и вдруг оказалась на шее девушки. - А вот и наши дорогие спутники и провожающие явились - не запылились. Сейчас кто-нибудь произнесёт короткую зажигательную речь с пожеланиями доброго пути, и мы сделаем первый шаг в нашем увлекательном и познавательном путешествии".

Едва кошка закончила говорить, дверь отворилась и на крыльцо вышли Ирсин, Саолер и старейшины кланов. Единорог сбежал по ступеням, остановился рядом со Светой и ободряюще улыбнулся:

"Не слушай эту серую зануду и пессимистку. Ей нравится говорить гадости. Потому что характер такой - паршивый!"

"Зато ты само совершенство. Безбашенный авантюрист и кондовый оптимист!" - не осталась в долгу кошка, и Светлана страдальчески поморщилась: Саолер и Трииса не могли находиться рядом и не ругаться. Ссоры вспыхивали на пустом месте, по любому, самому незначительному поводу и перерастали в грандиозные словесные баталии. Светка боялась, что когда-нибудь дело дойдёт до рукоприкладства, но ссора обычно прекращалась также неожиданно, как и начиналась. Более того, об их перманентной ругани никто не догадывался, поскольку поток брани и взаимных оскорблений бурлил исключительно в головах ссорящихся и старательно прикрывался обеими "воюющими" сторонами от всех магов, исключая Светлану. Девушка попыталась выяснить у Триисы причину, по которой попала в число "избранных", но вразумительного ответа не получила. Кошка лишь недовольно фыркнула и предложила закрыться самостоятельно, но как это сделать не объяснила. В результате Светка всё утро слушала бессмысленные препирательства своих будущих спутников и заработала жуткую головную боль. Заметив состояние гостьи, Галайса тотчас предложила помочь, но Свете совершенно не хотелось впускать в сознание ещё одного человека, точнее, оборотня. Она была уверена, что в магическом мире любая болезнь лечится прямым воздействием на головной мозг пациента, о других способах лечения мыслей не возникло. В срочном порядке дожевав необычайно вкусную булочку и глотнув молока, Светка поспешно ретировалась на "свежий воздух - лучшее лекарство от всех болезней", но успокоиться и насладиться одиночеством не получилось: сначала серая кобыла, потом кошка, а теперь и остальные подтянулись.

Ирсин с тревогой посмотрел на бледную как полотно землянку, но та не заметила его взгляда - после короткого (слишком короткого!) перерыва в противно гудящей голове вновь гремели сварливые голоса единорога и кошки. На этот раз обсуждался маршрут путешествия. Трииса уверяла, что они воспользуются порталом на деревенской площади и перенесутся к ближайшему приграничному городу Воулена, а Саолер с пеной у рта доказывал, что использовать портал опасно - неизвестно, кто встретит их на портальной площадке. Спор грозил затянуться надолго. Света попыталась абстрагироваться или "закрыться" от назойливых голосов, но не смогла и мысленно застонала от бессилия. "Что б вам обоим онеметь!" - разозлилась девушка и (о, чудо!) перебранка прекратилась. Однако вдоволь насладиться тишиной не пришлось. Да что там вдоволь! Светка и порадоваться толком не успела, а голоса в сознании зазвучали с прежней силой. Правда, перед новым витком полемики кошка соизволила ехидно буркнуть что-то вроде: "Не сдавайся!", и её слова стали той каплей, что переполнила чашу Светкиного терпения.

- Заткнитесь вы наконец! - проорала девушка во всю мощь лёгких и так сжала кулаки, что-то её острые ногти-когти вонзились в ладонь, проткнули кожу, и на крыльцо упало несколько красных капель. Руки пронзило болью, но вошедшая в раж землянка ничего не почувствовала. Её бескровное, мраморное лицо словно ожило: на щеках появился румянец, бледно-голубые глаза заполонила синева, а мелко дрожащие губы потемнели. Даже белёсые ресницы и брови вдруг почернели, оттенив ясные, как осеннее небо, радужки.

Несколько секунд Светка с яростью смотрела на единорога, а потом разжала кулаки и окровавленным длинным ногтем ткнула в его сторону:

- Я больше не желаю слушать ваши дебильные споры. Ещё раз сунетесь ко мне - пеняйте на себя!

Девушку на миг охватило холодное синее пламя, и вот уже перед крыльцом стоит огромная снежно-белая волчица. Зверь щерится острыми жемчужными клыками, сапфировые глаза с угольными ободками полыхают злобой. Внезапно он разевает пасть, и Малину Лас оглашает дикий, безумный вой, слившийся с рыком появившихся перед домом медведей. Вздыбленные бурые загривки, налившиеся кровью глаза, чёрные серповидные когти, вонзившиеся в землю… К остервенелому вою и рычанию добавляется исступлённое ржание - принявший единорожью ипостась Саолер выставляет навстречу волчице иссиня-чёрный рог и сгибает ногу в колене, готовый напасть в любую секунду. Его васильковые глаза налиты кровью, а длинная шёлковая шерсть искрится и дрожит, словно наэлектрилизованная. И как символ высшей точки безумия, вцепившись всеми четырьмя лапами в белый загривок волка, истошно вопит полосатая кошка. Её неистовый, на грани возможностей мяв становится почти осязаемым и почти видимым. Смертоносным яростным вихрем он проносится над деревней, заставляя оборотней вжимать головы в плечи, возвращается к породившему его существу, падает на него густой непроглядной пеленой и вместо безобидной домашней кошки глазам предстаёт мощная, чёрная как смоль пантера с сияющими золотом глазами. Громогласное утробное "мяу" заглушает и подавляет вой, ржание и рыки, штормовой волной прокатывается над Малиной Лас и растекается по лесу, исчезая среди деревьев. В пленящей тишине сердца оборотней звучат барабанной дробью, рваные выдохи и вдохи - колыханием знамён на ветру, а треск наэлектрилизованных шерстинок - автоматными очередями…