Запретная девочка Тагира - Лана Пиратова

- В два часа. У меня в офисе, - кидаю ему и отключаюсь.

32. Тагир

У медицинского центра я появляюсь перед самым открытием.

- Добрый день, вы записаны? – улыбается мне девочка на ресепшн.

- Я без записи, - говорю, ухмыляясь. – Мне нужны данные о моей… жене. Она была у вас на днях. У гинеколога.

- Мы не можем раскрывать информацию о клиентах без их согласия, - серьезно произносит девчонка.

- Я муж, - хмурюсь я. – Где тут у вас главный?

- Минуточку, - и она набирает кого-то.

Через несколько минут в холле появляется упитанный и холеный мужик.

- Здравствуйте, - говорит он. – Я управляющий центром. Вы что-то хотели?

- Мы можем поговорить наедине?

- Да, конечно. Пройдемте.

В его кабинете я сразу приступаю к главному. Мне нужна информация о враче, который осматривал Полину. Зачем-то же этот врач соврал. Зачем?

Но, как ни стараюсь, а мужик ни в какую не соглашается дать мне данные врача. Ни за какие деньги. И угрозы на него не действуют.

Разозлившись, я ударяю о подлокотники кожаного кресла и ухожу.

Ладно, пойдем другим путем.

На входе в здание офиса меня встречает Артем.

- Ну, как оно? – протягивает руку.

- Хреново, - отвечаю я. – Есть что про тачки?

Про то, что служба безопасности роет нужную информацию, я никому не говорил. Чем меньше народа знают об этом, тем лучше. Последний случай заставляет меня подозревать всех и каждого.

- Пока ничего, Тагир, - произносит Артем, когда мы заходим в лифт. – Компания Рената банкрот. На счетах у него по нулям. Так что нам самим придется расплачиваться с клиентами. Я пока подготовил счета для оплаты процентов. Насчет основной суммы мы договорились повременить. Эти суки пошли на уступки, но под адские проценты.

- Пусть, - киваю я. – Мы бы на их месте поступили бы также.

- Ну, ладно. Слушай, Тагир, - ухмыляется Артем и чуть толкает меня в плечо. – Поехали сегодня со мной вечером? Развлечемся. Алик девочек подогнал. Ищу компанию.

- Один не справишься? – морщусь я.

Артем громко ржет.

- Тебе хотел помочь расслабиться. Поделиться по-братски.

- Оставь меня в покое просто. По-братски, - говорю серьезно я.

- Ну, понял, не дурак. Уже кого-то нашел, да?

Удивленно смотрю на него.

- Все, ладно, - он поднимает вверх ладони. – Пойду. Мой этаж. Встретимся после обеда на конференции.

Молча киваю.

Проходит часа три, пока я, наконец, могу расслабиться и подумать о чем-то другом, не связанном с бизнесом. Закрываю глаза и откидываюсь на спинку кресла. Секретарша как раз приносит кофе. Взгляд сам скользит вслед уходящей заднице, обтянутой суперузкой юбкой.

И я вспоминаю о Полине. О ее заднице, которую несколько часов назад сжимал пальцами.

Когда я уходил, она еще спала.

Звоню охраннику.

- Как девчонка? – спрашиваю, вертя в руках ручку.

- На месте. Бежать не пыталась. Читала. Сейчас на кухне.

В доме видеонаблюдение. Только я могу его выключить. Мне так точно спокойнее. Слова Полины и ее настроение наводят меня на нехорошие мысли. Мне только таких проблем не хватало. Но раз охранник говорит, что все в порядке…

- Покажи мне ее, - говорю ему и смотрю на экран телефона.

Охранник переводит изображение. Вглядываюсь. Полина сидит на диване, обняв коленки. Смотрит в сторону. Взгляд задумчивый. Вот она убирает волосы с лица, а потом трет щеку. Опять плачет, похоже.

Дурочка.

Опять по своей девственности слезы льет?

Уже собираюсь отключить видео. Потому опять она злит меня. Но потом останавливаюсь, увеличиваю и без труда читаю то, что она шепчет дрожащими губами.

Мама.

И так много-много раз.

Сжимаю губы и переворачиваю телефон.

Вот, почему она так себя ведет. Еще не свыклась с мыслью о смерти родителей. Да, Тагир, это не ты с металлом вместо души. Это девчонка. Девчонка, которая всю свою жизнь до этого момента прожила в родительской любви.

Я забываюсь и ломаю ручку.

Я должен радоваться? Она лишилась того же, чего несколько лет назад лишился и я. Но почему так хреново?

Она прожила эту боль одна. Вернее, сейчас проживает. Одна. Ей не с кем поделиться, не с кем поплакать. Вот и сейчас она сидит на диване, раскачиваясь, и думает о том, о чем думать так больно.

В голову приходит шальная идея – рассказать Полине о том, что Ренат и мать продали ее Самиру. Продали дорого, но от этого их поступок не становится менее мерзким.

Но чего я добьюсь этим?

Ей будет еще больнее. Это не даст ей облегчения. Я почему-то в этом уверен.

Мои мысли меня сегодня поражают, потому что в следующую секунду я набираю Артему:

- Слушай, Артем, - стараюсь не выдать своего волнения, - помнишь, ты говорил, что у сестры у твоей собака сдохла и сестра плакала всеми днями?

- Ну да, было дело. Да она мелкая же. Дурочка еще.

- И что вы сделали? Как успокоили-то? Или она до сих пор ревет?

- Купил ей котенка, - говорит Антон, усмехаясь.

- И как она?

- Ну, не сразу, но отошла. Переключилась, в общем. Через пару дней забыла о собаке и котенком занялась. Клин клином.

- Ну да, ну да, - произношу задумчиво. Где взять этот «клин» в моем случае?

Кладу трубку и, опустив взгляд, думаю о том, что меня беспокоит состояние Полины. Да, секс с ней мне нравится. Но это никогда бы не заставило меня делать то, что я собираюсь сделать.

Мне просто надоело видеть слезы у себя в доме. Вот и вся причина. Да. Это она. И я не хочу больше копаться.

От мыслей меня открывает звонок секретаря. Она сообщает мне, что пришел Алик.

- Здорово, Тагир, - он протягивает мне руку, но я лишь смотрю на него. Руки не подаю. И даже с кресла не встаю. Пусть знает свое место. Алик усмехается в ответ и сам, без приглашения, плюхается в кресло рядом с моим столом.

- Чего тебе, Алик? – спрашиваю, всем своим видом давая понять, что не настроен на долгую беседу с ним.

Я знаю его лишь через Артема. Сам никогда не пользовался его услугами. Но то, чем он занимается, всегда вызывало во мне отвращение. Хотя я и сам использую шлюх, но не хочу знать,